– Уверен, что добрую их половину вы сочинили сами, – заметил Фрейд.
– Если и так, не я первый поступаю подобным образом, – парировал Зауэрвальд. – Неужели вы действительно верите, что большинство читателей заглядывает в сноски?
– И вы надеетесь, что я опубликую такую книгу под своим именем? – в ярости произнес Фрейд, тут же ощутив боль от резкого движения челюстей.
– Думаю, вас это нисколько не затруднит. Ведь вы влиятельная персона, и не только в области психиатрии. На днях я прочел в газете, что вас удостоили чести подписать устав Лондонского королевского общества, как некогда Ньютона и Дарвина.
Фрейд вздрогнул, и перед его мысленным взором предстала именная надгробная плита, которую секретари общества принесли к нему домой.
– С чего кто-то станет прислушиваться к моему мнению? – возразил он. – Ведь я не историк и не библеист.
– Однако вы и впрямь пользуетесь большим влиянием на континенте, – возразил Зауэрвальд, – и, более того, во всем мире. Международная общественность внимает каждому вашему слову и безоговорочно вам доверяет.
– Зауэрвальд, – произнес Фрейд, изо всех сил ударив по столу кулаком, словно судейским молотком, – мир на грани войны. Евреев грабят, преследуют, прикрываясь законом, и даже убивают на улицах и в собственных домах, во всех странах, где хозяйничает ваша партия. Неужели вы думаете, будто я помогу вам причинить вред моему народу?
– Думаю, вы пойдете на все, лишь бы спасти своих сестер.
– Стало быть, вы ставите меня перед выбором? Спасти сестер или поставить свое имя на книге, призванной навредить моему народу, смешать его с грязью.
Уголки рта Зауэрвальда дрогнули в улыбке.
– Да, по-видимому, – ответил он, сложив руки на животе и играя пальцами. – Если вы ставите вопрос так.
Фрейд бессильно ссутулился на стуле, проклиная свою беспомощность, предавшее его тело, своих соотечественников, вернувшихся на родину, европейских союзников, проклиная человечество за то, что такие, как Зауэрвальд, безнаказанно распространяют чудовищную ложь и тем самым позволяют немцам зверствовать дальше. Фрейд тяжело задышал, словно задыхался под тяжестью веков. Нет, этому не бывать. Он по-стариковски затряс подбородком, вертя его вправо-влево, и задумчиво покачал головой. Затем, почти неосознанно, взял книгу с колен, отложил ее на стол и схватил авторучку, верную помощницу в ремесле, которой делал записи о знаменитых пациентах. Взмахнув ручкой, как взмахивал ковбой своим лассо в одном американском фильме, он взял свой блокнот, сощурился и представил, будто Зауэрвальд не сидит в зеленом кресле, а растянулся на кушетке.
– Зауэрвальд, объясните мне, с какой целью вы написали эту книгу?
– Доктор Фрейд, кажется, я достаточно внятно изложил свои мотивы.
– Вот как? – спросил Фрейд и дотронулся пером до пустой страницы блокнота. – Создание любой книги – серьезная затея, которая требует от автора полной самоотдачи, больших затрат времени и усилий. Интересно, почему вы решили коснуться именно этих тем в книге, которая будет подписана моим именем. Предательство по отношению к Измаилу, украденное первородство Исава.
– Очень умно с вашей стороны, – прервал его Зауэрвальд. – Возможно, вы задумали нечто намного более важное.
– Как так?
– Вы сказали, что эта книга может послужить нашим военным целям. – Кадык Зауэрвальда запрыгал вверх-вниз под узлом красного шейного платка. – Однако я писал книгу с прицелом на будущее. По-моему, будущее принадлежит арабам.
– Арабам?
– Разумеется. – Зауэрвальд выставил ладони, как официант, демонстрирующий карту дорогих вин. – В ближайшие несколько лет всеобщее внимание будет приковано к войне в Европе. Однако рано или поздно конфликт переместится в колониальные владения союзников, то есть в Северную Африку, где преобладает арабское население. Еще там добывают нефть. Нефть – это топливо для танков и самолетов, и кто владеет нефтью, тот выиграет войну.
– Позвольте, Зауэрвальд, – Фрейд снова взял книгу со стола, уставленного тотемами и статуэтками, – а какая польза немцам двадцатого столетия от лживой книжки о древних пророках?
– Лидеры арабских стран будут признательны нам за нападки на их кровных врагов, евреев, и в знак благодарности окажут нам поддержку.
Фрейд кивнул пару раз и склонил седую голову, будто соглашаясь с его логикой. Он вдруг осознал, что слухи о Зауэрвальде были полностью верны. Этот человек вполне способен сначала сконструировать бомбу для нацистов, а на следующий день разобрать взрыватель по просьбе полиции и поставить это себе в заслугу.
– Однако эта идея имеет серьезный изъян, – заметил Фрейд. – Разве арабы будут благодарны вам и Германии за нападки на евреев и окажут содействие, если на титульной странице книги будет стоять имя старого еврейского доктора?
Зауэрвальд скрестил руки на груди и гордо вздернул подбородок.
– Доктор Фрейд, если бы вы не пожалели времени, открыли книгу и изучили ее более внимательно, то нашли бы страницу со словами благодарности. В них вы отдаете должное вашему бесценному коллеге и преемнику, доктору Антону Зауэрвальду, без которого этот последний завет никогда не был бы создан. Арабы по своим дипломатическим каналам проверят подлинность авторства и отблагодарят нас честь по чести.
Фрейд долго смотрел на гостя, не произнося ни слова. Солнце ушло, в комнате стемнело. На первом этаже пробили часы. Он слышал, как по другую сторону коридора жена встряхивает простыни, меняя постельное белье, слышал шаги Анны на лестнице. В оконное стекло у него за спиной ударили капли, затем вода стала хлестать по траве и пионам в саду, и наконец зарядил настоящий ливень.
– Зауэрвальд, сдается мне, самого себя вы понимаете еще меньше, чем мою «Книгу Моисея».
– Что вы хотите сказать? – Зауэрвальд снова прислонился узкими плечами к зеленой обивке кресла.
– По вашим словам, вы тщательно изучили мои публикации. Вам не приходило в голову при изготовлении этой фальшивки, что вы зациклены на сюжетах определенного вида? Авраам отказывается признать Измаила, Исаак принимает Иакова за Исава.
– Все это есть в Библии, доктор Фрейд, я ничего не придумал.
– Однако вы заострили внимание на историях об отцах и сыновьях. – Фрейд снова сделал запись в блокноте, намеренно привлекая внимание гостя. – Любопытно, как вы считаете?
– К чему вы клоните, господин профессор?
– Вы писали эту книгу не для своих соотечественников. – Фрейд потянулся к кожаной обложке и постучал по ней узловатым пальцем. – И не для арабов. Одним словом, война тут вообще ни при чем.
– Ради чего же, по-вашему, я ее написал, доктор Фрейд? – спросил Зауэрвальд, пытаясь изобразить улыбку и по-прежнему сидя со скрещенными на груди руками.
– Разве не очевидно? – пожал плечами Фрейд. – Вы упомянули моего доброго друга, доктора Йозефа Херцига из Вены. И назвали себя моим преемником. Нетрудно допустить, что вы связываете нас обоих с образом отца.
Зауэрвальд покачал головой:
– Вы прибегаете к нелепому упрощению.
– Меня не удивляет ваша реакция. – Фрейд перевернул страницу блокнота, и его ручка снова забегала по бумаге. – Большинство людей не подозревают о своих истинных мотивах, и вы – яркое тому подтверждение. По-видимому, вы пришли сюда, чтобы добиться от меня одобрения и прощения…
– Господин профессор, это полнейший вздор! – воскликнул Зауэрвальд. Манжеты его брюк приподнялись, и стали видны бледные голени и черные подвязки, поддерживающие носки. – Не смейте подвергать меня психоанализу, как своих пациентов-невротиков. В этой игре у меня есть все козыри, как вы могли бы сказать, играя с доктором Херцигом. Судьба ваших сестер в моих руках.
– В самом деле? – Фрейд оторвал ручку от страницы и держал навесу, для пущего эффекта. – Не вы ли признались в самом начале, что занимаете не слишком высокое положение в нацистской партии?
– Верно, но я скромничал. – Зауэрвальд презрительно взглянул на доктора и широко расставил ноги. – Всем известно, как благоволят ко мне наши лидеры, и моя звезда в Берлине стоит высоко.
– Зачем же вы приехали в Лондон и выкручиваете руки больному раком старику?
Фрейд взял книгу Зауэрвальда и бросил ее на ковер между ними. Та упала с глухим стуком и распахнулась, несколько страниц выпало. Непростительно для лучшего переплетчика Вены.
– Вы пожалеете об этом, доктор Фрейд, – сказал Зауэрвальд, сильно покраснев.
– Избавьте меня от своих пустых обещаний, – покачал головой Фрейд. – Если даже вы говорили искренне, все равно вашего влияния не хватит, чтобы спасти моих сестер.
– Вам-то откуда знать? – самодовольно отозвался Зауэрвальд.
– Господин Зауэрвальд, мне осталось жить недолго. – Фрейд медленно поднял глаза от книги, лежащей на полу. – Вы тоже когда-нибудь умрете и, возможно, не испытаете таких мучений, как я. Кстати, они заставляют усомниться в существовании справедливого Бога. Долго еще после нашего ухода на Земле будут жить хорошие и плохие люди. Они будут писать хорошие и плохие книги. Среди них найдутся и люди, похожие на евреев, и те, кто их ненавидит. Для будущего не важно, как мы себя вели сегодня и что друг другу наговорили. Поэтому выбросьте свою глупую книгу, когда покинете мой дом. Берегите леса, не заставляйте вырубать деревья ради подобной чепухи. Мир ее праху.
Зауэрвальд порывисто встал, схватил книгу с пола, бережно закрыл ее, протер ладонью и крепко прижал к груди.
– Господин профессор, вам не следует так говорить.
– Почему? Вы все еще надеетесь запугать меня? – Фрейд закрыл блокнот и отложил ручку. – Я старик, чей конец близок. Мои ближайшие родственники приехали со мной в Англию и находятся в полной безопасности, а судьба моих сестер от вас не зависит. Почему же я должен молчать?
– Потому что это неправда, – начал Зауэрвальд осипшим, как у подростка, голосом, но тут же спохватился. – Вернее, не вся правда. Мне и впрямь не под силу помочь вашим сестрам, но своим спасением вы обязаны мне.