Провожу по ноге рукой, чувствуя, как колется щетина. Вчера утром сбривала, а она уже снова тут. Делаю шаг в сторону ванны, но останавливаюсь. Обойдётся. Пусть будет так.
Сажусь на кровать, немного раскачиваясь. Представляя, какие последствия могут повлечь за собой мои действия. За непослушание хватают за волосы, связывают, бьют? Господи. Только не это. Я так старалась не быть матерью, и становлюсь ей. Меня заставляют ею стать.
Двадцать минут. Снова вытираю потные ладони и подхожу к зеркалу. Выгляжу просто. Может, то, что надо? Он просто не захочет, и разойдёмся по комнатам? Или же озвереет, и будет хуже…
Когда остаётся пять минут, лечу в ванную. Он возьмёт то, что нужно. А я буду чувствовать омерзение от своей несвежести. Обязана помыться не для него. Для СЕБЯ! Закалываю волосы, которые были в душе с утра. Быстро намыливаю пену, принимаясь себя тереть. В конце прохожусь бритвой везде, где есть растительность.
Для себя. Но не для него. Я уверена в этом на все 100 процентов!
Остаётся минута, и я меняю одежду полностью на ту, что была вчера. Минус три минуты. Наношу макияж, чувствуя, как дрожат руки. Будто сейчас меня поведут на экзамен, после которого решат, что делать дальше.
Минус десять.
Смотрю недоверчиво на дверь. Сука меня развела? Она реально тупо издевается? Когда не ожидаю, дверь хлопает, и я дёргаюсь на кровати от неожиданности.
- За мной! – командует. И я, та, что не готова выполнять приказы, стою на месте, сжав кулаки. Она должна попросить! Не приказывать. Тишина, и темнота в проёме, пока не слышу снова её голос. – Идём!
- Я тебе не прислуга, чтобы командовать мной, - уверенно отвечаю, и она появляется передо мной, как призрак.
- Тебя ждут, дорогая. И чем дольше ты тут препираешься, тем больше заставишь продлиться ожидание. Я понятно объясняю?
Показываю рукой на выход, что готова следовать, и спускаемся по лестнице. Выходит, что комната Змея где-то здесь. Но потом почему-то идём ещё ниже. Что это? Подвал? И тут я теряю последнюю уверенность, потому что такого никак не ожидала.
Глава 21. Алисия
- У тебя были мужчины? - звучит хриплый голос из темноты, и я сглатываю подступивший к горлу ком, чувствуя, как сердце заходится в беге. Свет расположен так, что прямо надо мной лампа, в его же части комнаты сумрак.
Меня привели сюда, как наложницу, толкнув в тёмный проём, потому что последний шаг я сама так и не решилась сделать. Комната - клетка. Не для него, для меня. И сейчас придется заплатить собственным телом за ошибки отца.
- Нет, - звучит мой голос сквозь пелену. Он настолько робкий и тихий, что меня не слышат.
- Громче, Лиса, - требует Горячев, - дома с папочкой ты такая же скромная?
Раньше мне казалось, что мой отец - самое страшное чудовище. Тот, что ступает по головам, не смотря на то, чьи они. Беру свои слова назад. Он ни в какое сравнение не идёт с тем, кто сейчас раскинулся в кресле у горящего камина. Вальяжно, будто всё здесь принадлежит ему, даже я. Мой самый жуткий кошмар - Змей.
Я - идиотка, верившая, что отец печётся за мою невинность, как за архаичные устои. Считала его старомодным, только причина оказалась в другом.
- Если я спросил - ты ответила, - лязгает металл в его голосе. - Приказал подойти - подошла! Сказал на колени - ты тут же садишься. Во мне поднимается волна негодования. Я никогда не подчинялась! Была послушной дочерью, возможно, но не выполняла беспрекословно приказы. Мне страшно и вместе с тем мерзко. Интересно, что он сделает, если я откажусь?
В голове тут же проносятся заголовки: "Дочь Алиева найдена убитой в загородном особняке". "На дне реки обнаружено тело молодой девушки. Следствие разбирается". "Алисия Алиева задушена в собственном автомобиле".
Новости разлетятся на все голоса, и каждый будет вворачивать новую подробность, о которой не писали ранее.
- Это понятно? - задаёт вопрос Змей, и я выплываю в реальность. Несколько секунд между его словами, а я уже нарисовала себе не лучшую картину развития событий.
Набираюсь храбрости, вспоминая мать. Часть своей жизни она училась не отсвечивать. Как только отец возвращался, она тут же уходила в свою комнату или кабинет, как любила его называть. На самом деле ничерта она не работала, а просто сидела со стаканом, оплакивая свою жизнь. Почему не ушла?
Лет с тринадцати я задавалась этим вопросом, но никогда не спрашивала, понимая, что мать просто сломанная кукла в чужих руках, плывущая по течению.
Но я - не она! И сделаю всё, чтобы выбраться из этой тюрьмы! - У меня не было мужчин, - говорю спокойно, продолжая стоять почти у самой двери, хотя внутри дрожит страх. Голос стал увереннее, а вот движения подчинить себе не в силах.
- Знаешь, что делают с маленькими лгуньями? - понижает голос до шёпота, и мне становится не по себе.
- Нет, и не узнаю. Потому что говорю правду! - смотрю в его сторону, не различая глаз. Только выдержать бы я этот взгляд?
- Ко мне! - новый приказ, но продолжаю стоять на месте в дурацком платье, выданном его помощницей. - Раз, - считает он, как полагаю, до трёх. - Два.
Мои нога всё же делает шаг навстречу, прямиком к монстру, от которого можно ждать всё, что угодно.
Переступив черту, я перестану быть той, кем была, потому что очевидно одно: он убьёт во мне всё, что мне так дорого.
- Ближе, - требует, когда останавливаюсь около, не зная, что делать дальше. – На колени.
- Я не буду стоять перед тобой на коленях, - вырывается у меня, и он смеётся над словами.
- На МОИ колени, - уточняет, и чувствую себя идиоткой, которая не так всё поняла. Хотя уверена, когда захочет, - поставит.
Сажусь спиной к нему, ощущая под задницей выпуклость в паху. Она не давит. Пока. Уверена, что скоро у него встанет, потому что мы тут не в шахматы играть будем.
- Лицом ко мне, - хриплый голос, от которого разбегаются мурашки, и грациозно меняю позу. – Так вот нахера нужен балет!
Смотрю в его лицо, видя каждую чёрточку. Высокий лоб, густые тёмные брови, сдвинутые на переносице, чёрные глаза. Или такими они кажутся сейчас. Чуть смещённый нос, наверное, был сломан. Может, и не раз. Не удивлюсь. Губы. Добираюсь взглядом до них, тут же сглатываю и поднимаю глаза до уровня его глаз.
- Хочешь, чтобы я трахнул тебя жёстко, или предпочитаешь очень жёстко? – буравит меня, и внутри всё закипает, будто его взгляд около 100 градусов по цельсию.
Ягодицы сжимают две огромные лапищи, и я упираюсь в уже твёрдый бугор в его брюках.
- Всегда есть выбор, Лиса, - дразнит он меня хрипотой голоса и предложениями, от которых нельзя отказаться. – Ну, так что выберешь ты?
Девочки. Спасибо вам за поддержку и звёздочки. Рада, что вы со мной
Глава 22. Алисия
Он явно ждёт ответа, потому что смотрит в мои глаза. Даже в полутьме комнаты без окон вижу его похотливый взгляд. Уверена, что пил, потому что такие не могут без градуса, и от этого становится ещё более мерзко.
Вдыхаю аромат, пытаясь уловить запах алкоголя. Нет. Он чист, по крайней мере я ничего не ощущаю. Удивлена сильно.
- Уже не такая смелая? – кривая усмешка скользит по его лицу, и я сглатываю подступивший к горлу ком.
- Трахаться обязательно? – решаюсь на вопрос.
- Трахаться говоришь? – растягивает слова, сжимая мои ягодицы в своих ладонях, и несколько раз притягивает меня к себе, а потом отводит обратно. – Скажи, если не хочешь…
Он хищник, играющий с жертвой. Позволяющий ей подумать, что всё может закончиться не так, как должно.
- Не хочу, - вкладываю уверенность в голос. – Ты мне противен, - добавляю, чтобы он не сомневался в моём решении. Может, это спасёт меня от Змея? Или же, наоборот, распалит его гнев?
Чувствую, как сердце принимается учащённо биться, и тут же голова запрокидывается назад, потому что он тянет за волосы.
- Осторожно со словами, Лиса, - говорит вкрадчиво. – Мужики такие обидчивые.
Перемещает руки на талию, а потом выше, добираясь до моей шеи. Вторая пытается совладать с пуговицами, а потом слышу хруст одежды и звук прыгающих бусин по полу.
Рубашку жаль, но понимаю, что это часть игры, которая его заводит. Меня заводит. Ожидала, что и пяти минут не пройдёт, как меня оприходуют и выбросят. Но он не так прост, как думала, и знает, как пробудить желание даже у той, кто его ненавидит.
- Теперь ты, - командует.
- Что я? – не понимаю, и он оттягивает ворот своей рубашки.
Подчиняюсь, медленно расстёгивая пуговицы. Рвать одежду – не моё амплуа. Шаг за шагом открывается красивое тело с татуировкой на всю грудь. Ожидаю увидеть змея, только вместе этого какие-то непонятные завитки и буквы. И мне приходиться коснуться тела, ощущая под ладонями упругие мышцы.
- Делай всё, что хочешь, - позволяет он, и я смотрю в его глаза.
- Убить? – выгибаю бровь.
- Можешь попробовать, - его губы хищно расползаются в стороны, и он впечатывает в свою грудь мои ладони.
Все, кого знаю, мальчишки на его фоне. Юнцы, которые просто пытаются понравиться. Змей же точно знает себе цену, и как продать себя подороже.
Застываю, не зная, что делать с мужским телом. Потому что я здесь не по своему желанию, а по его прихоти. Он чувствует это.
Рубашка долой, и Горячев ласкает мои груди через тонкую сетку ткани. Сжимаю зубы, намереваясь не показывать, что мне приятно. Только чёрт пойми что такое, потому что соски предательски отзываются его ласкам.
- Надо же, - будто удивлён. – Оказывается, ты всё же лгунья, - хватает меня за шею, притягивая к себе так, чтобы уха коснулись его губы, - потому что лишь и мечтаешь о том, чтобы я тебя трахнул, - шепчет горячо, разнося по телу жаркие слова, и тут же до боли сжимает сосок, что я невольно вскрикиваю.
- Мне больно! – пытаюсь высвободиться, но каждый из нас знает, что так не выйдет, а я лгу. Боль на грани с возбуждением, и он точно знает, что делает, потому что я вижу, что не верит мне. Спокойно снимает лямки бюстгалтера, освобождая грудь, и мягко принимается скользит языком, добираясь до соска, а я пытаюсь думать про что-то плохое, чтобы не показать, что мне нравится.