– Прекрати! Мы говорим об Аннапурне. О том, чтобы у нее была личная жизнь. О том, чтобы спасти ей жизнь. А для этого тебе надо хоть на минуту оторваться от кассового аппарата.
Печальная истина заключалась в том, что, несмотря на лучшие намерения, Милдред Бэнфри не могла этого сделать. Мони Рирдон-Пиллертон поняла это вскоре после начала их бесплодного разговора – когда в дверь туалета начала ломиться женщина, которой было невтерпеж. Еще Мони поняла: она лично отвечает за то, что случилось с ее давней подругой и со всей деревней. Если бы она всеми силами не упрашивала Аннапурну подарить ей несколько минут наедине с Максом де Винтером и навеки безымянной рассказчицей, ничего не случилось бы. А значит, она должна как следует постараться и вернуть все на место.
Мони решила, что единственный выход – изобрести что-то вроде программы защиты свидетелей. Нужно поселить Аннапурну подальше от острова Уидби, под новым именем. Только с исчезновением Аннапурны Лэнгли и весь Саут-Уидби опять станут тихим, милым сельским уголком. Провернуть такое нелегко, но вполне возможно. В мире хватает мест, куда может скрыться Аннапурна: от Бозмена, штат Монтана, до Бангладеша. Нужны только ночной мрак и содействие Аннапурны.
С последним, увы, не сложилось. Хотя Аннапурна была совершенно согласна с выводом Мони о том, что оглушительный успех «Грандиозно!» убьет ее, она не собиралась начинать новую жизнь, став чужачкой в чужой стране. Здесь ее семья – возглас «Да ты же с ними не видишься!» ничуть не поколебал ее решимости – и друзья – восклицание «Я твоя единственная подруга!» не убедило ее в своей способности завести друзей где-либо еще. И когда Аннапурна заявила об этом, кротко, но ядовито добавив: «Давай не будем забывать, с чего все началось», – Мони поняла, что нужен другой план.
Как говорится, джинна нельзя загнать обратно в бутылку, но Мони и Аннапурна все же попытались – разумеется, с согласия Милдред. Впрочем, быстро выяснилось, что сокращение рабочего дня не остужает пыла желающих увидеть дистикомбы и песчаных червей Дюны, а введение выходного дня не слишком-то порадовало очень настойчивых пожилых женщин, которые восхищались мисс Хэвишем и не желали ничего слушать, поскольку приехали на Уидби аж из Форт-Лодердейла, заказав «страшно дорогую экскурсию». Они, как и другие, непременно добьются своего, а если им откажут… что ж, владельцам «Грандиозно!» наверняка известно, что Американская ассоциация пенсионеров регулярно выигрывает дела о недобросовестной рекламе.
Короче говоря, Мони и Аннапурна уяснили, что она не может уйти, не может остаться и не может выкроить ни минутки для себя. А значит, она либо скоро отбросит коньки – хотя Аннапурна не каталась на коньках из-за больных ног, которые нуждались в хирургическом вмешательстве, – либо исчезнет. И поскольку она отказывалась исчезать в неведомых краях, придется провернуть это прямо на острове Уидби, надо только придумать, как именно.
Идея поразила Мони словно молния однажды вечером, в «Дегустационном зале Лэнгли» на Фест-стрит во время ежемесячного свидания с Дуэйном Пиллертоном, которое должно было поддерживать в них романтический настрой, помогать прислушиваться друг к другу, вожделеть усталые тела друг друга и так далее. Вечером, особенно в дни свиданий, им обычно хотелось одного: спать. Но они знали, что бывает, если отпустить свой брак на волю волн, и хотя оба втайне надеялись, что другой отменит свидание, этого ни разу не случилось.
В «Дегустационном зале Лэнгли» на Фест-стрит было полно народу. Мони и Дуэйн жались друг к другу за крошечным столиком размером с бутылочную пробку. Из-за наплыва посетителей двадцать таких столиков поставили вместо прежних, нормальных. Дуэйн с печалью отметил, что их милая деревушка уже не та, что прежде, и Мони незамедлительно сообщила ему, что намерена все исправить.
Ни к чему было выбирать слова или понижать голос. Народу в винном баре было как селедок в бочке, и шум стоял такой, что приходилось почти кричать. Мони видела, что Дуэйн слушает ее вполуха, но разве его можно было винить? Все вокруг громко восторгались недавними волшебными путешествиями, и сложно было не обращать на них внимания. Воздух полнился фразами вроде: «Скажите ей, чтобы сержант Хейверс встретилась с Сальваторе Ло Бьянко!.. Рекомендую сцену, где Марико пробирается в его комнату под покровом ночи!.. Она ведь отправляет к Томми и Таппенс?.. Когда Альберт Кэмпион понял, что любит Аманду, я едва не умерла от восторга!» Становилось ясно, что в деревне поселилось настоящее чудовище.
Разумеется, Дуэйн знал, что всему виной «Грандиозно!», но не знал, какую роль сыграла Мони в создании чудовища. Она не спешила сообщать ему о том, что находилась в номере Максима де Винтера во время его утренних омовений, хоть и с самыми невинными намерениями, поскольку и без того терзалась угрызениями совести. В конце концов, Дуэйн – человек приземленный. Он впитал с молоком баптистки-матери убеждение в том, что мир воображения – царство дьявола и лучше его избегать.
– Нужно вытащить Аннапурну из Лэнгли, – сказала Мони мужу. – «Грандиозно!» ее убивает.
– Монро – неплохой городок, – глубокомысленно посоветовал он. – И там есть «Лоуз».
Мони пала духом. Монро? Серьезно? Там же нет ничего интересного, а если бы и было – он и вправду верит, что пригород в часе езды от парома на остров Уидби может подойти? В любом случае речь не об отъезде Аннапурны из Уидби. Аннапурна сказала, что никуда не поедет. О чем Мони и сообщила.
– Тогда Оук-Харбор, – предложил Дуэйн. Уже лучше: Оук-Харбор, в тридцати с лишним милях к северу от Лэнгли, был достаточно крупным городом, чтобы можно было затеряться в нем. – Там есть «Уолмарт». И «Хоум депот».
– Да при чем тут гипермаркеты! – воскликнула Мони. – Ты правда думаешь, что Аннапурне есть дело до гипермаркетов?
– Там есть авиабаза военного флота. Она может познакомиться с офицером и влюбиться.
– О господи! Ты… ты невыносим. Я не могу придумать, куда ее спрятать, но если ты считаешь, что она согласится жить в каком-то… каком-то совершенно бездушном месте, то…
«Как бы я хотела остаться там навсегда! – воскликнула женщина, и Мони прекратила думать вслух. – А что такого? Почему нет? Видели бы вы особняк! А горы еды, а куча бутылок шампанского!.. А бассейн! Зуб даю, вы бы тоже захотели остаться!» Услышав это, Мони, изо всех сил стараясь не смотреть с осуждением на необъятную задницу рассказчицы, села на стуле прямо – вечная поза подслушивающих – и разобрала продолжение: «Он бы у меня мигом забыл о Дейзи Бьюкенен!» Сначала Мони подумала о Джее Гэтсби, а затем пришла к изумительному, очевидному решению.
Ей не терпелось поскорее поговорить с Аннапурной. Притворившись, что у нее болит голова, она попросила Дуэйна отвезти ее домой. Там она приняла напроксен, чтобы Дуэйн знал: жена твердо намерена избавиться от головной боли до того, как они встретятся во время обязательной кульминации романтического вечера. Затем Мони заперлась в спальне со словами: «Дай мне полчаса, чтобы прийти в себя, милый» – и схватила телефон.
Сначала она позвонила Аннапурне и спросила:
– Приключения, тайна, преступление или любовь?
– В смысле?
– Просто отвечай. Не думай. Размышления все осложняют. Быстро ответь: приключения, тайна, преступление или любовь?
– Кто это? Моего номера нет в телефонной книге.
– Аннапурна, а ты сама как думаешь? Спорим, ты сто лет не разговаривала с братьями, сестрами или родителями?!
– А! Мони.
– Вот именно «А! Мони». Сегодня у нас с мужем свидание. У меня полчаса до секса с Дуэйном. Давай ближе к делу. Приключения, тайна, преступление или любовь? Я имею в виду книги. Выбирай.
– Это не так просто.
– Почему?
– Я бы назвала не меньше двух.
– Ладно. Хорошо. Придумаем что-нибудь. Говори.
– Наверное, тайна и любовь. Они ведь часто идут рука об руку.
– Главный герой женат или нет?
– Разве это важно?
– В нашем случае да. Важно. Довольно важно.
– Тогда женат. Если не с самого начала, то под конец. Почему бы не попробовать что-нибудь новенькое?
– Наши дни?
Аннапурна на мгновение задумалась.
– Я всегда была неравнодушна к эпохе между мировыми войнами. Удивительное чувство стиля, настоящий взрыв энергии, счастье выжить и так далее.
– Ты уверена? А как же Великая депрессия?
– Тогда двадцатые. Или тридцатые в обществе человека, который не вкладывал деньги в ценные бумаги.
– Страна?
– Мне нравится Англия.
– Ты там бывала?
– Только в книгах, конечно. На какие шиши? Но я уже сто лет там не была. Ты же знаешь, я больше не путешествую.
– Правда? Какая жалость! Но это не важно. Пора приступать к делу. Встретимся на нашем старом месте. Ты знаешь где. Заведи будильник и приходи к пяти утра. Мы разберемся с «Грандиозно!» раз и навсегда.
– Но Милдред…
– О Милдред я позабочусь потом. Она заработала кучу денег, так что может закрыть лавочку и жить припеваючи до конца жизни. Просто приходи на встречу к пяти, зная, куда ты хочешь отправиться.
– Я не уверена, что могу…
– Так! Послушай меня, Дженет Шор. Разве ты не устала? Разве тебе не надоело уговаривать Томов, Диков, Джемайм и Одри выбирать «Холодную гору» вместо «Унесенных ветром»? Хоть кто-нибудь просил «Холодную гору» сам, без подсказки? Можешь не отвечать.
– Одна женщина попросила отправить ее в книгу «Последняя оставшаяся в живых вдова конфедератов рассказывает все».
– Прекрасно. Чудесно. Надо все это отметить. Увидимся в пять. Не опаздывай.
Затем Мони позвонила Милдред – на мобильный, потому что не хотела с ней разговаривать. Час был поздний, и она ничуть не сомневалась, что Милдред давно легла в кроватку и наслаждается сном, в котором отказывала бедной Аннапурне.
– Лавочка на завтра закрывается, – сказала она в трубку, услышав сигнал автоответчика. – Я забираю Аннапурну с острова на весь день. Ей нужно отдохнуть. Можешь не утруждать себя звонками и спорами. Когда ты получишь это сообщение, мы уже уедем.