На этом подготовка была завершена. Остаток ночи Мони посвятила Дуэйну. К счастью, много времени ему не потребовалось. Он всегда быстро делал свое дело и засыпал. Как правило, ему хватало десяти минут, чтобы скатиться с жены и захрапеть, как умирающий гладиатор.
Она вылезла из кровати, отправилась на кухню и приготовила обеды детям. Ее не будет дома, когда они отправятся в школу, и приготовить им завтрак она тоже не сможет. Она достала овсянку моментального приготовления, орехи пекан и банку меда. Очистила от листьев клубнику, наполнила ею большую корзинку, налила молоко в кувшин и поставила на лед. Написала каждому ребенку записку с сердечками, приветиками и поцелуями. Пообещала, что будет дома, когда они вернутся из школы. Затем собрала обед для мужа и написала ему примерно то же самое. В конце концов, у нее есть обязанности, как бы она ни мечтала от них избавиться. Она сделала выбор и должна с ним жить. Она лишь надеялась, что Аннапурна наконец сделает свой.
Без пятнадцати пять она погрузила в машину все необходимое и поехала на кладбище Лэнгли, осторожно пробираясь меж холмистых полей старой городской фермы и высматривая завтракающих оленей. Было еще темно, но рассвета оставалось ждать недолго. Небо над Каскадными горами за проливом уже прочертили абрикосовые полосы, когда Мони вырулила с подъездной дорожки на улицу. Она припарковалась как можно ближе к мемориальному саду, разбитому в честь кремированных жителей Лэнгли, взяла с собой все необходимое и собиралась направиться к старому сараю для садового инвентаря, когда огни фар повернули с Аль-Андерсон-роуд и машина проехала мимо старого кирпичного столба у входа на кладбище. Через несколько мгновений Аннапурна присоединилась к Мони.
За долгую ночь, прошедшую после звонка Мони, Аннапурна сообразила, к чему та клонит. Она отнюдь не была идиоткой, а вопросы Мони очень напоминали те, которые она задавала клиентам «Грандиозно!», не знавшим, что к визиту надо готовиться. Поэтому, выйдя из машины, Аннапурна немедленно запротестовала. Но прежде чем она успела перейти от возражений к советам, торгу или отрицанию, Мони произнесла:
– Дженет, послушай. Это единственный выход. И ты ведь до сих пор Дженет Шор? Под всем этим маскарадом Аннапурны. Ты знаешь, что это так, и… Послушай, я уверена, что ты должна произнести это вслух. Иначе… Вряд ли я смогу тебе помочь так, как хочу. Не знаю почему, но совершенно в этом уверена. Ты должна это произнести.
– Я Дженет, – сказала она. – Но это не значит…
– Прекрасно, – перебила Мони. – Идем. У нас мало времени. Что ты решила?
Аннапурна помолчала, и в течение этого невыносимо долгого мгновения Мони Рирдон-Пиллертон начала думать, что ее давняя подруга не очень-то готова отказаться от «Грандиозно!» и жизни, которую ей навязала Милдред Бэнфри. Но вот Дженет вдохнула поглубже и достала из саквояжа книгу в твердой обложке.
– Между прочим, это первое издание, – сообщила она. – Даже не спрашивай, сколько стоило.
– И оно отвечает всем условиям?
– То, что доктор прописал. Англия между мировыми войнами, тайна и любовь.
– А деньги?
– Он второй сын герцога.
Мони задумалась. Она смотрела телесериал «Гордость и предубеждение» и знала о материальном положении полковника Фицуильяма.
– Но разве вторые сыновья не прозябали в нищете? Не шли в армию?
– Этот – нет.
– Что «нет»? Не пошел в солдаты?
– Не прозябал в нищете.
– Ты уверена?
Новообретенная Дженет кивнула:
– У него есть слуга, и он ездит на «даймлере». Это машина вроде «ягуара». Он пьет дорогой портвейн. И он влюблен в женщину, у которой нет ни гроша за душой, так что он не ищет богатую женушку…
– О боже! Он влюблен? Аннапурна… Дженет, ничего не выйдет!
– Они не женаты. Он предлагал ей руку и сердце два или три раза, но она отказывалась. Они познакомились одиннадцать лет назад, но она все еще говорит «нет». Она скажет «да» в конце этой книги, но книга очень толстая. У меня будет достаточно времени.
Ее слова пролились бальзамом на душу Мони и наполнили ее неизъяснимой радостью.
– Так ты согласна? – прерывающимся голосом спросила она. – Правда? Честно? Окончательно?
Дженет огляделась по сторонам.
– Я устала, – сказала она. – Так больше продолжаться не может. Да. Я согласна, и время настало.
Так Мони Рирдон-Пиллертон вошла со своей старой подругой Дженет Шор в темный сарайчик, где они провели столько блаженных часов в дни юности. Они вместе расстелили одеяло, которое захватила Мони, а Дженет запалила свечу и накрыла ее стеклянным колпаком, как много лет назад. Затем она села и начала листать книгу. Нужно войти в историю где-то в начале. И надо полагать, ей придется полюбить дорогой портвейн, как только она туда попадет.
Мони ждала. Надо сказать, она нервничала все сильнее. У нее не было никакой уверенности в успехе, но Дженет согласилась сотрудничать, и это казалось добрым предзнаменованием.
Мони достала шерстяную нить – совсем тонкую, но в этом-то и смысл! Дженет выудила из саквояжа пуховую подушку и большой шерстяной шарф, чтобы не замерзнуть, а Мони завязала на конце нити скользящую петлю. Когда все было готово, Дженет легла на одеяло и в последний раз проверила, ту ли страницу открыла. Не хватало только оказаться в лодке, когда герой прочел на расслабленном лице героини, что она любит его! Это будет ужасно. Нет, надо появиться раньше и помочь этой женщине остаться холодной, бесчувственной, равнодушной и независимой… «То, что надо», – подумала Дженет. Остальное окажется делом техники, ведь герой этой книги – не какой-нибудь там Чедборн Хинтон-Гловер. Это настоящий джентльмен, который за одиннадцать лет даже ни разу не прижался губами к руке своей дамы сердца. Поэтому между ними нет ни обязательств, ни взаимопонимания, ни обещаний, хотя его влечет к ней – что греха таить, скорее в умственном, чем в телесном, отношении.
– Я готова, – сказала она Мони Рирдон-Пиллертон. – Ты поймешь по изменению дыхания.
Мони кивнула, и Дженет медленно произнесла слова из своего детства, смежив веки, не видя ни затянутого паутиной потолка сарая, ни своей давней подруги. Вместо этого она представила себя в оксфордском колледже Шрусбери – в Новом дворе, где должны были торжественно открыть подаренные колледжу часы. Выпускницы и живущие при колледже профессора в черных церемониальных мантиях еще только собирались. Стоял необычайный галдеж, ведь они не виделись много лет.
– Видели Триммер в этом ужасном канареечном абажуре?
– А, так это Триммер! Как она поживает?[31]
– Прими меня…
– Пойди и возьми сэндвичей, они недурны, как ни странно.
– …прими меня…
– Кажется, на прошлое Рождество объявляли конкурс.
– Наверное, вы видели объявление в ежегоднике Шрусбери.
– …прими меня в свои объятия, – пробормотала Дженет Шор, произнесла еще несколько волшебных слов и принялась ждать. Как и Мони.
Мони ждала, слушала и смотрела на свою давнюю подругу, ожидая, когда изменится ее дыхание.
Сначала появилась улыбка. Затем брови Дженет приподнялись. Мони могла бы и не заметить этого, если бы не смотрела так внимательно на лицо подруги. И наконец, дыхание. Мони так глубоко вдохнула, что, казалось, воздух разорвет ей легкие. Затем медленно и прочувствованно выдохнула. Прошло полминуты, прежде чем она сделала новый вдох. Еще полминуты – и Мони была готова.
Она осторожно сняла нить с запястья Дженет. Узел был завязан совсем слабо – достаточно было слегка потянуть. Дженет Шор ничего не почувствовала. Она стояла на газоне Нового двора в окружении галдящих женщин в черных мантиях. Неподалеку ждал накрытый стол с сэндвичами и чаем. К своему бесконечному удивлению, она услышала разговор, которого не было в книге. Две женщины обменялись тихими репликами, не сводя колючих глаз с третьей – высокой, угловатой выпускницы, которая шла к ним через лужайку. Бесстрастное лицо, темные короткие волосы и загнанный взгляд безошибочно говорили, кто она такая, наподобие таблички с именем на шее. «О господи! Все-таки явилась! Поверить не могу!» – приглушенно произнесла выпускница рядом с Дженет Шор. «Кто бы мог подумать… после суда и всего прочего!» – откликнулась вторая. «А вы знаете, что он предлагал ей руку и сердце, но она ему отказала? – вступила в разговор третья сплетница. – И не раз! Уму непостижимо!»
«И это было роковой ошибкой Гарриет Вэйн», – подумала Дженет Шор, которая легко вжилась в роль одного из скаутов колледжа и обходила присутствующих с подносом в руках. Сезон охоты на лорда Питера Уимзи открыт, и Дженет – бывшая Аннапурна – непременно заполучит этот трофей.
Кэролин ХартКОРОЛЕВСКИЙ ПОДАРОК
Кэролин Харт – автор более шестидесяти романов. Она выросла в Оклахома-Сити и изучала журналистику в Оклахомском университете. Там же она впоследствии вела курсы для начинающих авторов. Харт успела побывать главой ассоциации авторов детективов «Сестры по преступлению», членом Американской гильдии писателей, Американской и Международной ассоциаций авторов детективной прозы, а также Американской лиги авторов детективов. Она – лауреат множества премий, включая премию имени Аррела Гибсона за заслуги в области литературы, ежегодную премию Оклахомского литературного центра за лучший роман и награду имени Ридли Пирсона. В 2014 году, на церемонии вручения ежегодной премии Эдгара Аллана По, Харт удостоилась звания грандмастера Американской ассоциации авторов детективной прозы.
Энни Дарлинг шлепала по лужам, дрожа от холода. Обычно она останавливалась полюбоваться гаванью, роскошными океанскими яхтами и щеголеватой «Рыбой-луной», но в этот февральский день не осмеливалась высунуться из-под зонта и даже не взглянула на серые, с белыми барашками волны и затянутый пеленой дождя горизонт. Наконец она с облегчением ступила на крытый променад, вдоль которого располагались магазины. Переведя дух у двери «Смерти по заказу», Энни стряхнула с зонта воду и вставила ключ в замочную скважину.