— Вообще я не бью девушек, — сказал я блондинке, — Только ты колпак сними. Охота глянуть на твою прелестную рожу.
Блондинка благоразумно покорилась и стянула с головы маску. Вид у девушки был злой и испуганный одновременно. Но это было в принципе нормально, в её ситуации.
Я ткнул пальцем в сторону Огневича:
— Вот эти буквы у него на шмоте. «V. P. A. R.». Что это означает? Я уже видал такое, на месте убийства моих родителей.
— Per voluntatem primae arboris revelatur, — нехотя ответила блондинка, — Это латынь. Означает — «Волей явленного Перводрева». Просто масонский девиз. И мы не убивали твоих родителей.
— Мда? — усомнился я, — А еще рядом с трупами родителей я видел надпись «Lodge IV». То есть четвёртая ложа по-русски. А ложи есть у масонов. Вот это ты как объяснишь?
— Да послушай, Нагибин… — перепугалась блондинка, — Не убивали мы твоих. Мы масоны-консерваторы. Мы вообще не убиваем русских магократов, никогда! И никакой четвертой ложи у нас нет. Мы не называем ложи номерами!
— Ну, меня вы убить сегодня хотели… — заметил я.
— Так мы думали, ты не магократ, думали, ты потерял магию, — начала было оправдываться блондинка, но я отмахнулся от неё.
Было и так понятно, что это сборище ряженых отморозков не причём. На месте смерти моих родителей творилась какая-то черная и сложная магия, вряд ли эти придурки в балахонах на такое способны.
Кроме того, где мои нищие родители, а где эти знатные сынки и дочки влиятельных магокартов. Нет, у моих родителей явно не могло быть никаких дел ни с блондинкой, ни с её товарищами, ни с их кланами.
Я повернулся к владельцу медведя, который застыл на месте и молчал, как будто надеялся, что я приму его за статую, типа Пушкина, или забуду о нём.
— Твой миша мне чуть рожу не отгрыз, — напомнил я.
Властитель над мишами сорвал с себя колпак, а потом, к моему удовлетворению, повалился на колени.
— Пощади! — взмолился он, — Я Медведянский, внучатый племянник министра и тайного советника!
Племянник министра был прыщав и явно еще очень юн, не старше меня самого, точнее говоря, того барчука, в которого я попал.
— Ладно, прощаю, — смилостивился я и вырубил Медведянского ударом ногой с разворота.
Вот теперь точняк всё.
Как бы в подтверждение моих мыслей откуда-то сзади послышались жидкие аплодисменты.
— Браво! — произнёс знакомый мужской голос.
Я резко обернулся.
По дорожке сквера ко мне шёл князь Глубина собственной персоной.
Глава 21. Магия на миллион рублей налом
«На острова Горячего Жира
Рюрик пришёл израненным,
В надежде умереть там,
Ибо спали на этих островах и мать его, и отец,
И деды, и боги его спали там.
И были те острова посреди холодного океана,
Где плавают владетели морей — киты и айсберги.
И на грани смерти, на краю жизни,
За пределами всех песен, когда наступает тишина,
Нашёл Рюрик Перводрево у рыбацкого домика.
И чем было то Древо — никто того не ведает,
Одни говорят — дуб, другие — ясень, третьи — ель,
Но никто не знает,
И Рюрик вкушал плоды Перводрева,
И так стали люди Севера магами,
И магия пришла в мир, и Древо и Солнце пришли.»
Сага о Рюрике, священный текст масонов и адептов друидизма
Самый старый известный текст саги записан около XII века в Дании на малоизвестном диалекте гренландского языка
2 сентября 2022 года, день похорон старого Императора
Российская Империя, Гатчина, резиденция Мальтийского Ордена
Около пяти утра.
Лёдов завернул за угол коридора и двое рыцарей, вооруженных штурмовыми винтовками последнего поколения, отдали ему честь.
Лёдов поморщился и пошёл дальше. Возле огромных дверей, украшенных серебром и изображениями мальтийских крестов, стояли еще двое рыцарей-орденцев.
Они распахнули двери перед Лёдовым, и Борис Николаевич начал ругаться еще до того, как вошёл в дворцовую залу:
— Какого хрена? Я уже вторые сутки почти не сплю, мне сегодня три часа стоять на похоронах Павла Петровича, и я уже не помню, когда в последний раз пил водку. Это уже не говоря о том, что столица государства у нас Павловск, какого лешего я должен тащить свою задницу в поганую Гатчину, где…
Войдя в отделанный гранитом зал, Лёдов осёкся и замолчал.
Кроме Псобчакова и Медведянского с медведем тут был еще один человек. Если, конечно, присутствующего можно было назвать человеком…
— Ваше Величество! — ахнул Лёдов и поклонился Императору, — Ваше Величество, вам не следовало покидать Павловск. Пока вы в Павловске — у вас, считайте, корона на голове и трон под жопой, потому что Император должен быть в столице. Павловск — это власть, в глазах всей страны и даже мира. Зачем вы приехали сюда?
— Кхе-кхе… — ответил вместо Чудовища Псобчаков, — Видите ли, в Павловске Императору грозит опасность. Мы полагаем, что Павел Павлович собирается убить Его Величество. А Павловск кишит девками из Лейб-Гвардии. И все они присягнули Павлу Павловичу.
— Неразумно! — жестко хмыкнул Лёдов, — Очень неразумно. Вас сейчас должны видеть, Ваше Величество. Чем чаще ближний круг и магократы будут видеть вас — тем плотнеев их тупорылые мозги впечатается мысль, что вы теперь законный Император. Вам нельзя прятаться, особенно до коронации. Да, риски есть…
— Кхе-кхе, — деликатно покашлял Псобчаков, — А вы… Вот вы случайно не хотите сейчас увеличить эти риски, Борис Николаевич? Мне кажется, что вы не слишком заботитесь о безопасности Государя… Ваши советы…
— Ой, да пошёл ты нахрен, Володя! — как всегда прямо ответил Лёдов, — Не любишь риски — выходи из игры и езжай в свою Москву. Я уверен, Государь подпишет тебе отставку прямо сейчас, если ты попросишь. Сейчас не то время, чтобы прятаться.
Ваше Величество, позвольте, я буду откровенен? У вас корона на голове шатается, вот что. Охранка запугала кланы, большинство по моей информации готово присягнуть Павлу Павловичу…
— Это потому что Павел Павлович пока что не покидал своих покоев, с самого момента инцидента на охоте, — влез в разговор Медведянский, — Но сегодня на похоронах он непременно выйдет на публику и что-нибудь сказанёт, и тогда все увидят, что Павел Павлович — еще совсем юнец…
— Ага, держи карман шире, — рассвирепел Лёдов, — Все это и так знают, вот только это не останавливает магократов от желания втиснуть башку Павла Павловича в корону. Он может и юнец, но не дурак, как ты, это точно. А сегодня на похоронах… Сегодня на похоронах меня убьют, Димон, вот что.
— То есть как? — растерялся Медведянский, — Убьют? А меня что ли… Тоже?
— Штанишки-то сухие? — мрачно поинтересовался у Медведянского Лёдов, — Расслабься, Димон. Тебя пока что убивать не будут. Кому ты вообще нахрен сдался? В любом случае, начать они решили с меня. Им нужен Мальтийский Орден, вот что. Орден — это единственное что стоит между Павлом Павловичем и троном, на который Пашка желает воссесть.
— Кхе-кхе… — дополнил Лёдова Псобчаков, — Да, мои источники тоже подтвердили эту информацию. Я вызвал вас, Борис Николаевич, в том числе, чтобы предупредить о заговоре, направленном против вас… По моей информации вас должен отравить Глаз-Алмазов, поднеся вам яд в рюмке водки на поминках по Государю…
— В рюмке водки! — окончательно вышел из себя Лёдов, — На поминках по Государю! Есть ли вообще предел подлости Глаз-Алмазова? Нет, господа, пора действовать. Я не намерен больше ждать.
Мы немедленно поднимем Орден и возьмем Павловск штурмом. Павел Павлович не должен появиться на сегодняшних похоронах. Мы его арестуем, а Глаз-Алмазова отправим на виселицу, а Охранку разгоним ко всем херам…
— Мы вроде уже обсуждали и отмели этот вариант, — заметил Медведянский, — Никому не нужна гражданская война, Борис.
— А Корень-Зрищин? — заорал Лёдов, — А Корень-Зрищин, а Глаз-Алмазов, а всё остальное дерьмо, которое трется возле Павла Павловича? Павел Павлович уже больше суток не выходит из покоев, подкупленные мною слуги докладывают, что за все время, прошедшее с охоты, он принял только Корень-Зрищина, Глаз-Алмазова, Исцеляевскую и Жаросветова! И всё.
Ты вообще понимаешь, о чём это говорит? Пророчество начинает сбываться, нам всем буквально грозит смерть и…
— УСПОКОЙТЕСЬ, ГОСПОДА, — сказало Чудовище, впервые открыв рот, — БОРИС, ТАМ ШТОФ НА КАМИНЕ. ВЫПЕЙ. УСПОКОЙСЯ.
Лёдов последовал совету, в зале повисла тишина, было только слышно, как водка перетекает сначала в рюмку, а потом в горло тайного советника.
— ЧТО С ОСТАЛЬНЫМИ ПРЕТЕНДЕНТАМИ? — спросило Чудовище.
Ответил Псобчаков:
— Кхе-кхе… Думаю, никакой опасности. Малой в Петербурге, Михаил в Париже. За ними ведется круглосуточная слежка, как с нашей стороны, так и со стороны Охранки.
Михаила никто на похороны, разумеется, не пустит. Его даже в Россию не пустят. А Малой… Я не думаю, что сейчас время думать о нём, Ваше Величество.
— Верно, — влез Лёдов, — Всё правильно. Сейчас время думать о государственном перевороте. Именно сейчас. Завтра после похорон уже будет поздно.
— Кхе-кхе… — прокашлялся Псобчаков, — Вам бы только переворачивать, Борис Николаевич, то стаканы с водярой, то государство…
— Ты бы лучше за своей внучкой последил, пёс, — мрачно ответил Лёдов, — Твоя ненаглядная Асюша, как мне докладывали, всё еще якшается с Огневичем. Громит вместе с ним в Царском лавки купцов, заподозренных в измене, в измене Павлу Павловичу, попрошу заметить… Тут в пору задаться вопросом, кому на самом деле служит клан Псобчаковых.
— Ну, молодежь всегда склонна к радикализму… — заступился за Псобчакова Медведянский.
— А ты б вообще молчал, — заткнул его Лёдов, — Твой племянничек по моей информации состоит в той же масонской ложе, что и Асюша с Огневичем. Так что твоя лояльность тоже под вопросом, Димон, под большим.
— Племянничек? — растерялся Медведянский, — Это который? У меня их по-моему двадцать, если не тридцать, это если считать внучатых…