Она смеется:
– Можно войти?
Закари перегородил собой дверной проем.
Она юркает внутрь. На ней две футболки, голубая и розовая, и короткая клетчатая юбка в складку. На голых ногах – белые спортивные туфли. Тряхнув головой, она откидывает назад черные волосы. Потом протягивает ему ноутбук:
– Скучал по мне, милый?
Она проводит пальцем по его щеке.
– Да… Я ждал тебя. В библиотеке. То есть, я хочу сказать…
Она оглядывает гостиную, подскакивает к младенцу в переносной кроватке:
– Какая хорошенькая! – Она нежно гладит Эмили по головке. – И совсем лысенькая.
– Когда она родилась, у нее были волосы, – поясняет Закари. – Но потом выпали. Теперь вот растут настоящие.
И тут в его голову врывается вопрос:
– Как ты узнала, что это девочка?
Она в последний раз гладит ребенка по голове, после чего поворачивается к Закари:
– Я знаю о тебе все.
Странная улыбка, без теплоты – пожалуй, ироничная.
– Сегодня мы выясним, что знаешь обо мне ты.
– Что, прости? – недоуменно моргает он.
Она показывает на ноутбук:
– Дорогой, я написала для тебя продолжение. Надеюсь, тебе понравится.
Закари подходит к ней. На мгновение его охватывает желание сбросить на пол ноутбук и обнять обеими руками ее тонкую талию. Вместо этого он спрашивает, прищурившись:
– Ты написала всю книгу за одну неделю?
– Я делаю все очень быстро, – хихикает она.
– Но…
– И не только быстро, но и хорошо. Перенять твой стиль было нетрудно. – Она толкает Закари на диван. – Давай же. Читай. Не могу дождаться. Прочти первую главу. Хочу посмотреть на твое лицо.
Он садится рядом с ребенком, кладет ноутбук на колени, открывает его. Женщина опускается на корточки перед кроваткой и воркует, гладя малышку по голове, как щенка.
Закари открывает файл и начинает читать. Мозг работает на полную мощность. Закари думает о том, как сказать ей, что работа не годится, что ее нельзя принять, – но так, чтобы она не рассердилась и не ушла.
Хочется поцеловать ее. Хочется обнять. Он возбудился настолько, что не может сосредоточиться на словах. Но продолжает читать. Вглядываясь в светящийся экран, он читает первую главу.
Закончив, он постукивает пальцами по экрану:
– Хорошо! Просто отлично!
– Я так и думала, что ты одобришь, – улыбается она.
– Я серьезно. Это превосходно! – настойчиво повторяет Закари.
Он разглядывает ее, словно никогда толком не видел. «У этой женщины нешуточный талант».
– Где остальное? – Он еще раз постукивает по экрану. – Мне надо увидеть, что дальше. Я поражен. Мне кажется… Мне кажется, ты ухватила самую суть.
Она встает. Наклоняется к корзинке и осторожно достает ребенка. Эмили не издает ни звука, когда женщина кладет ее к себе на плечо.
– Закари, я покажу тебе, как прочитать остальное. Но помнишь, я сказала, что тебе придется заплатить?
– Не вопрос, – кивает он. – Можем обговорить условия.
Она нежно сажает ребенка себе на плечо.
– Милый, к чему условия?
– Но тогда… чего же ты хочешь?
Синие глаза встречаются с его глазами.
– Ты всего лишь должен назвать мое имя.
У Закари из горла вылетает смешок.
– Я… Что я должен?!
– Ты ведь не знаешь, как меня зовут?
– Ну… Да, мне очень неловко. Но…
– Так давай же. Угадай. Ты же хочешь получить оставшуюся часть книги? Ну вот. Угадай мое имя – и книга твоя. Такой уговор. Назови мое имя. У тебя три попытки.
Он закрывает ноутбук, но оставляет его на коленях.
– Ты серьезно?
Она смотрит не мигая. И постукивает ногой.
Закари понимает, что придется играть по ее правилам. Ладно. Подумаешь!
– Хм… Сара? – начинает он.
Она качает головой. Закари замечает, как в холодных синих глазах мелькает оживление.
– Еще две попытки.
– Джессика?
– Нет. Думай хорошенько, милый. У тебя осталась всего одна попытка. Не потрать ее впустую.
Он прищуривается, изо всех сил вглядываясь в нее, словно пытаясь прочесть ее мысли. «Какое имя ей подходит? Скажем…»
– Эшли?
Она опускает голову, и волосы падают ей на лицо.
– Эх! Извини, Закари. Меня зовут не так. И это была твоя последняя попытка.
Она проходит мимо него, направляясь к двери.
– Так скажи мне! – кричит он. – Как же тебя зовут?
– Закари, мы же встретились среди сказок, – вздыхает она.
– Да.
– Значит, ты должен был догадаться. Просто обязан. Меня зовут Румпельштильцхен[21].
– Как? – изумляется он.
– Меня зовут Румпельштильцхен. А ты не догадался. Теперь ребенок мой.
Закари толкает ноутбук на диван и медленно поднимается. Но не успевает он встать, как она и ребенок оказываются за дверью.
Закари дергает дверь и выбегает на лестницу. Прислушивается, не раздаются ли ее шаги. Но все, что он слышит, – это глухие удары своего сердца.
«Она сумасшедшая, и у нее мой ребенок».
Он срывается с места, перелетая через две ступеньки. На крыльцо. Глядит вдоль улицы, вправо и влево. Нет. Нет. Здесь ее нет. Он дышит так тяжело, что, кажется, грудная клетка сейчас взорвется.
«Не поддавайся. Сердечного приступа только не хватало».
Ее что, ждала машина? Как можно исчезнуть так быстро?
Он заставляет себя подняться обратно в гостиную. Хватает с дивана телефон.
«Надо позвонить в полицию. Она похитила моего ребенка».
Но что скажет полиция, когда он сообщит, что ее зовут Румпельштильцхен? Он уже слышит издевательский смех над его историей о том, как он жил в сказке.
«Румпельштильцхен, говоришь? Забрал у тебя ребенка? Ну так позови Златовласку, пусть она тебе поможет!» И тут же: «Хо-хо-хо-хо-хо!»
Закари дает слово, что сам найдет ее. Он понимает, что думает не слишком связно. Он вообще не в состоянии думать. Знает только, что надо бежать. Пробежать по городу, побежать в те места, где она может быть, побежать куда угодно, где он сможет ее застать.
Он слишком напуган, слишком потрясен, чтобы оставаться на месте. Если он будет стоять, ужас от содеянного нахлынет и поглотит его без остатка.
Он бежит в библиотеку. Там ее никто не видел. Бежит в Ист-Сайд, к ее кварталу. Который дом? Который? Нет. Никаких следов.
Где теперь искать? Сдаваться нельзя. Он идет по Второй авеню и почти доходит до 86-й улицы, как вдруг видит ее за столиком в кофейне. На плече у нее лежит Эмили. Перед женщиной стоит тарелка с яичницей-болтуньей. А напротив сидит Кардоса.
Значит, они работали вместе?
Ну конечно. Кардоса должен был напугать его, вывести из равновесия, ослабить, чтобы она беспрепятственно появилась и сделала свое дело.
Гнев охватывает Закари. Он бьет по витрине обеими кулаками.
Они поворачиваются; на их лицах появляется сперва удивление, затем тревога. Прежде чем они успевают вскочить на ноги, Закари влетает в дверь и проносится мимо людей, стоящих у кассы в ожидании свободного столика.
Он шагает к ним, размахивая кулаками. Голова сейчас разлетится вдребезги. В висках пульсирует кровь. Он зло смотрит на них, переводя взгляд с Кардосы на ребенка и на женщину. Открывает рот – и замирает. Внезапно он ощущает себя сдувающимся шариком. Он чувствует, как воздух со свистом утекает из легких, как все его тело опадает… уменьшается в размерах…
Закари опускает кулаки. Его дыхание замедляется. Наконец он обретает голос.
– Я вас выдумал, так? – тихо говорит он.
Оба кивают с каменными лицами.
– Я выдумал вас обоих. Вы не настоящие, – повторяет Закари.
– Да, – шепотом отвечает она. – Ты нас выдумал.
– Вы у меня в голове. Вы – сказка. Вас здесь нет, – бормочет Закари.
Они выжидающе смотрят на него. Женщина прижимает ребенка к плечу и не мигая глядит на Закари.
– Я вас выдумал, – говорит он. – И если я закрою глаза…
Он не дожидается ответа от них.
Он закрывает глаза.
А когда открывает, то видит над собой лица – незнакомые лица, – которые пристально вглядываются в него. Лица нависают над ним, они напряжены, словно эти люди ждали, когда он сделает или скажет что-нибудь.
Он лежит на спине. Подняв голову, он спрашивает:
– Где я?
– Мы поместили вас в эту палату, доктор Страйвер, – отвечает женщина с шоколадной кожей, одетая в светло-зеленый халат. Из-под медицинской шапочки торчат кудрявые белые волосы. – Мы решили, что вам здесь будет удобно.
Он кивает и снова опускается на подушку. Кардоса и Румпельштильцхен не выходят у него из головы.
Какая-то женщина отодвигает медсестру и склоняется над ним. Глаза ее смотрят неодобрительно, а щеки мокры от слез.
– Говард, ты опять! – говорит его жена Дебра. – Я… я не понимаю. Ты можешь мне объяснить? Неужели жить внутри собственного разума настолько лучше, чем быть со мной?
– Нет, – быстро отвечает он и тянется к жене, но та отстраняется. На ее щеках блестят слезы, которые она не пытается вытереть.
– Долго меня не было? – спрашивает он.
– Два дня, – отвечает Дебра. – Но мы не знали, как долго тебя не будет на этот раз.
Прежде чем он успевает ответить, она продолжает:
– Говард, почему ты все время так делаешь? Почему уходишь в свой разум? Ты пытаешься от меня сбежать. Просто признай это.
– Нет, – повторяет он. – Нет. Поверь.
Он садится в постели, оглядывает докторов и медсестер, которые отошли к стенам, чтобы Дебра могла с ним поговорить.
– Ребенок! – говорит он ей. – С ребенком все в порядке?
Ее темные глаза пристально смотрят на него.
– Говард, у нас нет ребенка. Да что с тобой такое?
Он пытается разобраться. Он должен сперва все понять и лишь потом убедить Дебру и попытаться вернуть ее.
– А моя книга? – спрашивает он.
Она качает головой:
– Ты только грозишься написать книгу о своих открытиях. Но если ты продолжишь исчезать в собственном разуме, у тебя не будет времени на нее.
Он кивает. Силы понемногу возвращаются. Он нежно сжимает ее ладонь: