Дальше их дорога до разгрузочной площадки сопровождалась лишь поскрипыванием крутящихся колесиков. Джереми набрал код на двери и выкатил тележку наружу, на подъемную платформу, – рядом с ней стоял фургон, которому предстояло забрать груз.
Подошел библиотечный коп с электронным планшетом, глянул на ящики, открыл один и увидел трупы книг: все как в ведомости. Он посмотрел на Кондора.
– Старик со мной, – пояснил Джереми.
Коп кивнул и отчалил.
Небо порозовело. Мускулистый блондин поднял на платформе девять ящиков – девять, не семь – и опустил их в кузов фургона для доставки на склад утилизируемого сырья.
– Больше смотреть не на что, – сказал он странному старику.
Кондор вернулся обратно через дверь разгрузочной площадки.
Гремящая металлическая решетка опустилась за ним стальной стеной.
Светящиеся стрелки черных, как у «морских котиков», наручных часов показывали, что уже больше семи утра. Кондор побрел к своему кабинету тем же путем, каким пришел, будто повторение географии маршрута позволило бы ему отмотать время назад, вернуться в тот миг, когда была совершена ошибка, и все исправить. «Когда» отправило его к стеллажам, среди которых он блуждал прежде, к просвету между двумя забитыми книжными полками: там он увидел мышонка по имени Стюарт[86], ехавшего на крошечной машинке в поисках севера, чтобы обрести там настоящую любовь.
Кондор прошептал:
– Удачи тебе, приятель.
Голос за спиной:
– Вы что…
Разворот в полуприседе на пружинящих ногах, руки вверх и вперед.
Женщина в коричневой одежде, глаза навыкате…
Фрэн выпаливает скороговоркой, запинаясь:
– Я просто хотела спросить: «Вы что, сами с собой разговариваете?»
Кондор мягко опускает руки, выходит из боевой стойки:
– Вроде того.
– Простите, что помешала. – Она улыбнулась, как женщина из социальной службы методистской церкви, куда его однажды водила мать. Или как бритоголовая буддийская монахиня в шафрановом одеянии, которую он видел в Сайгоне, после того как город сменил название. – Но все равно, рада вас видеть.
Кондор нахмурился:
– Куда я ни пойду, везде вы.
– О боже мой! – прочирикала Фрэн. – А вам не показалось? И вообще, хорошо, что вы здесь. Ранней пташке достается червячок. Уж вы мне поверьте, червей тут полно. Они повсюду.
За спиной – какое-то движение: что-то или кто-то вылезает из-за шкафа, проскакивает между стеллажами, где катался Стюарт.
– Кстати, – послышался голос Фрэн, – вы хорошо поработали. Босс будет доволен.
– Что?
– Ваша первая чистка.
– Откуда вы знаете, что я отправил гробы? – (Улыбка Фрэн стала шире.) – Наверное, Джереми сказал.
В каньоне из книжных стеллажей, за щебетом коричневой женщины-птицы Кондор едва различал звук подкрадывающихся шагов.
– Пройдем через его мастерскую в подвале, дверь, наверное, не заперта, я ведь работала с ним, когда была на вашем месте.
По коже мурашки: что-то – кто-то – таится в стеллажном каньоне, никто из них двоих его не видит, это из-за него шелохнулся воздух.
– Вин, вам нехорошо?
– Просто отвлекся.
– А-а.
Фрэн маршевым шагом вышла за дверь.
Одни, Кондор телепатировал тому, кто прятался в кавернах каньонов, образованных рядами книжных полок. Теперь здесь только ты и я. Мы совершенно одни.
Где-то ждал наготове нож.
Вин двинулся между стенами из стеллажей, забитых томами с расшифровками радиосообщений Королевских ВВС 1939–1941 годов. Он слышал позывные сигналы, переговоры пилотов, рокот самолетных моторов, разрывы бомб и стрекот пулеметных очередей.
Сегодня решающий день. И он порешит тебя.
Он никогда не знал, что́ решительно переломит течение дня – звук, покалывание в пальцах, замеченное уголком глаза движение, что угодно. Кондор крутанулся влево, к стене из книжных полок, ударил ладонями по десятку томов: те слетели с мест и сбили книги в соседнем проходе. В книжной стене образовалась дыра, сквозь которую он увидел…
…дико вытаращенные от испуга глаза усача Рича Бечтела.
– Опа! – вскрикнул Кондор. – Думаешь, я опять споткнулся.
Он мягко проплыл вокруг стеллажа и, исполнив боевое балетное па, влетел в проход, где Рич – костюм, галстук, усы – растерянно стоял у груды сброшенных на пол книг.
Кондор улыбнулся:
– Удивлен, что видишь меня здесь?
– Удивлен. Почему?..
– Да, почему ты здесь?
Усач пожал плечами:
– Срезаю путь. Иду за хорошим кофе.
– Ты срезал его по балкону над читальным залом?
– Разумеется, там есть дверь.
– А почему ты прятался? – спросил Кондор.
Рич пожал плечами:
– Не хотел, чтобы Фрэн меня окликнула.
Признание без намека на досаду или неудовольствие. «Как будто мы друзья», – подумал Кондор.
– Раньше, – продолжил Рич, – я работал в здании Адамса, исследовал по заданию конгресса подходы к государственному управлению. Среди книг на моем столе был редкий ранний перевод «Дао дэ цзин», ты знаешь, это…
– Китайский Макиавелли.
– Гораздо больше, но в общем – да, это руководство для наделенных властью о том, как ею пользоваться. Рейган любил его цитировать. Фрэн приняла эту книгу за что-то вроде Корана. Проходя мимо моего стола, она увидела заглавие и накинулась на меня – мол, как я смею содействовать распространению таких идей. Ситуация накалилась. Она была готова сбросить книги со стола, могла произойти неприятная история, но…
– Но что?
– Я ушел. Теперь, когда вижу ее, быстро прохожу мимо. Или стараюсь остаться незамеченным.
Кондор сказал:
– Да, такое не выдумаешь.
Припертый к стенке Рич нахмурился:
– Зачем мне выдумывать?
– Мы все что-нибудь сочиняем. А иногда вплетаем реальных людей в истории, которые родились у нас в головах. Порой это приводит к… неразберихе.
– Я и без того изрядно запутался. – Рич засмеялся. – Что ты сейчас делаешь?
– Ухожу. Ты в какую сторону шел?
Рич махнул рукой туда, откуда явился Кондор, – влево – и улыбнулся.
«Чух-чух-чух» – шум поезда.
В соседнем проходе, между стенами из книг, по роскошной зелени лугов, к востоку от Эдема, тянутся железнодорожные пути, колеса товарного поезда громыхают по стальным рельсам, а на крыше одного из вагонов сидит сжавшийся в комок, потерянный, отчаявшийся Джеймс Дин[87].
Кондор выбрался из стеллажной пещеры и прошел на галерею, откуда мог видеть пустые столы в читальном зале. Посмотрел на часы. Понадеялся, что ему не захочется отлить. Во время слежки не всегда можно воспользоваться коробкой из-под молока.
Что это значит, когда ты чувствуешь запах миндаля?
Не думай об этом. Растворись среди стеллажей.
Стань частью того, что люди не замечают.
Точно по расписанию Ким с серебряным кольцом в губе и женщина в скучном деловом костюме вошли в читальный зал. Соседка по комнате удалилась. Ким села за стол. Он понаблюдал за жертвой слежки еще двадцать минут, затем пошел в свой кабинет. У желтой стены нет гробов, доставленных Джереми: проследи за этим.
Кондор оставил дверь кабинета открытой. Опустился в кресло у стола.
Шаги – в коридоре, за открытой дверью, тяжелые каблуки ступают по бетонному полу желтого подземного тоннеля. Топот все громче и все ближе, ближе…
Она миновала открытую дверь, сделала три твердых шага; сильные ноги и пальто королевского, синего цвета. Крашеные белые волосы с серебристым отливом парят над плечами; сочный рот, высокие скулы. Космическая гравитация едва не вытягивает кости из тела, и она уходит. Клацанье высоких каблуков удаляется за угол, может быть к лифту, – за порцией кофе в середине первой половины дня.
Не вписывай случайную красотку в свою историю.
Не превращайся в назойливого преследователя.
Но он им не был и не стал бы, он только взглянул, до боли хотелось поглазеть еще, но не было времени даже думать о ней, о том, что, может быть, ее зовут Лулу и она душится мускусом….
Миндаль.
Встал из-за стола, вышел, запер дверь и полетел наверх, через две ступеньки, мимо охраны у дверей на улицу, набрал тот номер с церэушного мобильного. Ответил бесстрастный голос, в три счета доведя Кондора до исступления. Он вернулся в свой голубой таунхаус и девятнадцать минут пялился на закрытую бирюзовую дверь, пока не раздался этот тихий стук.
Открыл трем мужчинам в пиджаках, с глазами как дуло двустволки.
Эмма появилась часом позже, отпустила троицу.
Села в кресло напротив сгорбившегося на диване Кондора.
Спросила:
– Что ты сделал?
– Позвонил в полицию, – буркнул седой мужчина, за которого она отвечала.
– По своей старой церэушной экстренной линии. Сказал, что будто бы нашел пластиковую взрывчатку типа С-четыре. Но не знаешь, в каком месте. Ты просто унюхал запах, миндальный.
– В Библиотеке Конгресса.
– Здесь очень много всяких мест. А С-четыре теперь не так распространена, как раньше.
– Все равно работает. Бахает что надо. Адская зона поражения.
– Если знаешь, как ее достать или изготовить и как применить.
– Ты слышала о такой штуке, как Интернет?
Она сменила тему:
– Расскажи о похабных книгах.
– Ты знаешь все, что известно мне, я ведь рассказал этим, в пиджаках, а они передали тебе. Похоже на безумие, да? А так как я не в себе, тут нет противоречий. Или я ошибаюсь?
Эмма посмотрела ему в лицо:
– Они ведь не собираются ничего устраивать, а?
– ЦРУ. На страже безопасности страны.
– Ох, они что-то задумали, – сказала она. – Больше никакого пятого уровня, тебя будут проверять по третьему. Почаще неожиданно заглядывай домой. Следи за мной, как я за тобой: вдруг замотаюсь, размякну и не передам дело на повторное рассмотрение вовремя, чтобы избежать неожиданностей.