Снаружи слышатся крики. Кардоса? Стеклянная дверь, закрывшаяся за Закари, не пропускает звуков.
Библиотекарша, молодая женщина с короткой черной челкой, в очках с красной оправой, поблескивающих в льющемся сверху свете, восседает за стойкой регистрации на высокой деревянной табуретке, утонув в свободном платье с бретельками, нежно-сиреневом, не сочетающемся с красной оправой. Она видит вошедшего Закари: тот тяжело, чуть ли не с присвистом, дышит, на лбу и щеках, наверное, уже выступили хорошо заметные капли пота.
Закари изо всех сил старается выглядеть спокойным и собранным, словно собрался сходить в библиотеку. Лучезарно улыбается библиотекарше, но она по-прежнему глядит на него с опаской. У него в руке ноутбук без чехла. Ужасно. «Я его не украл. Честное слово».
Она библиотекарь. Должна его узнать. В прошлом году он сорок две недели подряд продержался в списке «Таймс».
Сунув ноутбук под мышку, Закари направляется мимо стойки регистрации в читальный зал. Это большая комната, длинная и широкая, здесь много потемневшего дерева, вдоль стены стоят потертые кресла, по обе стороны от неиспользуемого камина. Посередине зала – длинные столы в восемь-девять рядов.
Сейчас, поздним утром, здесь почти пусто. Двое бородатых мужчин азиатской наружности читают в креслах китайские газеты. Женщина средних лет, кудрявая, со светлыми прядями в волосах, склонилась к столу в первом ряду и, видимо, с головой ушла в старый номер журнала «Пипл».
Закари торопливо проходит вглубь читального зала. Он внимательно вслушивается, ловя каждый звук, не откроется ли входная дверь, не ворвется ли внутрь великан с пистолетом (или, может быть, с телефоном). Затем падает на крайний стул в последнем ряду и ссутуливается, ожидая, пока не восстановится дыхание, пока глаза не привыкнут к бледному свету конических светильников, висящих высоко под потолком.
Хорошее укрытие. Вряд ли Кардоса видел, как он юркнул в библиотеку. Иначе был бы уже здесь.
«Что мне теперь, бояться выходить из дому?»
Закари открывает ноутбук. Вытирает пот со лба коротким рукавом рубашки. Звонит его телефон. Закари сделал рингтоном старомодный, классический телефонный звонок. Задумывалось как забавная шутка, но теперь такой стоит у всех.
Вздрогнув, Закари вытаскивает телефон из кармана бриджей. Азиатские мужчины по-прежнему сидят, закрывшись газетами. Женщина в первом ряду также не обращает внимания на звук.
Закари отвечает на звонок:
– Элеанор?
Его агент.
– Закари, как у тебя дела?
– Ну… утро выдалось интересное, – громким шепотом отвечает Закари, повернувшись в сторону. Телефонные разговоры в читальном зале наверняка не поощряются.
– Ты знаешь, какова моя основная работа. Я пинатель. Как там продолжение, мистер З.?
Он не может сдержать раздосадованного стона:
– Элеанор, я уже говорил. Я пишу не продолжение. Мне на груди это вытатуировать, чтобы ты поверила?
– Закари, я перезвоню попозже? У тебя, похоже, неудачный день.
– Неудачный день? Я прячусь в библиотеке от парня, который гнался за мной по улице. Говорит, я украл у него мою книгу.
– З., у всех бывают проблемы. Знаешь, какая проблема у меня? Заставить тебя написать продолжение.
– Элеанор, я тебя умоляю…
– Как по-твоему, почему тебе так трудно взяться за новую книгу? Вот почему: твои читатели хотят еще одну книгу о Говарде Страйвере, и ты это знаешь. Закари, почему ты сопротивляешься?
– Это я уже проходил. Слышала такую фразу? – Закари вздыхает. – Не хочу, чтобы меня знали как человека, который пишет о Говарде Страйвере. Хочу быть известным как писатель. Точка.
– Упрямство, сплошное упрямство. Давай посмотрим с другой стороны, хорошо?
– Как скажешь.
– З., давай подумаем о деньгах. Деньги ты любишь, так? Я знаю, вы с Кристен только что вернулись с острова Парадайз, из «Оушен клаб». Нехилый такой курортик. Хорошо там было?
– Ну да, неплохо. Но у нас родился ребенок, и…
– Закари, напиши книгу о Страйвере, и я буду подкидывать тебе по миллиону долларов за каждую книгу после этой. Я серьезно. Сделай сиквел. Следующая книга – сразу чек на миллион долларов. Представляешь себе это?
– Конечно. Не разговаривай со мной как с младенцем.
Женщина с журналом «Пипл» поворачивает к Закари голову и прищуривается. Он отворачивается от нее и сгибается еще сильнее, прячась за экраном ноутбука.
– Как же мне с тобой разговаривать, если ты ведешь себя как упрямый ребенок? Кстати, подумай о своем ребенке. Подумай, сколько пюре из зеленого горошка можно купить на миллион долларов, – смеется она. – Из экологически чистого, фермерского, местного зеленого горошка, слышишь?
Закари не отвечает.
– Еще одна, последняя, мысль, и-и-и – я уйду. Подумай, сколько новых мыслительных способностей может обрести Говард. Подумай, сколько ресурсов мозга ты еще не задействовал. Это же сотня перспективных поворотов сюжета!
– Ну…
– Подумай о поворотах сюжета. А потом представь себе чек на миллион долларов. Договорились?
Закари слышит свой ответ так, словно его произносит кто-то другой:
– Ладно, Элеанор. Я подумаю.
Закари думает о своем первом романе «Синдроме мозжечка» – научно-фантастическом триллере. Немного от Майкла Крайтона, немного от «Идентификации Борна», с налетом фантастики, которую жадно поглощал Закари-подросток.
Говард Страйвер – блестящий нейрохирург, проводящий операции на мозге, и исследователь нейрологических явлений. Захваченный мыслью о том, что три четверти клеток человеческого мозга бездействуют, он решает найти способ стимулировать неиспользуемые части мозжечка.
Не найдя добровольцев, доктор Страйвер проводит эксперименты на своем мозге – и наделяет себя уникальными мыслительными способностями. Его расширенная память, новоприобретенные физические возможности, умение держать в голове энциклопедические объемы информации превращают его в могущественного супергероя-мыслителя.
Правительства трех стран, включая его собственную, отправляют агентов, чтобы выкрасть Страйвера. Им не терпится изучить его мозг и выяснить, как можно использовать приобретенные Страйвером способности для военных целей. Но тот вновь и вновь ускользает – увлекательный сюжет с множеством сцен погони.
Но даже когда Говард Страйвер скрывается от преследователей, он продолжает эксперименты. Он знает, что заходит слишком далеко, слишком быстро наращивает свои способности и не успевает проанализировать, чего он добился.
Чтобы ему не мешали преследователи, он прячется внутри собственного разума. И с тех пор живет исключительно в неисследованных пространствах своего мозга. Он скрывается, преобразуя внешнюю реальность во внутреннюю, созданную им самим.
Таков ход событий в первой книге. Можно ли сделать на этой основе сиквел?
Дома, погрузившись в размышления, Закари расхаживает по кабинету, держа на руках свою маленькую дочку Эмили. Эмили выглядит серьезной и внимательной, словно видит смятение в его уме. Эмили издает булькающий звук. Закари хочется думать, что она пытается его утешить.
Закари подносит ее голову к своему лицу и долго нюхает. Ничто не пахнет так приятно, как кожа младенца. Он осторожно проводит пальцем у нее под подбородком, слегка щекоча.
– Эмили, ты мое сокровище, – говорит ей Закари. – Как думаешь, может, не писать ничего нового? Написать продолжение? Ради тебя?
Ее розовый ротик кривится. Она плачет, суча ручками.
Закари возвращает ее няне.
«Надо уходить отсюда. Надо начать писать. И думать».
Закари берет ноутбук, выходит с ним на улицу, спускается по ступеням парадного крыльца. Он решает вернуться в читальный зал маленькой библиотеки на Амстердам-роуд. Тихо и почти пусто. Можно сесть сзади и начать набрасывать сюжетные линии. Но не успевает он пройти и полквартала, как замечает грузного мужчину, опирающегося о синий почтовый ящик на углу. Кардоса. Он подходит к Закари и идет рядом, подстраиваясь под его быстрые и широкие шаги.
– Мистер Голд, вам придется обратить на меня внимание, – говорит он.
Его взгляд устремлен вперед. Увертываясь от мальчика на серебристом скутере и стараясь не отстать от Закари, он слегка взмахивает большими руками:
– Так просто вы не отделаетесь. Вы украли мою книгу.
Закари пытается говорить как ни в чем не бывало. Но голос звучит пронзительно и вдруг срывается:
– Кардоса, у вас психическое расстройство. Пожалуйста, не вынуждайте меня звонить в полицию.
– Это был бы очень плохой план, – отвечает Кардоса, продолжая смотреть вперед и идя рядом с Закари в ногу. – Вам не стоит лишний раз светиться. У вас всего одна репутация, и ее надо беречь.
– Я уже объяснил, что никогда прежде вас не видел. Моя работа… это моя собственная работа.
Закари останавливается, когда зажигается красный сигнал «Стой». К обочине подъезжает желтое такси и высаживает пассажира. Закари отступает назад и наконец поворачивается лицом к своему обличителю.
Но Кардоса исчез.
Закари оглядывается, потом смотрит вдоль улицы в одну и другую сторону. Человека словно не бывало. Закари ощущает, как выступает испарина на лбу. Чувство вины здесь ни при чем. Он знает, что не воровал плодов чужого труда.
Это все от невозмутимой, зловещей ухмылки на лице Кардосы. Уверенность психически больного человека.
«Он знает, где я живу. Он меня ждал».
В читальном зале многолюднее, чем накануне. Люди сидят за столами и в креслах. Один посетитель разложил бумаги по всему столу, заняв не менее шести мест.
Закари оглядывается. Несмотря на большой размер, помещение вдруг кажется ему не таким уж надежным. Если сюда ворвется Кардоса, будет негде спрятаться, некуда бежать.
Зажав ноутбук под мышкой, Закари идет по проходу до конца зала. Видит все тех же двух бородатых азиатских мужчин и развернутые перед ними китайские газеты. Широкая лестница ведет вниз. Ступени раскрашены в яркие цвета: желтый, красный и синий. Нарисованная от руки обезьянка на плакате показывает вниз. Надпись в облачке у нее над головой гласит: «РЕБЯТА, ВАМ ТУДА!»