— Да, Чуйкин. Да. Либератор вернулся. Увы, но я опоздал, я не смог остановить его рождение.
Чуйкин крепко сжал зубы, по его лицу прошла судорога.
Глаза у барона теперь налились чистой яростью.
Княжна Пожарская тем временем захныкала:
— Друзья, мы же уйдем отсюда? Уйдем?
— Ага, — вздохнул я, — Мы сейчас покинем это место, госпожа. А вот тебе, Чуйкин, боюсь, придется остаться. Сейчас мы с Пожарской вылезем на поверхность, а потом я попытаюсь на ауре резко свалить в лес. Если там наверху еще остался лес, конечно. Я, честно, не вижу смысла сражаться с целом армией. Умирать мне никак нельзя, я должен кое-что сделать, ради победы над Либератором... Так вот. Как только мы вылезем из-под завалов — ты выпрыгнешь за нами следом, Чуйкин. И нападешь на меня. В полную силу.
Чуйкин не улыбнулся и не удивился. И не испугался тоже.
Просто еще больше набычился. Вообще, рожа у барона была такой, что ему бы в Охранке служить... Я, пожалуй, не встречал в этом мире магократа с более суровой физиономией, чем у Чуйкина.
— Это не моё дело, господин, — барон отвесил мне поклон, — Но это странный приказ. Вы, я так понимаю, решили избавиться от меня? Не то чтобы я был против, я заслуживаю смерти...
— Ты поможешь мне сразить Либератора, — перебил я, — И до этого момента забудь о смерти, Чуйкин. Ты мне нужен живым. Так что убивать тебя я не собираюсь. Ты просто нападешь на меня у всех на глазах, чтобы радикальные масоны увидели это и признали тебя своим. Нанести мне вреда ты не сможешь, хотя ты и крутой боец, так что об этом не переживай.
Грянул очередной взрыв, где-то совсем рядом кто-то заорал:
— Господин полковник, у нас...
Но конец фразы потонул в пулемётных очередях.
Чуйкин криво усмехнулся, отчего его морда стала еще более кошмарной.
— Господин хочет, чтобы я шпионил для него?
— Именно, Чуйкин. Именно. Мой дядя мертв, а новое поколение радикальных масонов тебя наверняка не знает, ты же ушёл от радикалов много лет назад. А Либератор простит тебе твою измену, ты же его любимый ученик. Так что вернешься к радикалам. Будешь служить им. И исполнять все приказы Либератора. Беспрекословно. А как только представиться шанс — узнаешь оставшиеся две Тайны. И принесешь их мне. Либо захватишь и приведешь мне человека, который их знает. Пойми, что это важно. Эти оставшиеся две Тайны — единственный способ победить Либератора.
Чуйкин вновь заскрипел зубами, потом посмотрел на меня как будто жалобно, его глаза вдруг намокли и заблестели.
Вот такого я не ожидал...
— Вы просите о самом страшном для меня, — хрипло сказал Чуйкин, — Нет ничего страшнее, чем служить Дьяволу. Я бегу от этого уже тринадцать лет...
— Да. Но отправить тебя на службу Либератору — единственный шанс сразить его. Ты же хочешь этого, Чуйкин, хочешь услышать предсмертный стон монстра?
Чуйкин медленно кивнул, по его щекам катились слёзы:
— Хорошо... Если я выдержу, господин.
— Никаких «если», Чуйкин. Мне нужны последние две Тайны. И ты мне их принесешь. Вот мой контакт.
Я показал Чуйкину экран своего смартфона.
— У меня нет смарта... — развел руками Чуйкин, — Я ни с кем не общаюсь, господин...
Но смартфон нашёлся у Пожарской.
— Отдайте ему, — попросил я девочку.
Княжна отдала Чуйкину свой смартфон, обитый по-девчачьи розовой кожей, да еще и украшенный наклейками с котятками.
Чуйкин настолько не шарил в технике, что мне пришлось помочь ему отсканировать мой контакт...
— Магограммом пользоваться умеешь, я надеюсь? — уточнил я.
— Нет, — признался Чуйкин, — Но я научусь.
— Славно. А если вдруг упадет интернет — позвони по моему номеру, он есть в контакте, который ты отсканил. А если вообще пропадет связь — мой человечек будет ждать тебя каждый день на привокзальной площади Царского села, в полдень. Он тебя узнает.
Чуйкин шумно и глубоко вздохнул, он теперь был бледен, как мертвец.
Мне было не по себе. Я понимал, что сейчас заставляю человека идти навстречу своему главному страху — ибо для Чуйкина не было ничего хуже, чем снова явиться на службу к Либератору.
Но выбора не было. Ни у меня, ни у Чуйкина.
Где-то совсем рядом со свистом упала ракета, грянул очередной взрыв...
— Ладно, погнали, — решительно произнёс я.
Чуйкин что-то пробормотал одними губами, возможно молитву.
— Княжна, вы позволите...
Я взял Пожарскую на руки, потом на максимум раздул свою ауру, а потом прыгнул и рванул вверх, раскидывая тяжелые блоки, камни и арматуру, я ринулся туда, где в просвете среди завалов алел кусок кровавого неба...
Глава 253 — Поле Судьбы
Я выскочил из-под завалов, как пробка из бутылки шампанского, и завис над руинами ангара, держа на руках маленькую княжну и паря в потоках ауры.
В лицо мне тут же ударил осенний ветер, вонявший гарью, кровью и смертью. Я на миг оглох от звуков боя, Полётовский ангар подо мной представлял собой громадную груду колотого камня.
Я многое повидал в своей жизни, но зрелище, открывшееся мне сейчас, просто ошеломляло... Я узрел картину, которую не смог бы написать даже самый безумный художник-баталист.
Уже стемнело, но облака в небе над полем битвы источали кроваво-красный свет. Небеса казались адскими, в них били молнии и метались разноцветные водовороты магии — это бесновались остатки защит, развешанных Полётовым.
А под небесами, достойными самой преисподней, шла война... Бешеное демоническое рубилово, мир под небом теперь обратился в первозданный хаос чистой ярости.
Все огромное поле, тянувшееся на север до самого горизонта, было занято людьми и техникой, здесь были десятки тысяч магов, а наёмников еще больше. Казалось, что здесь собралась вся Имперская магократия, все кланы, и собрались они с одной целью — убивать друг друга, взрывать, разрывать на куски...
Гностический Либератор вступил в свои права. Это был его мир, его темные вибрации дистиллированной ненависти.
Лес в паре километров к югу от ангара уже местами пылал, к кровавым небесам рвалось пламя и восходили столпы черного дыма...
На поле боя было светло, как днём, магии и взрывов здесь было столько, что я с трудом различал отдельных людей. Я видел лишь магическое месиво огней, ауры всех возможных цветов слепили мне глаза, ежесекундно рвались ракеты, сполохи чистого соляриса была столь яркими, что когда солярис вспыхивал — вся остальная картина битвы меркла и на миг погружалась во тьму.
Я видел танки — огромные, со слона размером, и эти танки ехали прямо сквозь людей, наматывая на свои гусеницы целые полки пехоты... Я видел гигантских роботов, топтавших танки и бросавшихся ими.
Над полем боя метались вертолёты, как коршуны над добычей, каждый квадратный метр был напоен пулёметными очередями и ракетами. Смертоносного металла в воздухе было столько, что непонятно было, как и чем участники сражения вообще дышат.
Над адским побоищем проносились военные самолёты-штурмовики, осыпавшие поле градом снарядов...
Откуда-то из-за леса вылетела ракета, сбитый ей самолёт развалился на куски и пылающим метеоритным дождем огня и железа пролился на поле боя, сжигая заживо и хороня под обломками людей...
Здесь яблоку негде было упасть, здесь не было ни одного свободного от смерти и ненависти места. Всюду люди рубили и уничтожали друг друга — магией, пулями, взрывчаткой, мечами, заряженными аурой кулаками...
Горящий лес был в двух километрах. Но я понятия не имел, смогу ли добраться туда живым. Да и ждёт ли меня в этом лесу спасение?
Я созерцал дьявольские бездны войны, и я видел, что Микенские Игры явно закончились. Магократия больше не играла в игры, она теперь вернулась в звериное состояние первобытной ярости, в состояние хищной жажды убийства...
Разобраться, кто с кем сражается в этом месиве чистого хаоса, было нереально...
Я понимал, что это мои люди и люди либералов бьются с магами и наёмниками армии Либератора, но никакого даже подобия порядка в этой лютой сече не было. Я видел гербы Дубравиных на танках, гербы Булановых на вертолётах, орлов Полётова на шевронах мертвых наёмников, агентов Охранного Отделения в синих мундирах... Но воинами на этом поле последней битвы никто не командовал. Каждый просто убивал противника, того, которого видел.
Я осознал, что Гностический Либератор бросил сюда всю мощь Империи не для того, чтобы захватить руины ангара, даже не для того, чтобы решить хоть какую-нибудь внятную военную задачу...
Нет, маги и наёмники прибыли сюда с другой целью — уничтожать всё, что движется.
Это был бой, в котором не брали пленных. Бой за пределами любой человеческой и аристократической ЧЕСТИ.
Это была скотобойня, а не сражение, чистое наслаждение Либератора. Пир боли и смерти, экстаз разрушения...
И сами руины ангара тоже уже были объяты яростью битвы, здесь кипел бой, как и на поле вокруг.
Разрушенный ангар сейчас напоминал какую-то старинную развалившуюся крепость эпохи Уральских магов — его часть слева от меня была занята наёмниками, по руинам катались танки, трамбуя каменное крошево, на броне танков я разглядел проткнутую ножом печенку — герб князей Внутряновых.
А ведь я помог в свое время младшему Внутрянову не потерять свою долю в амазонских концессиях...
Но теперь это все были дела давно минувших дней. Внутряновы были консерваторами, они переметнулись к Алёнке, а теперь — к Либератору...
Маги-Внутряновы, суетившиеся возле танков, явно что-то искали среди руин — наверняка меня.
Справа от меня на руинах ангара шла битва — наёмники Меченосцевых отбивались от толпы радикальных масонов, но те теснили их всю глубже в руины...
Еще одна группа радикалов шарилась прямо перед мной, их прикрывал огромный Булановский робот. Среди радикалов я узнал Несмертина — значит, Либератор все же телепортировал своих из ангара, когда в здание полетели солярис-заряды...
— Вон он! — заорали позади меня, совсем рядом, — Я вижу Крокодила!