Дальнобойщик передал информацию, на том конце провода, судя по всему, задумались.
— Ага, да… Хорошо… Окей.
Закончив разговор, ирландец сообщил:
— Сейчас будут звонить опричнику клана. Понятия не имею, что это значит. Но мне сказали ждать.
— Спасибо, брат. Тебя как зовут-то?
— Фрэнк.
Мы пожали друг другу руки.
Томительное ожидание продлилось минуты три, потом смартфон Фрэнка зазвонил.
Фрэнк ответил, но почти сразу передал трубку мне:
— Тебя хотят.
— Алло, — я взял смартфон.
— Свиньин Максим Тимурович, — представился суровый холодный голос, — Начальник службы коммерческой безопасности клана. Опричника будить не станем, уж извините. Назовите, пожалуйста, хоть одну причину, почему мы должны вам помочь.
— Я предлагаю вам клановый союз, против Прыгуновых, — заявил я первое, что пришло мне в голову.
— Глупо, — отрезал Максим Тимурович, — У нашего клана дневная выручка больше, чем все ваши и Прыгуновские активы, вместе взятые. Неинтересно.
— Я могу вам обеспечить контакт с Царем из параллельного мира, этот Царь у меня в голове, — пообещал я Свиньину, но тот не впечатлился.
— Ваше Благородие, вы пьяны? У вас горе, мы понимаем. Да, до нас уже дошли слухи о кончине ваших родителей. В такой ситуации атака Прыгуновых на вас вполне закономерна. Но, увы, мы ничем не можем вам помочь. Для принятия решения такого уровня требуется решение магократа и члена клана, а не моё. Я всего лишь слуга. И я не считаю необходимым будить кого-то из хозяев. Так что не обессудьте. Всего доброго.
И этот ублюдок повесил трубку.
Я вернул смартфон Фрэнку.
— Сочувствую, — кивнул тот и уехал.
Ну а чё мне было делать? Захватить его грузовик силой? Это определенно паршивый вариант, Подскоковы-Кабаневичи явно не Прыгуновы, эти меня за полминуты грохнут.
Придется, похоже, ловить грузовики и дальше, до тех пор, пока не попадется машина, принадлежащая друзьям клана Нагибиных. Впрочем, я сомневался, что у Нагибиных есть в этом мире хоть один друг.
Я все еще стоял в растерянности на обочине, когда увидел, что грузовик Фрэнка начал тормозить, и еще метров через двести остановился.
Неужели Свиньин все же оказался не свиньей и изменил своё решение?
Я сделал шаг в сторону квасовоза, но в этот момент прямо передо мной в воздухе завертелся голубовато-белый вихрь. Я рефлекторно дернулся назад, а из вихря неожиданно вывалилась юная девушка.
Девушка оказалась весьма хорошенькой, её волосы были крашены в ярко-синий цвет, под цвет таких же синих глаз.
А еще на прекрасной незнакомке были синие тапочки и пеньюар из тонкой и полупрозрачной ткани, позволявший рассмотреть изящные изгибы тела под ним и синее же нижнее белье.
Эта юная леди в тапочках и пеньюаре, стоящая на обочине автобана, выглядела несколько диковато.
Её можно было бы, пожалуй, принять за жрицу любви, но признайтесь честно, вот кто из вас видел хоть раз жрицу любви в тапочках?
— Простите, — извинилась девушка, хотя вроде извиняться было не за что, — Вы меня с кровати подняли. Я просто услышала, как вы говорите с Максимом Тимуровичем и решила вмешаться.
Она протянула мне руку, я было начал жать её, но потом заметил неудовольствие девушки и, спохватившись, поцеловал протянутую мне ручку самым галантным образом.
— Я Таисия Викторовна, внучка Старшего клана Подскоковых-Кабаневичей.
— Очень приятно, — мне и правда было приятно, в свою очередь я тоже представился, — Нагибин, Александр Петрович. Вы воистину подскочили кабанчиком, оправдав свою знатную фамилию.
— Да, это наша клановая способность, — улыбнулась девушка, чуть смутившись.
Вот и хрен ли она смущается? Учитывая богатство её клана и собственную красоту девушки, она таких тупорылых комплиментов должна по сотне в день слышать, не меньше. Или это просто дворянская наигранность?
— Так вы мне поможете, прекрасная спасительница?
— Ну… — Таисия Викторовна смутилась еще больше, — Силовой поддержки я вам дать не могу, сами понимаете. Любой прямой конфликт с Прыгуновыми исключен…
— Что вы! Никаких конфликтов, — заверил я девушку, — Бить Прыгуновых я и сам умею. Мне бы только грузовик, чтобы вывезти в безопасное место всех моих крепостных. И попа тоже. А мое поместье Прыгуновы пусть жгут, что поделать. Там в любом случае осталось мало ценного. Но, я уверен, что получу хорошее наследство от родителей, должен же у них быть банковский счет. Так что все затраты я вам компенсирую.
Я, естественно, отлично понимал, что никакого банковского счета у моих родителей скорее всего нет.
Но что поделать? Приходилось лгать. С кабанами иначе успешные переговоры хрен проведешь, даже с такими милыми кабанчиками, как эта леди в пеньюаре.
31 августа 2022 года
Российская Империя
Павловск, Императорский дворец
Около трёх часов ночи
— Я желаю видеть наследника, твою мать, — потребовал тайный советник Борис Лёдов, — Точнее, уже не наследника. Императора!
— Он не хочет никого видеть, князь, простите, — ответила княгиня Исцеляевская.
Исцеляевская выглядела уставшей, под глазами у неё лежали тяжелые черные круги, волосы на голове растрепались. На её белоснежном халате до сих пор остались пятна от крови и чёрной магии.
Что же касается Лёдова, то он выглядел пьяным. Как и всегда.
— Да насрать, что он хочет или не хочет, — начал уже в который раз втолковывать Лёдов, — Для Государя нет таких слов — хочу, не хочу. Есть слово «надо». Монарх — это не человек, это функция. Чистый долг, если позволите. У нас уже почти как семь часов страна без Императора, даже без наследника. Вот какая мы, твою мать, Российская Империя без Императора, м?
Огромные двери опочивальни наследника, покрытые золотом и инкрустированные драгоценными камнями, чуть приоткрылись.
— Княгиня, — тихо позвала медсестра, высунувшаяся из-за дверей.
На фоне огромности этих дверей её фигурка казалась совсем маленькой. Даже не детской, а лилипутской.
— Прошу простить, — сказала Исцеляевская и скрылась за золотыми дверьми, за дверьми, куда Лёдов так хотел попасть, но куда его не пускали.
Теперь в Греческом зале дворца, украшенным бесчисленными колоннами и отделанным чистейшим мрамором, остался один Лёдов, а еще две стражницы из Лейб-Гвардии, одетые в с ног до головы в облегающую черную кожу. У каждой из стражниц на локте была нарукавная повязка цвета золота с гербом правящей династии Багатур-Булановых.
Девушки стояли по стойке смирно по бокам от дверей в опочивальню наследника, совершенно неподвижно, как статуи. Обе были вполне себе ничего, одна негритянка, а другая вроде какая-то китаянка. Русские вообще редко попадают в Лейб-Гвардию, а мужчины так и вообще никогда.
Лёдов невольно залюбовался, черная облегающая униформа только подчеркивала прелести красавиц.
Лёдов может даже ущипнул бы одну из них за эти прелести, не только ради собственного удовольствия, но и чтобы проверить, дрогнет ли у этих дрессированных стражниц хоть один мускул на лице.
Но делать он этого, конечно же, не стал. Мускул у стражниц может и не дрогнет, а вот убить Лёдова они смогут за пару секунд. И, более того, они имеют право это сделать.
В конце зала послышались шаркающие шаги. Дворцовый слуга в ливрее принёс Лёдову рюмку водки и кусочек солёного огурца, положенный поверх долькил лимона без кожуры.
Лёдов выпил, закусил, крякнул, погрозил стражницам пудовым кулаком, а потом вышел из Греческого Зала.
Пройдя через анфиладу и библиотеку, Лёдов привычно толкнул тяжелую дубовую дверь в Зал Мальтийского Ордена.
Этот зал предназначался для парадных мероприятий, здесь члены Ордена собирались лишь по особым случаям. В центре Зала возвышалась огромная статуя Императора, теперь уже бывшего, умершего. Стены были украшены барельефами, изображавшими восьмиконечные орденские кресты, и завешаны портретами бывших магистров Ордена.
Здесь повсюду были расставлены мечи, щиты и рыцарские доспехи.
С одним из таких доспехов тайный советник Медведянский как раз делал селфи.
— Кончай уже, клоун, — раздраженно бросил ему Лёдов, — Я бы на месте этого доспеха тебе уже все зубы выбил, латной перчаткой.
Медведь Медведянского лежал тут же на полу, на медвежьей шкуре, когда — то принадлежавшей такому же медведю, только белому.
Кроме Медведянского в Зале присутствовал еще и тайный советник Псобчаков, на этот раз собаки его не сопровождали. Псобчаков сидел у камина с бокалом коньяка в руке и задумчиво разглядывал языки пламени.
— Ну чё там? — спросил Медведянский, наконец убирая в карман смартфон.
— Да ничё, — ответил Лёдов, — Его Величество заперлось у себя в опочивальне, и Исцеляевская утирает ему слёзки. А меня наследник видеть не желает. Никого из нас не желает. Слышь, Володя, ты коньяк-то пить будешь?
Псобчаков рассеянно подал Лёдову бокал, и тот залпом влил в себя коньяк, стоивший как сотня деревень с крепостными.
— Французская блевотина, — доложил Лёдов, проглотив коньяк, — Такое только бабы или пидоры пьют, или нерусь. Ну так что будем делать, господа? У нас государство без государя.
Псобчаков кашлянул:
— Кхе-кхе… Борис Николаевич, ну вот куда вы торопитесь? Времени полно. Мне кажется, сейчас самый момент поиграть на противоречиях претендентов…
— Хуиндентов, — перебил Лёдов, — Я вообще-то не всё сказал. Но ты напрашиваешься, Володя. Клянусь, ты напрашиваешься.
— Да о чём вы, господа? — влез в разговор Медведянский.
— А вот о чём, Димон, — начал объяснять Лёдов, — Наследник принял у себя Исцеляевскую. Но это ладно, она довольно горячая штучка, да и, кроме того, лучшая в стране целительница. Такую бы и я принял. Но знаете кого еще он принял? Корень-Зрищина. А больше никого.
Псобчаков вскочил с кресла, в котором он сидел. Медведянский ахнул, одновременно со своим медведем.