— Вы подлец, барон, — заявила мне принцесса.
— Тоже рад вас видеть, графиня, — кивнул я.
— Убери руки от моего мужа, сука, — буркнула Головина, которая была рада появлению принцессы не больше, чем кот появлению ветеринара.
Принцесса взглянула на Головину с удивлением. Ну да, она же не в курсе, что мы с Головиной помолвлены. А будь она в курсе — наверняка бы и не стала целоваться со мной на лестнице.
— Ладно, барышни, потом, — я встал между девушками, — Потом. Сейчас момент неподходящий, откровенно говоря. Пушкин, ты как?
— Паршиво, — процедил Пушкин, — На меня сразу трое кабанов навалились. Схватили и утащили в какой-то нужник, хрен знает где. И заперли там. Я весь дерьмом провонял.
— А меня держали в родовом лесу Кабаневичей. А сейчас мы где? — спросила принцесса, с интересом осматривая лабораторию.
— Сейчас мы стоим на горах золотых рублей, буквально, — пояснил я, — Подробности потом.
Убедившись, что девушки вроде бы не собираются драться прямо сейчас, я шагнул к герцогу Кабаневичу.
— Ну что, так мы договорились? Доходы пополам, поместье остается за мной?
— Да, барон. Клянусь, что мы договорились. Слово магократа.
— Слово магократа, — в свою очередь произнес я, — Отныне Нагибины и Подскоковы-Кабаневичи — союзники.
Мы пожали друг другу руки, потом обнялись, как итальянские гангстеры из фильмов.
— Заберите моих друзей наверх, им нужно отдохнуть, — попросил я краснобородого Кабаневича.
— Я уже наотдыхалась, я останусь, — заявила Головина.
— Я тоже, — сказала принцесса, хоть и не так уверенно, как баронесса.
— Ладно, пусть останутся, — неожиданно даже для себя самого согласился я, — Но вот вашим родичам, герцог…
— Да, им бы не помешало отдохнуть. Андрей, забери Таисию, и баронессу Чумновскую с графом Пушкиным тоже. И сам иди проконтролируй, что там наверху. Нам не нужны конфликты, когда мы только что достигли договоренности. Так что объясните с баронессой Чумновской людям Нагибина новый положняк.
Вообще, никаких прав пояснять положняк моим людям у Кабаневичей не было, да и Чумновская с задачей пояснения положняка явно справится откровенно паршиво.
Но сейчас я решил закрыть на это глаза, нам с герцогом предстоял серьезный разговор. Собственно, это все ведь была еще прелюдия, к самому главному мы еще даже не подступали.
Краснобородый забрал Таисию, начавшего было спорить Пушкина и не протестовавшую Чумновскую, и вместе с девушками и потомком поэта телепортировался.
Теперь в подземном зале остались только я, Головина, принцесса, герцог и его синебородый сынок, явно бывший у него любимчиком.
— Окей, — начал я, — Герцог, я хочу вас спросить, как производитель пилюль производителя пилюль — вы вообще знаете, как эта лаборатория работает?
— Понятия не имею, — рассмеялся Кабаневич.
— Никто не имеет понятия, — заявила Головина, — Я же говорила вам, барон. Вся информация о пилюлях запрещена, уже как сто лет. Записи о пилюлях остались только у китайцев в монастырях. Но во-первых, они далеко. Во-вторых, китайцы их нам не покажут. А в-третьих, это производство явно отличается от оригинального китайского, так что знания монахов нам тут ничем не помогут.
Пока Головина говорила, принцесса в ужасе озиралась. Судя по всему, девушка начинала понимать, что я втянул её в очередное сомнительное предприятие — на этот раз в незаконный бизнес.
Впрочем, я поспешил выкинуть эти мысли из головы. Она же сама сделала свой выбор. Когда обращаешься за помощью к Нагибиным — легко втянуться в темные дела, да.
— А здесь нет никаких записей? — уточнил я у герцога.
— Мы нашли только это, — ответил Кабаневич, а потом приказал своему синебородому сынку:
— Покажи.
Синебородый достал из кармана и продемонстрировал мне лист картона, испещренный надписями.
Я было обрадовался, когда увидел, что написано по-русски, а не по-китайски, как можно было ожидать, но по мере того, как я читал, моя радость улетучивалась.
Надпись на картонке начиналась так:
«АВДАР-ТЕРРОМ-ЭЙРЕ-КЕРТА-ГАВВАХ-АНРЕ-ЧЕЛОВЕК-В-ЯМЕ-ЗАВТАР-ЭРНО-АШЕ…»
Далее шел огромный объем текста, состоявший из подобной же дичи.
— Какой-то шифр? Или заклинание?
— Больше похоже на шифр, — мрачно сообщила Головина, — Но явно индивидуальный. И очень вероятно — недешифруемый в принципе. Видимо, это личный шифр какого-то алхимика, разработанный им для себя и ему же одному и понятный.
— Намекаете, что этим алхимиком был мой отец, баронесса?
— Возможно, — ответила Головина.
— А другие записи? — спросил я Кабаневича.
— Пока только это, — пожал плечами герцог, — Но чтобы обшарить тут все, нам потребуются еще сутки. Однако я уверен, что если мы и найдем другие записи — они будут точно также зашифрованы.
— Ладно, а если мы продадим готовые пилюли?
— Тогда мы заработаем хорошие деньги, — кивнул герцог, — Если, конечно, найдем список покупателей. Вот с этим тоже проблема, барон. Товар у нас слишком специфический, если мы сунемся с ним не к тем людям — нас просто повесят. А тем временем никакой бухгалтерии здесь тоже нет. Так что кому продавать пилюли — я понятия не имею.
— Я решу этот вопрос, сегодня же, — пообещал я, — У меня есть кое-какие соображения. Кроме того, в любом случае нам надо как-то запустить эту лабораторию и наладить производство…
Я замолчал на полуслове, крепко призадумавшись.
— Продолжайте, — потребовал герцог.
— Ну… — я несколько замялся, — В общем, как вы думаете, вот это чудище, которое здесь стояло — оно же как-то связано с лабораторией? Я имею в виду магически.
— Предполагаю, что да, — ответил герцог, — Думаю, что этот монстр был своего рода частью лаборатории и той магии, что здесь творилась.
— Понятно, — вздохнул я, — В таком случае, у меня, пожалуй, найдется один знакомый, который может помочь нам разобраться с производством. По крайней мере, этот мой знакомый знает, как изгонять таких монстров, а еще он много знает про гаввах, а это слово есть на картонке, которую мы только что прочитали…
— Вы говорите о…
— Да, — перебил я, — Я говорю о Царе у меня в голове. Только есть одна проблема — его сегодня, как я уже говорил, изгонят. Так что допросить его нам нужно немедленно.
— Хм, идея хорошая, — согласился герцог, — Но как мы это провернем?
— Есть один способ, — поморщился я, — Вопрос лишь в том, как бы мне не сдохнуть в процессе этого допроса…
Глава 65. Древосток
«Ваше Величество! Согласно сообщению департамента М Охранного Отделения Великий Князь тайный советник ВНУТРЯНОВ отправил двух своих сыновей в Куско, с целью склонить Великого Инку к выходу из состава Французской Империи.
Насколько мне известно, никакой вашей санкции на подобные действия, прямо затрагивающие интересы Французской Короны, ВНУТРЯНОВ не получал.
В связи с этим: если в отношении ВНТУРЯНОВА не будет никаких репрессий с вашей стороны — возможно, имеет смысл ВНУТРЯНОВА все же символически наказать и, например, лишить его права присутствия на вашей сегодняшней коронации?
ОТВЕТ:
«Ничего не предпринимать.
Я стоял в подземной лаборатории, ближе к тому месту, где раньше помещалась решетка, перегораживавшая вход.
Тут было удобнее всего, потому что было просторно, в то время как вся остальная лаборатория была настолько заставлена оборудованием, что напоминала скорее склад.
Герцог Кабаневич, Головина и Шаманов стояли вокруг меня — на равном от меня расстоянии и с зажженными свечами в руках. Принцесса расположилась прямо передо мной.
— Ладно, погнали.
Но погнать нам не дали, из-за огромных реторт в углу лаборатории вылез краснобородый сынок Кабаневича и свистнул.
— Да? — повернул в его сторону голову герцог.
Краснобородый по приказу герцога продолжал обыск лаборатории, искал он прежде всего записи или еще готовые пилюли, но ничего нового или полезного пока что не нашел.
Что касается присутствовавшего здесь же Шаманова, то его телепортировали в лабу по моей просьбе. Дело предстояло важное, так что мне нужен был особенно доверенный человек, и Шаманов на эту роль как раз годился.
— А вон че, — заявил тем временем краснобородый.
Подойдя ближе, он продемонстрировал герцогу трикоин — крупный и темный.
Кабаневич протянул было к трикоину руку, но я решительно сделал несколько шагов вперед и отобрал трикоин у краснобородого.
Я, разумеется, сразу узнал этот трикоин, для этого мне даже не нужно было разглядывать хазарскую оливу, изображенную на нем. Точно такой же трикоин я получил от умирающего Чудовища.
— Трикоин из хазарской оливы, — самым натуральным образом облизнулся герцог, — Знак агента Императора. Откуда он здесь?
— Понятия не имею, — пожал я плечами, запихивая трикоин себе в карман, где уже лежал его собрат, полученный мною от Чудовища.
— Может ваши родители были агентами Императора, барон? — спросила принцесса.
— Сильно сомневаюсь, — скептически ответил вместо меня герцог, — Агенты Императора, которые клепают запрещенные пилюли? Кроме того, будь они и правда агентами Императора — после их убийства вся Охранка бы на ушах стояла. А мы такого не наблюдаем.
— Возможно, Охранка игнорирует смерть моих родителей, потому что сама к ней причастна, — мрачно заметил я.
— Так или иначе, но про эту лабу Охранка точно не в курсе, — сказал герцог, поморщившись, — Иначе они бы уже были здесь и вывозили это оборудование, которое стоит миллионы рублей. А то и сами бы стали клепать пилюли.
— Охранное Отделение таким не занимается, герцог, — несколько надменно сообщила принцесса.
— Для французской аристократки вы слишком хорошо знаете русские реалии, графиня, — оскалился на это всеми своими платиновыми зубами Кабаневич, — А вы, Нагибин, не хотите отдать мне хазарский трикоин? Вижу, вы очень ловко сунули его себе в кармашек, но мы вроде как теперь партнеры и делим все пополам…