— Какого лешего? — поприветствовал я Таю и врагов.
— Такого… — слабо пробомотала Любоудова, — Мы не успеем уйти. Бомбардировщик уже почти здесь.
— Предлагаете переждать в казематах? — уточнил я.
— Не выйдет, — ответила Любоудова, — Нужно идти ниже, в казематах солярис-бомба нас уничтожит… Но тут есть тайный ход… Он проходит под Невой. Там не достанет. Наверное. Я покажу.
Меня подмывало спросить Таю, где она взяла эти скелеты, и нахрена она их тащит, но на это просто не было времени.
— Ладно, мужики, возьмите вот этого таинственного мудака в маске, — я указал четверым заключенным, сидевшим в одной камере, на ослабленного узника, те понесли его.
Аурой они при этом не пользовались, то ли они вообще были неодаренными, то ли ослабли от сырых подземелий Петропавловки. Мне сейчас разбираться в любом случае было некогда.
Вслед за полковником и указывавшей дорогу Любоудовой мы поднялись на этаж вверх, потом прошли по коридору до конца, там Любоудова коснулась камня в стене, стена разъехалась. Еще коридор, а потом лестница вниз, вся заросшая плесенью до такой степени, что у меня скользили ноги…
Глянув в свете ауры на свои ноги, я обратил внимание, что одно колено у меня стало обычным и человеческим — даже покрылось волосами. Я что ли мутирую обратно в обычного человека? Похоже на то, ибо голая пятка на ноге у меня тоже стала обычной, из плоти и крови. Радоваться этому открытию или горевать я и сам не знал. Вообще мне нравилось быть железным…
Мы тем временем спускались все ниже и ниже, потом вошли в какой-то совсем уж древний коридор, где явно никто не бывал со времен Петра Первого.
Воздух тут был таким затхлым, что сводило легкие, сирену сверху теперь было совсем не слышно, зато…
Зато где-то наверху вдруг раздался мощный всплеск, как будто в океан сбросили разом стадо слонов. Просто БУЛЬК, но настолько мощный БУЛЬК, что стены завибрировали, с потолка посыпалась штукатурка.
— Вот бля… — выругался один из зеков.
— Ага, — подтвердила Любоудова, — Это оно. Солярис-бомба, мальчики. Но нас она не достала, мы уже в трехста метрах под Невой. Ладно, я могу ходить. Поставьте меня на ноги, князь.
Полковник Львов поставил комендантшу на ноги, та поморщилась, видимо от ледяного пола, ибо туфля на девушке была только одна.
— Увы, но дальше проход только для верных сынов России, а не для изменников! — неожиданно взвизгнула Любоудова и коснулась камня на стене.
С потолка вдруг с оглушительным скрипом упали сразу две решетки. Одна впереди меня, эта отделила нас от Любоудовой и полковника. Вторая решетка ухнула позади нас, эта перебила пополам одного из зеков. Тот вскрикнул и тут же испустил дух, его шея была сломана и пробита решеткой насквозь.
Похоже, мужик и правда был неодаренным, по крайней мере, из его трупа истекала только красная кровь и никакой ауры, как это бывает, когда гибнет АРИСТО.
— А вот теперь аривидерчи, мудаки! — крикнула Любоудова, послала нам воздушный поцелуй и бросилась бежать вперед.
Полковник плюнул в нашу сторону и бросился следом за комендантшей.
А я, Тая, пятеро живых зеков, два мертвых скелета и пантера остались в коридоре, зажатые решетками со всех сторон.
Пантера уже рычала. Мы с Таей переглянулись, потом разом бросились на кошака и оторвали твари голову.
Тело пантеры дернулось и повалилось на пол, оторванная голова кошки осталась у Таи в окровавленных руках.
— Ну это было легко, — пожал я плечами, а потом сунулся к решетке в надежде раскурочить её кулаками.
Но не тут-то было. Решётку явно делали еще при Петре Первом, так что скроена она была на совесть. В воздухе метнулся сполох огненно-рыжей магии, моё тело, уже наполовину ставшее мясным, отбросило на пару метров назад, так что я влетел в зеков, тащивших узника в маске, и мы все повалились на пол.
— Зачарованная, сука… — констатировал я.
Наверху вдруг что-то скрипнуло. Лежа на полу я с ужасом увидел, как из потолка выдвинулись штыри, каждый размером в полметра и острый, как нож Гордона Рамзи, когда тот готовит салат.
Вот блин… Вот теперь я уже ощутил себя попаданцем в какое-то данжн-ЛитРПГ.
Потолок стремительно опускался, через пару мгновений мы все тут сдохнем, насаженные на эти поганые штыри. А кто переживет штыри — того просто раздавит в лепеху потолок.
Я вскочил на ноги, пригибая голову, метнулся к Тае и схватил её за руку:
— Давай, телепортируйся!
— Но Камни Ивана Грозного…
— От них ни хрена не осталось! Солярис-бомба! Давай!
— Но я смогу унести только одного…
— Да! Меня! Давай!
Но сам я вцепился в руку кого-то из пятерых живых узников, чью именно — я и сам не знал, мне было не до того, чтобы оборачиваться и проверять. Я все же надеялся, что Тая сумеет унести двоих, раньше она так точно делала.
Через мгновение все утонуло в голубой вспышке…
Глава 157 — Кайф и точка
В нос мне ударил запах какого-то освежителя воздуха, вроде с ароматом розовых лепестков.
Мы телепортировались настолько резко, что сейчас, когда мы вывалились из воздуха не пойми где, я даже пошатнулся и чуть не упал. Я удержался на ногах только благодаря тому, что схватился своей цельнометаллической рукой за ярко-розовую портьеру…
Обретя устойчивое положение тела, я огляделся. Освежителем с запахом розовой воды здесь воняло так, что слезились даже мои стальные глаза. Мы были в каком-то большом помещении, окна были занавешаны розовыми занавесками, а стены — не менее розовыми портьерами и драпировками.
На полу грудами были разбросаны розовые лепестки, а под потолком помешался мраморный барельеф, изображавший полного мужика. Толстяк развлекался одновременно с тремя барышнями, одним юношей и самой натуральной козой. Все участники сцены на барельефе были обнажены, а их позы свидетельствовали о том, что месье на барельефе явно знает толк в наслаждениях.
Еще здесь были многочисленные диваны, разумеется, обитые розовым кожзамом, а еще автомат с газировкой и нечто вроде стойки портье…
— Это что? — поинтересовался я у Таи, прокашлявшись, ибо от розовых ароматов у меня засаднило в горле, — Поместье графов Любоудовых?
— Не-а, — мотнула головой девушка, — Это, как легко догадаться, бордель. Ну как бордель — официально это массажный салон. Называется «Кайф и точка». Находится в Немецком Квартале.
— И на кой черт ты притащила нас в бордель, м? Решила устроиться на работу, Тая?
— Да пошёл ты к лешему, Нагибин, — закатила глаза Тая, — Борделем владеет один перс. Он должен моему деду-герцогу денег, так что тут мы в безопасности. А дальше я телепортироваться не могу, прости. Я устала. И заклинания у меня кончились. А если не нравится — вали отсюда, Нагибин, только оденься сначала…
Девушка, как и раньше в крепости, в очередной раз жадно осмотрела моё обнаженное тело, задержав взгляд у меня между ног.
— Раз уж мы в борделе — плати за осмотр голых мужиков, Тая, — осадил я барышню, — И вообще, внучкам герцогов не следует так бесстыдно пялиться на достоинство АРИСТО…
Я устал не меньше Таи, обессиленный я рухнул на розовый диванчик, а свое внушительное мужское достоинство прикрыл валявшимся на том же диванчике пуфиком.
Достоинство у меня было все еще металлическим, а вот ноги ниже бедер уже стали полностью человеческими — из плоти и крови и даже покрытыми волосней. Похоже, я и правда мутировал обратно в человека, моё свинцовое тело обращалось в мясо.
Я ощущал внутри себя этот процесс, я чувствовал, как клубится магия в моих чакрах, и остановить это превращение я не мог.
Я интуитивно понимал, что человеку негоже все время ходить в стальной форме, что моя цельнометаллическая тушка — временное явление, и что если я попытаюсь насильно остановить процесс превращения — то вероятно просто сдохну или застряну навсегда в железной форме и потеряю способность двигаться, останусь статуей. А такое в мои планы не входило.
На полу рядом с диванчиком валялся единственный спасенный мною узник Петропавловки, тот самый, которого я успел схватить за руку — изможденный человек в железной маске.
Выглядел этот странный зек, как натуральный узник концлагеря. Он был так тощ, что сквозь рванину, в которую он был одет, были видны обтянутые кожей ребра. Ноги и руки у человека были тонкими, как палочки, кожа бледной. Узник был невысокого роста, его лицо скрывала грубая железная маска с прорезями для рта и глаз, волосы на голове были коротко стрижены, но кожа на черепе вся заросла каким-то лишаем.
Я осторожно поднял зека с пола, тот дышал, но слабо. Я положил его на диван, сунув ему пуфик под голову.
Состояние, в котором находился этот неизвестный, явно было вызвано не телепортацией и даже не нашими бурными приключениями в данже. Этот загадочный человек был в таком виде, еще когда мы забирали его из камеры. Что с ним такое — я не знал. Возможно он просто умирает от голода и истощения, а возможно тут какая-то магия. В любом случае, тот факт, что неизвестного держали в Петропавловке, в отдельной камере, да еще и в железной маске, явно говорил о том, что этот узник — важное лицо…
— Я пить хочу, — бросила мне Тая, направляясь к автомату с газировкой.
— Ага, и мне возьми, — попросил я, — Только не розовую воду, тут и так все настолько провоняло розами, что меня уже тошнит.
Запах в помещении и правда был настолько стойким и навязчивым, что я даже не чувствовал вони, исходившей от таинственного узника. Впрочем… Я принюхался и понял, что узник вообще не воняет, в принципе. Хотя по идее в его состоянии должен был. Значит, бессознательное состояние и изможденность зека вызваны все же магией, а не тем, что его годы держали в подземелье… Это странно.
Я, пожалуй, уже начинал догадываться, кого именно я спас из казематов Петропавловки.
Тая тем временем прошла к автомату и вернулась с двумя бумажными стаканчиками. Стаканчики были розовыми, но напиток в них оказался изумрудным тархуном. Вот это неплохо, я жадно припал к ледяному и сладкому лимонаду.