— Они еще и в Псков полезли, в моё поместье, — добавил я.
Воспользовавшись передышкой, я снял с себя футболку и кое-как перебинтовал все еще кровоточившую и потянутую руку.
Вывих бы надо тоже вправить, но это был вывих того рода, который сам хрен вправишь. Кроме того, нужно было срочно глянуть, что там с Дрочилой, но этого мне сделать уже не дали.
— Да, я Огневич, свиньи! — закричал Циклоп, стаскивая с себя колпак-маску, под колпаком оказался молодой рыжий парень с короткой бородкой и конопатый, — Я сын директора Царскосельского Лицея! Того, где ты учишься, Таисия. Пока что учишься, по воле моего бати.
Но завтра ты там учиться уже не будешь. И не потому что тебя исключат, а потому что ты поедешь в больничку. На месяц. Или вообще в могилу.
Чего вы ждете, братья и сестры?
Этих кабанов только трое, остальные из своего загона в Карелии не телепортируются, слишком далеко. Нагибина вообще не считаем.
Так давайте же сделаем себе шашлык из свинины!
За Государя!
За магократию!
Per voluntatem primae arboris revelatur!
Глава 20. Феерический жесткий раскрут безголового Пушкина
«Шефу Охранного Отделения, Её Светлости княгине Пыталовой,
секретно:
В общем, расклады по кланам Царской Крови следующие:
Законного наследника Павла Павловича по моей информации однозначно поддерживают ОГНЕВИЧИ, ЖАРОСВЕТОВЫ, ОБОРОТНИЧИ, ГЛАЗ-АЛМАЗОВЫ, БАГАТУР-БУЛАНОВЫ, большей частью.
Также он пользуется популярностью у дворянской молодёжи, почти среди всех кланов.
Чудовище в свою очередь поддержал так называемый Триумвират (ЛЁДОВЫ, ПСОБЧАКОВЫ, МЕДВЕДЯНСКИЕ), частично ЛЬВОВЫ, очень частично — БАГАРТУР-БУЛАНОВЫ (из линии Анны Алексеевны, тёти Чудовища)
В народе Чудовище ненавидят, как вам хорошо известно.
Также я тщательно отслеживаю все контакты Михаила во Франции.
Михаила никто из князей Царской крови пока что открыто не поддержал, но он пользуется популярностью среди мелких кланов и купечества. Это может представлять определенную опасность, вплоть до захвата престола либералами.
Последнего реального кандидата на престол — Малого, насколько мне известно, никто из магократов всерьез не воспринимает. Но его не стоит сбрасывать со счетов, по моей информации он довольно популярен среди боярских детей, холопов и разночинцев.
P.S.: Какие будут указания по поводу сегодняшних похорон? Всё в силе?
ОТВЕТ:
«Да.
ЛЁДОВ не должен пережить сегодняшние похороны Государя.
Наша основная задача сейчас — лишить Чудовище поддержки Мальтийского Ордена.
Я уверена, что без ЛЁДОВА Триумвират развалиться.
Так что действуйте.
P.S.: Малого или тем более Михаила не похороны не в коем случае не допускать, любой ценой. Их не должны там видеть.
Огневич метнул в Кабаневичей поток огня.
Я, к счастью, успел отскочить в сторону, а Кабаневичи ответил на атаку какой-то неизвестной мне магией. Они встали плечом к плечу, соединили в воздухе свои хлысты, воздев руки, и отбили огонь мощной синей аурой.
Из лавки тем временем выбрался медведь. Мишку шатало, череп у него определенно был проломлен, но животное не сдавалось. Оно прыгнуло на стоявшего ближе всех краснобородого Кабаневича, но тот ловко ударил медведя хлыстом по глазам, и ослепший топтыгин взвыл.
Сектанты бросились в атаку, все разом. Даже дважды нокаутированный мною владелец медведя уже был на ногах и рвался в бой.
Впрочем меня он благоразумно проигнорировал, наученный горьким опытом, и вместе с пятью своими товарищами атаковал Кабаневичей. Мартыханов, к моему удовлетворению, тоже предпочёл напасть на кабанчиков, а меня трогать зассал, хоть я и был теперь без магии.
Воздух наполнился разрядами магии, светом аур и вспышками, я как будто попал в центр грозовой тучи, где вдобавок к этому еще шли дискотека одновременно с ядерной войной.
Каждый из Кабаневичей сражался с двумя противниками, семья голландцев тем временем бросилась бежать вверх по переулку.
Последний седьмой сектант, тот который играл на свирели, избрал своей целью меня.
Его лицо было скрыто под черным колпаком, сам он был выше меня на голову, а вокруг его кулаков зловеще сияла красная аура.
Ну блин. В очередной раз блин, да.
И как мне сражаться, с вывихнутой рукой и без магии?
Очевидно, что никак. А когда никак сражаться нельзя — следует отступать. Это основа военного тактического искусства, причем любой традиции.
Я бросился бежать в сквер, но магократ в колпаке догнал меня и шарахнул магией по спине. Меня перекувырнуло в воздухе и швырнуло в кусты, кусты переломались вместе с моими ребрами.
По грудине разлилась резкая боль, дышать стало невыносимо трудно.
Вот теперь точняк всё. Довоевался. Теперь я определенно потерял остатки боеспособности. Вся надежда теперь была только на Кабаневичей.
Но эта надежда рассеялась уже через несколько секунд, вместе с самими Кабаневичами.
— Уходим! — раздалось в переулке рычание краснобородого кабанчика.
Подскоковы-Кабаневичи, судя по всему, осознали, что им не затащить эту разборку.
Переулок озарился голубым светом, и все трое Кабаневичей исчезли в магических вихрях.
Через секунду Подскоковы снова появились, уже в конце переулка, но только чтобы похватать Ван Дер Верфа и членов его семейства, а потом исчезнуть вместе с ними, теперь насовсем.
— Эй, а я? — захрипел я уже исчезнувшим Кабаневичам, — А меня эвакуировать, суки?
Вместо ответа я получил от бросившего меня в кусты сектанта мощный удар ногой по сломанным ребрам, от которого чуть не вырубился.
Сектант вытащил меня из кустов, протащил по траве и клумбе, а потом швырнул на брусчатку, залитую после боя с Кабаневичами свежей кровью.
Сектанты отделались довольно легко, все из них были на ногах, только хозяина медведя пошатывало. С девушки с пилой слетел черный колпак-маска, владелица пилы оказалась довольно миловидной блондинкой, с холодными, как лёд, голубыми глазами.
Еще без колпака до сих пор был рыжий Огневич, сдернувший свою маску ранее в порыве ярости.
Единственной потерей сектантов стал медведь, которого Кабаневичи буквально размазали по брусчатке какой-то мощной магией.
— Ушли, твари, — пробасил Огневич, — Трусы! Разграбим лавку! Сожжем её!
В руке у Огневича заполыхал огонь, было заметно, что этот маг свою магию искренне любит. Не зря же он кастует свой поганый огонь каждые полминуты.
— А с этим что делать? — спросил приволокший меня сектант.
Огневич тупо уставился на меня, а потом приказал:
— Да выкинь его нахрен. Зачем он нам нужен? Вон там мусорка справа. Если переломаешь Нагибину все кости — он как раз туда влезет.
— Я скорее в твою мамашу влезу, Огневич, — заметил я, сплюнув кровью на асфальт.
— Я его прикончу, — предложил Мартыханов.
— Фига ты посмелел, Мартыхан, — ответил я, — Легко быть храбрым, когда у меня ребра переломаны и нет магии. Че-т в клубе ты, помнится, не был таким дерзким.
— Прикончу! — зашипел Мартыханов, подходя ближе.
— Да стойте вы! — закричала блондинка, уже скрывшая свое личико под черным колпаком, — Неужели вы забыли? А как же Пушкин?
— Какой Пушкин? — спросил державший меня сектант.
— Александр Сергеевич, — объяснила блондинка, — Пушкинский обряд.
— Пушкинский обряд — только для лицеистов и магократов, — заспорил Огневич, — А не для этого дерьма. Он даже магией не владеет. И в Лицее не учится.
— Ну пожалуйста, братья, — взмолилась блондинка, — Неужели вам неинтересно?
— Ладно, я за, — согласился Мартыханов.
— Поддерживаю, — сообщил притащивший меня сектант.
— А, — Огневич махнул рукой, — Ладно, пусть так. Тащите его к Пушкину.
Сектанты двинулись к памятнику Пушкину, снова протащив меня прямо по газонам и клумбам, кто-то из магократов даже снова начал стучать в барабан. Другой тащил деревянный шест, корона на котором уже давно сгорела, а третий — флаг с эмблемой правящей династии.
Меня швырнули рядом с клумбой, в центре которой задумчиво восседал на постаменте бронзовый Пушкин.
Подумать только, еще часа четыре назад я тут предавался любви с Алёнкой. Вон даже бумажные пакеты из-под жратвы, которой я кормил холопов, валяются.
Самой Алёнки, к счастью, в сквере уже не было. Девушка, как и всегда, оказалась умницей и сбежала.
И правильно сделала. В любом случае, на помощь Алёнки я сейчас не рассчитывал. Она уже спасла меня однажды, треснув охранника Кабаневичей поленом в поместье, когда мы угоняли самолёт, но семерых магократов Алёнка точно поленом не перебьет, даже если найдет тут полено.
— Ребят, что бы вы ни задумали, это надо делать быстрее, — напомнил я магам, — У меня половина ребер переломана, а еще я истекаю кровью. Рука раскурочена вашим мишей. Так что я недолго с вами тут пробуду.
— Это легко поправить, — заверил меня Огневич, — Здравуров, помоги этому говну.
Тащивший меня рослый магократ склонился надо мной и коснулся рукой моей груди.
Прикольно. Вроде бы у другой Здравуровой, его родственницы, я как раз лечился в больничке. Можно сказать, что я стал постоянным пациентом Здравуровых.
По моему телу тем временем пробежала волна магии, довольно неприятной и болезненной.
Ребра свело еще хуже прежнего, руку жгло огнем. На пару секунд я даже забыл, как дышать, в глазах стало темнеть.
Но уже через мгновение эти неприятные ощущения рассеялись.
Я был совершенно здоров, рука заросла, остался лишь небольшой белесый шрам, вывих вправился, все ребра теперь тоже были целыми.
— Спасибо, — поблагодарил я Здравурова и ударил его в лицо, а потом, перекатившись, вскочил на ноги.
— Можно я его убью? — спокойно попросил разрешения Здравуров.
Этот парень вообще, как я уже успел заметить, отличался психологической устойчивостью и пофигизмом, в отличие от остальных его товарищей.