А избранный монарх в свою очередь даст нам всем только одно обязательство. Одно единственное, но предельно важное — обязательство подписать вот эту Конституцию. Ну и еще назначит меня пожизненным канцлером, дабы я имел инструменты контроля над Его Величеством, и дабы Император не нарушил свои обязательства.
Вы все меня знаете, дамы и господа. И, надеюсь, вы все мне доверяете. Будь это не так — вы бы просто сюда не пришли, я уверен. При этом, нам даже не придется менять правящую династию. На престоле останутся все те же Багатур-Булановы, которые при всех их закидонах все же принесли много пользы стране и магократии. Их МОЩЬ велика, их правление легитимно и признается абсолютным большинством подданных.
Но. Трон должен занять лучший из Булановых. Не тиран вроде Павла Вечного, не конченый идиот вроде Малого, не сумасшедший подонок Павел Стальной, не слабый Павел Павлович. Нет. Нашей стране нужен Михаил Багатур-Буланов — человек чести и недюжинной отваги. Человек, решившийся принять тяжкую ношу изгнанника и гнев Павла Вечного за свои реформаторские проекты! Человек уровня Петра Великого. Вот кто сейчас перед вами.
Так что я выставляю на рассмотрение нашего Земского Собора единственную кандидатуру — Его Высочества Михаила Багатур-Буланова. А примете ли вы его — решать вам, дамы и господа. Голосуем, поднятием рук. Регламент тот же…
Я ткнул кулаком в бок заслушавшегося Шаманова, Акалу тут же встрепенулся.
— Давай, бомби, — шепнул я Шаманову.
Эскимос поднялся на ноги и заявил, как я его учил:
— Эм… Прошу прощения, дамы и господа. Но разве в Земском Соборе не должны участвовать все Старшие всех кланов страны?
Полётов уставился на Шаманова:
— Нет, баронет. Разумеется нет. В Земском Соборе 1613 года участвовали лишь восемьдесят семь кланов из существовавших тогда трехсот пятидесяти пяти. В основном это были Московские, Псковские и Новгородские кланы, остальные просто не смогли явиться или вообще не знали о Соборе. А кланы, поддерживавшие Польшу, тогда на Собор вообще не допустили. И мы руководствуемся сейчас именно регламентом того Собора 1613 года, на этом основана наша легитимность в глазах магократии и всего мира. Так что с этой точки зрения никаких проблем, Шаманов.
— Спасибо, — поблагодарил Шаманов, — Не подумайте, что я выпендриваюсь, Ваше Высочество. Просто хотел уточнить. Без всякой задней мысли.
— Что ж… — начал было Полётов.
Я кашлянул, потом встал на ноги:
— У меня короткое заявление, дамы и господа.
— Ну что еще, князь? — вот теперь Полётов был явно недоволен.
— Просто я полагаю, что прежде чем избрать Его Высочество Михаила нашим Государем — нам следует узнать о нём побольше, — сообщил я, — В частности… Я бы хотел представить на рассмотрение уважаемых магократов один небезынтересный документ. А конкретнее — тайный договор, подписанный между Михаилом и Его Величеством Императором французов Франком Бонапартом. Думаю, что многие здесь недоумевают — почему Его Величество Бонапарт оказывает такую ярую поддержку нашему Михаилу… И документ, о котором я толкую, как раз даст полный ответ на этот вопрос, дамы и господа. Извольте ознакомиться.
Я достал из кармана плаща копию документа, которую мне вручил Владимир Соловьев. Потом передал бумагу Шаманову:
— Не соизволите пустить по кругу, дабы все могли ознакомиться, баронет?
— Еще как соизволю! — Шаманов сам глянул в документ, хохотнул, а потом передал бумагу сидевшему рядом Буранову.
Михаил Багатур-Буланов смотрел прямо на меня, в его черных глазах кипела ненависть. А вот у Императора Франка лицо сделалось каменным, прямо как скамья, на которой он восседал.
Глава 233 — Его Высочество набрасывает на вентилятор
«…И не было на Московском Земском Соборе никого приятнее народу, чем София Багатур-Буланова.
Ибо была барышней разумной и добрых нравов.
И была прекрасна собою — червлена губами, пышна бедрами и грудями, да черна длинной косою.
И клан за ней стоял сильный, да самый честный во всем Русском Царстве.
И была София набожна, и имя носила в честь Небесной Премудрости.
Вот потому русский народ, устав от иноземцев и вороватых бояр, и решил соборно избрать царицу на царствие…»
Из учебника для маленьких магократов, начало XIX века
Бумага прошла по рукам, последней её взял Полётов.
Только теперь я наконец убедился, что Полётов о секретном договоре Франка и Михаила не знал. Как в общем-то и никто из остальных присутствующих. Кроме подписавших договор и меня, разумеется.
— Что? — голос у Полётова был ледяным и спокойным, а вот рожа исказилась, как будто князю сунули в рот десяток лимонов разом.
— Там написано, что Михаил обязуется убить Великого Инку, а потом отдать Амазонию обратно Франции, — подсказал я, чтобы плотнее впечатать информацию в мозги магократов, — Как только воссядет на трон. Причем, Амазонию он обязуется вернуть Франции совершенно бесплатно. А мы тем временем сегодня должны были купить её за миллиард золотых рублей наликом. Проще говоря, нас собрались кинуть, дамы и господа. И кидок планировался предельно жесткий. Мы покупаем Амазонию и платим миллиард, а уже завтра Михаил садится на трон и возвращает Империю Инков назад Франции. В результате Его Величество Бонапарт с миллиардом золотых рублей и с Амазонией, Михаил — в короне, а мы с вами — с носом, дамы и господа…
Михаил нервно заерзал на своем теплом пледе, Франк хранил чинное молчание, магократы в ужасе переглядывались…
— Доказательства? — выдохнул Полётов.
— Там на документе подпись Парижского епископа и президента Швейцарской Республики, — ответил я, — Они выступили поручителями. И президент Швейцарии вроде бы ваш друг, насколько я помню.
— Послушайте, дамы и господа, произошло недопонимание. Я впервые вижу… — обрел было дар речи Михаил Багатур-Буланов, но Полётов довольно бесцеремонно перебил будущего Императора России:
— Тихо!
Повисла тяжелая тишина, так что стало слышно, как скрипят на ветру сосны в бору.
Полётов быстро набил какое-то сообщение на смартфоне, отправил его… Через несколько секунд Великому Князю перезвонили.
Полётов поболтал по-немецки с кем-то из швейцарцев…
Потом повесил трубку и буквально посерел.
Молодая российская конституционная монархия гибла, даже не успев родиться. Можно даже было сказать, что я эту конституционную монархию только что абортировал, своими собственными руками…
Полётов стал в ярости медленно рвать на куски документ, сопровождая каждый акт порывания копии секретного договора коротким замечанием:
— Ублюдок. Подонок. Мразь. Чмо. Я тут рискую жизнью, чтобы посадить вас на трон…
— Ваше Высочество… — вкрадчиво произнёс Михаил, кладя Полётову руку на плечо.
Но Полётов сбросил с плеча Булановскую длань, а потом швырнул обрывки документа Михаилу в лицо:
— На, жри, мудак!
Михаил сдул с губ прилипший кусок документа, потом нахмурился:
— Полегче, Ваше Высочество. Побольше уважения…
— Да пошёл ты к Лешему! — заорал Полётов, — К кому уважения-то, дерьма кусок? К кому я должен испытывать уважение? К вам? За то, что вы десяток лет не вылезали из Парижских борделей, пока мы все пытались посадить вашу задницу на трон? За то, что вы нас предали по итогу? Или может за вашу благородную кровь? Только вот ваша кровь, сударь, такое же дерьмо, как и у всех Булановых! А я считал вас нормальным… Считал, вас новым Петром Великим! Но вы не Петр Великий. Клянусь, вы — Второй Павел Стальной! Один просрал Желтороссию, другой — Амазонию. Амазонию, которую мы выцарапали такой ценой…
Полётов явно был готов убить Михаила на месте, вокруг князя угрожающе заметалась его бело-голубая аура небесных цветов.
Михаил в страхе отступил на шаг назад:
— Поймите, дамы и господа… У меня не было выбора… Франк меня заставил… Он грозил мне, что иначе выдаст меня Павлу Стальному, а тот хотел меня повесить…
— Клянусь, я теперь и сам этого хочу! — крикнул Михаилу генерал-губернатор Буранов, явно рассвирепевший не меньше Полётова.
Полётов же тем временем повернулся ко мне:
— Вы тоже хороши, князь. Вы нашли лучший момент для того, чтобы продемонстрировать нам эту поганую бумажонку. Вы же слышали мою речь на банкете? Вы же понимаете, что у меня нет пути назад, что все мосты сожжены? Или я сегодня же сажаю на престол своего человека, или я мертвец… И не думайте, пожалуйста, что ваш восемьдесят восьмой ранг помешает мне забрать вас с собой в могилу, Нагибин!
Я на это только пожал плечами:
— А когда я должен был обнародовать эту бумагу, Ваше Высочество? Уже после уплаты денег Его Величеству Бонапарту? Чтобы мы все остались без миллиарда, без Амазонских лесов, да еще вдобавок с придурком на троне? Нет уж, увольте. Я полагаю свой поступок честным, дамы и господа…
— Это правда честный поступок, князь, — поддержал меня генерал-губернатор Буранов.
Я отвесил ему легкий поклон.
Так.
Один есть.
— Нагибин, вы должны были проконсультироваться со мной, леший вас забери… — продолжал тем временем буйствовать Полётов.
Император Бонапарт решительно встал со скамьи, а потом произнес по-французски:
— Ну что же, дамы и господа. Боюсь, что в моём дальнейшем присутствии здесь нет никакого смысла. Насколько я понимаю, Михаилу теперь трона не видать. А вам, друзья, не видать Амазонских лесов. Я просто разрываю сделку.
— То есть как? — тут же возбух толстый Велесов, — Одумайтесь, Ваше Величество! Мы же привезли вам миллиард рублей золотом… И нам нужны эти леса! И Инка вам все равно не покорится…
— О-ла-ла, — равнодушно ответствовал Франк, — Мне плевать, мон шер. Я хотел не миллиард рублей золотом. Я хотел и миллиард рублей золотом, и Амазонию тоже. Я хотел вас всех надуть, господа. Как верно заметил Его Высочество Нагибин. Но раз у меня этого не вышло — я, пожалуй, предпочту ретироваться. Так что сделка просто разорвана. А если кто-то против — что ж… Я готов объявить России войну.