Справа расположился Дворцовый мост, слева — Троицкий. Вдали возносились к небесам небоскребы, которыми был зажат со всех сторон Центральный район.
На набережной торчала толпа в сотню магократов, которые с интересом разглядывали ресторан. Часть из них, видимо, убежала из трактира, когда началась заварушка, а другая часть просто остановилась поглядеть, что происходит. Еще на набережной было припарковано несколько дорогих авто. И всё. Никаких следов дяди.
В том, что этот ублюдок не утонул, я был уверен на сто процентов. Дядя, в отличие от меня, ранен не был, кроме того был забаффан пилюлей и летал на ауре со скоростью кометы.
Явно сбежал. И теперь был где-то далеко.
И что я теперь скажу куратору? Этот ворон же меня уроет. Он обещал мне проблемы, если я не схвачу дядю, причем серьезные…
Но рассуждать об этом мне было некогда, ко мне уже спешили двое молодых людей, с автоматами и в синих мундирах.
Через мгновение автоматы уже были направлены мне в голову.
— Эй, магократия вообще-то выше закона, — напомнил я молодым людям.
— Да, — кивнул один, — Но Охранное отделение — носители воли самого Государя. А он выше магократии.
Автоматчик постучал себя по груди мундира, где располагался стальной жетон. На жетоне были изображены скрещенные швабра и бутылка — знак Охранки.
Вот блин.
Глава 81. Белый кот
«Босс!
Нами был схвачен странный человек, молодой парень, по виду нищеброд. Пытался перелезть забор и проникнуть в Специальное отделение социально опасных больных нашей Кащенки.
Про то, что забор под напряжением, этот чел явно был не в курсе. Так что током его норм шибануло. А потом мы его с пацанами еще отделали от души.
Вот только он оказался магократом. Причем, говорит — зовут его Александр Пушкин, лол.
Как поэта, ага.
Че с ним делать-то? Сдать в Охранку? Так вроде неудобно. Род-то древний, хоть и нищий.»
ОТВЕТ:
«Зачем он лез-то? В дурку захотел? Вышвырните его вон, да и всё.»
— Слушайте, бойцы, а вы видели тут черноусого? — спросил я у наставивших на меня автоматы агентов Охранки, — Этот ублюдок пару минут назад из иллюминатора вылетел. Башка у него седая, а усы черные. А еще он постоянно лыбу давит…
— Вопросы тут задаете не вы, — осадил меня автоматчик.
— А кто? Ты что ли?
— Нет, — мотнул головой боец, — Вот он.
Агент Охранки указал на люк ресторана-субмарины. Оттуда как раз вылез полицейский генерал, тот самый, который до последнего наблюдал за нашим побоищем и вызвал подкрепление.
Генерал был до крайности усат и еще больше толст, так что в люк, игравший роль входа в ресторан, едва пролезал. Следом за генералом из люка полезли, как муравьи из муравейника, полицейские-автоматчики, те самые, пули которых я вынужден был растворять в собственных кишках.
Двое автоматчиков тащили Шаманова.
Остекленяющее заклинание, которое наложил на Акалу Людоедов, развеялось со смертью людоеда. Но та часть ноги, которая у Шаманова отклололась, пока он был наполовину хрустальным, даже сейчас отсутствовала. Из культи Шаманова хлестала кровь, но вокруг раны уже крутилась серебряная аура эскимоса, рана регенерировала на глазах.
Лицо Акалу, которого тащили автоматчики, было искажено гримасой боли, но к тому моменту, как Шаманова затащили на набережную, нога у моего кореша уже стала отрастать обратно.
Предпоследним из люка вылез автоматчик, тащивший белого кота.
Кот, спасший мне жизнь, выглядел непострадавшим, даже ластился к агенту, который его нес. Это было странно. Насколько я помнил, вот этого кота дядя припечатал о железную стену с такой силой, что у него все кости должны были превратиться в труху.
Самой последней из люка вылезла траванувшая меня официантка, румяная блондинка в коротком платье-тельняшке. Вид у суки был несколько виноватым.
Генерал важно прошествовал ко мне, Шаманова швырнули на асфальт рядом.
— Штабс-генерал Починяев, второй заместитель Шефа Его Величества Охранного Отделения, — недовольно представился мне владелец синего мундира, усов и огромного пуза.
— Очень приятно, — вяло ответил я, — Нагибин, Александр Петрович. Лицеист Его Величества Царскосельского Лицея.
— Да мне насрать, как тебя зовут, — ткнул в мою сторону жирным пальцем генерал, — И мне плевать, зачем вы разгромили «Золотое Днище». А знаешь, на что мне не плевать? На ресторан, который вы раскурочили. Это собственность великих князей Дубравиных, моих хороших друзей. А еще я тут обедаю каждый день. Проще говоря, вы выбрали не то место для разборок, сволочи. Так что платите сейчас же сто тысяч штрафа или отправитесь в Петропавловку…
Генерал еще раз ткнул жирным пальцем, на этот раз в сторону крепости на острове. Судя по всему, вот это тыкание пальцем во все подряд было излюбленным жестом генерала.
— Вон она, крепость, совсем рядышком, — пояснил мне генерал Починяев, — Так что даже везти вас далеко не придется. Посидите там в казематах без солнышка и соляриса недельку, авось и разучитесь колдовать, и больше не будете громить лучшие рестораны в городе. Так что выбор за тобой, парень. Плати или дуй в каземат, наслаждаться обществом крыс!
— Эм…
Я несколько растерялся. Ста тысяч у меня не было. В моем бумажнике вроде лежало чуть меньше четырех тысяч, да и те промокли, пока я купался в Неве.
Позвонить герцогу Кабаневичу? Кабаневич явно будет крайне недоволен, но других вариантов похоже не было…
Желудок у меня болел все сильнее, меня начинало тошнить. Дядин яд убивал меня, не хватало еще провести последние часы своей жизни в каземате Петропавловки.
— Сейчас, урегулируем, — вздохнул я и стал копаться в карманах мундира.
Я искал смартфон, но в карманах у меня все перемешалось, а еще было полно речного ила. Это уже не говоря о том, что все мои вещи были мокрыми.
Смартфон, разумеется, вышел из строя. Я несколько секунд тупо теребил кнопку включения, но экран устройства так и остался черным.
— Не дадите мне вашу мобилку позвонить, генерал? — обратился я к жирному заму Шефа Охранки.
Я поднял на генерала глаза, но неожиданно для себя обнаружил, что генерал Починяев смотрит на меня со страхом.
Точнее, не на меня, а на предметы в моих руках, которые я достал из кармана мундира. А еще точнее — на один конкретный предмет. На трикоин из хазарской оливы, тот самый, который мне дал перед смертью Чудовище, двухголовый Багатур-Буланов.
Странно, но этот трикоин совсем не промок от моего купания в Неве. Возможно, он был зачарован на отталкивание любой влаги.
— А, это… — я резко сунул знак агента Императора генералу под нос, к самым его генеральским усам, — Совсем забыл. Я агент Императора. Да.
— Что же вы сразу… — испуганно начал было Починяев, но я перебил его:
— Вы вообще сами должны были догадаться, генерал. Почему я должен утруждать себя и копаться в карманах, м? Понятно же, что я устроил эту потасовку не просто так. Если вы не заметили, на меня и моего друга Шаманова напали. И напали на нас опасные государственные преступники.
Один из них — черноусый, тот самый, который вырезал целый клан Стекольниковых в Казанской губернии. А его дружок — вообще Людоедов, монстр, а не человек. А третий ублюдок, который был с ними, мог подавлять любую магию. Этот мудак валяется в ресторане, мертвый. Я ему горло перерезал.
А Людоедов, точнее то, что от него осталось, плавает в Неве. В виду всего этого я считаю ваше поведение просто оскорбительным, генерал. И для меня, и для Его Величества Павла Второго Стального, чье задание я тут выполняю.
Вообще я, конечно, ходил по грани.
Будь мой собеседник сейчас поумнее или похрабрее, вот эти мои речи вполне могли закончиться тем, что меня все-таки повезут в Петропавловку. Причем уже не за пустяковый разгром плавучего кабака, а за государственную измену минимум.
Это было вполне возможно, если вскроется, что этот трикоин мне дал совсем не правящий Император России. Собственно, давший мне трикоин человек вообще не был Императором.
Но мне повезло. Генерал Починяев ни умом, ни храбростью явно не отличался.
— Я же не знал… — развел руками генерал, — И Людоедовы, они же все умерли, еще лет тридцать назад…
— Ну, как минимум один из них умер не тридцать лет, а пять минут назад, — я пафосно ткнул в сторону Невы пальцем, повторив любимый жест генерала, — Можете достать его ошметки со дна и провести ДНК-тест, если есть желание. И я не вижу достаточного почтения, генерал.
— А? — генерал на секунду растерялся, но потом сообразил и вытянулся по стойке смирно.
Его бойцы наконец перестали целиться мне в голову из автоматов и оба козырнули.
— Так-то лучше, — одобрил я, — Кореша моего отпустите.
— Отпустить эксимоса! — приказал генерал.
Автоматчики выполнили указание. Нога у Акалу уже регенерировала, но он все еще хромал. Шаманов кое-как подковылял ко мне.
— Что с ногой?
— Да порядок, — заверил меня Шаманов, — Дай мне еще минуту. Все регенерирует. Вот только сапог пропал.
Это было правдой. Сорочка и брюки у Шаманов во время боя особо не пострадали, только чуть заляпались кровью. А вот его обращенный в хрусталь и разбитый вдребезги сапог так и не восстановился, по понятным причинам. Так что выросшая заново нога была у Шаманова босой.
— Где черноусый? — спросил я у бойцов с автоматами, — Вы же торчали тут, когда он вылетел из иллюминатора?
— Это который седой? — уточнил один из автоматчиков, — Так он еще минут пять назад того… телепортировался. Как вылетел из иллюминатора — так сразу и телепортировался.
— В смысле телепортировался? Какого лешего ты несешь? Телепортироваться умеют только Кабаневичи. А этот черноусый точно не Кабаневич, вот в этом я на сто процентов уверен.
— Так он это… порошком… — развел руками автоматчик.
Я недовольно взглянул на генерала, но тот от страха и почтения ко мне совсем растерялся, так что ничего объяснить не осилил.