Хила постучала ручкой по блокноту:
– Кто еще знал о книге?
Эллен задумчиво подняла руку и почесала щеку, затем стыдливо покосилась на Энни.
Та не удивилась. Эллен не упустила возможности похвастаться. Она была открытой и наивной, и вчера, во второй половине дня, любой мог заметить ее радостное волнение.
– Кому вы рассказали? – спросила Хила.
Худые плечи Эллен поникли.
– Я не думала, что это мне навредит, – печально призналась она. – О чем я вообще думала? Я так обрадовалась, что сразу решила написать Джинни. Тут зашла миссис Бенсон, и я выложила ей все как на духу. Нет, не все. Не было ни слова о разговоре с Энни. И я не собиралась говорить, сколько стоит книга. Никому не рассказала…
Хила перебила ее:
– Так, давайте-ка по порядку. Вы рассказали о книге нескольким посетителям. Кому?
Эллен вцепилась пальцами в края платка и плотнее укуталась в него.
– В полтретьего заходила Нэнси Бенсон. Она искала…
Хила снова перебила, на этот раз более мягким тоном:
– Для начала просто перечислите имена.
Эллен уставилась на инспектора своими блеклыми голубыми глазами:
– Нэнси Бенсон. Профессор Пикетт. Уолт Уиздом.
Всех троих Энни знала, пусть и не слишком хорошо. Люди, известные на острове. Нэнси Бенсон, скрытная женщина с лицом Моны Лизы и взглядом, обескураживающим посетителей, приехала недавно и работала в аптеке Морриса. Галантный, пожилой Уолт Уиздом был разведен и славился хорошо подвешенным языком и тягой к молоденьким девушкам. Профессор Келвин Пикетт, историк на пенсии, не упускал возможности блеснуть своими познаниями перед окружающими (два первых черновых варианта Декларации независимости написаны на пеньковой бумаге, Джон Адамс первым из президентов поселился в Белом доме, во Вторую мировую немецкие подлодки потопили у берегов Флориды двадцать четыре корабля и так далее).
– Вы сообщали о книге кому-нибудь еще?
Эллен отрицательно помотала головой.
– Что касается тех троих, с кем вы говорили…
Эллен захлопала ресницами. Она выглядела удивленной, слегка потрясенной и взволнованной:
– Неужели кто-то из них вломился в магазин и украл мою книгу?
Хила не стала спешить с выводами:
– Вариантов несколько. Это мог быть случайный вор в поисках небольшой суммы. Многие должны знать, что у вас нет кассового аппарата, который трудно взломать. Деньги тоже пропали?
Эллен взяла коробку, открыла и пересчитала тонкую пачку купюр, беззвучно шевеля губами:
– Все на месте.
Хила кивнула:
– Грабитель мог заметить книгу и решить, что она ценная, раз вы держите ее под прилавком. Или кто-то из ваших вчерашних покупателей сообразил, что книга может дорого стоить, и ночью вернулся за ней.
Эллен восхищенно уставилась на Хилу:
– Значит, вы можете ее вернуть? Как здорово! А скоро?
На обычно непроницаемом лице Хилы отразились удивление, тревога и жалость. Она открыла рот, но перевела дух, прежде чем ответить:
– Боюсь, выяснить, куда подевалась книга, будет непросто.
Возбужденная Эллен махнула рукой:
– Но вы же так быстро догадались, что преступник – один из них. Потрясающе! Разве нельзя просто выписать ордер и обыскать их дома? Книга наверняка где-то спрятана. Вы можете просто сказать им – тому, кто украл, – что все знаете и что лучше будет вернуть книгу мне.
– Мэм, то обстоятельство, что три ваших клиента узнали о существовании книги, не является основанием для выдачи ордера на обыск. Более того, – задумчиво добавила Хила, – у нас нет даже повода допрашивать их, не говоря уже о том, чтобы выдвигать обвинения. – Хила подняла руку и принялась загибать пальцы. – Я также не обнаружила следов взлома, и лишь ваши и миссис Дарлинг…
Энни позабавило то, что Хила назвала ее по фамилии, но не улыбнулась, понимая, что этого требует протокол.
– …показания свидетельствуют о существовании книги. Пустой чехол не может считаться доказательством, и, если верить вашим словам, к коробке из дома престарелых не прилагалось описи предметов. – Хила взяла паузу. – Таким образом, нет никаких подтверждений того, что книга принадлежала вам.
Надежда исчезла с лица Эллен. Она съежилась и в отчаянии посмотрела на Хилу:
– Хоть что-нибудь можно сделать?
Хила закрыла блокнот. В ее глазах читалась жалость, но ответ был сдержанным:
– Я составлю рапорт.
В комнате отдыха полицейского участка Энни взяла из автомата банку «Доктора Пеппера». При этом она краем глаза взглянула на висевшую слева карту острова, где подробно были изображены и северная оконечность с паутиной проселочных дорог, и центр, где располагались порт и деловой район, и юг с полями для гольфа и фешенебельными загородными домами вдоль петляющих улочек. Был там отмечен и променад со всеми магазинами, включая «Смерть по заказу» и «Сувениры» Эллен. Энни поставила банку на пластмассовый стол и уселась напротив Хилы.
Та положила в густой черный кофе две ложки сахара, размешала их и покачала головой:
– Энни, честно говоря, надежды нет. Билли сейчас на суде в Бьюфорте. Сегодня в слушаниях перерыв, и мне удалось до него дозвониться. Он говорит, что наше дело потерпит денек-другой. Когда он вернется, то побеседует с подозреваемыми в неформальной обстановке, спросит, рассказывали ли они о книге кому-нибудь еще или нет. Надо сделать вид, что мы просто ищем улики и свидетелей. Нельзя взять и прямо обвинить кого-то просто потому, что он заходил в магазин Эллен.
Энни рассердилась. Не на Хилу – та честно выполняла свою работу. На неизвестного грабителя, не пожалевшего сил, чтобы влезть в покосившееся окно и забрать книгу, способную изменить жизнь Эллен к лучшему. Книгу, благодаря которой она помолодела и обрела блеск в глазах. Лишить человека радости – худшая из краж.
Хила продолжила:
– Я чуть не разрыдалась, когда она сочла меня чуть ли не гением сыска лишь из-за догадки о том, что вором был один из посетителей, и предположила, что проще всего пойти к вору, кем бы тот ни оказался, и попросить вернуть книгу. – В голосе Хилы слышались недоумение и жалость. Ее привычный официальный тон не изменился, но было видно, что она расстроена. – Она как ребенок. Многие пятилетние дети и то сообразительнее.
Энни собралась было сделать глоток газировки, но рука застыла на полпути ко рту.
– Проще всего.
Повисла пауза. Хила уставилась на Энни:
– Энни, серьезно?
Энни быстро поднесла банку к губам и глотнула, поперхнувшись сладкой газировкой, которую одни горячо любят, а другие страстно ненавидят.
Хила выпрямилась и развела плечи:
– Даже не думай. Этой уловке уже сто лет.
Энни удивленно посмотрела на нее. Хила лишь недавно увлеклась детективной литературой, о чем Энни прекрасно знала, – но, несмотря на это, уверенно отвергла предложенный ей способ давления на подозреваемого.
Хила не сводила с Энни глаз.
– Месяц назад, – добавила она, – на собрании Клуба любителей детектива рассказывали историю о том, как сэр Артур Конан Дойл отправил одному уважаемому господину записку со словами: «Все открылось. Беги». Тот скрылся на следующий день. Хенни сказала, что этот же трюк приписывали Марку Твену. По-моему, Твен, с его изощренным чувством юмора, подходит больше. Как бы то ни было, история давняя и никто не помнит, кто в ней участвовал. Так что ты меня не проведешь.
Энни пожалела, что не умеет убедительно лгать. Муж и свекровь уверяли, что по ее лицу, как по карте, смог бы сориентироваться даже слепой крот. Она подняла банку «Доктора Пеппера», словно провозглашала тост:
– Ты права, я об этом подумала.
Хила по-прежнему смотрела на нее недоверчиво своими зелеными глазами.
– Ты права, – дружелюбно произнесла Энни. Вбив себе что-нибудь в голову, Хила цеплялась за это, как ракушка за портовую сваю. – Ничего не выйдет, – улыбнулась она.
Ответной улыбки не последовало.
– Энни, даже не пытайся никого прижать к стенке. Ну договоришься ты о встрече, возможно, попросишь Эллен посидеть с камерой в укромном месте. Увидишь, кто клюнет, и сделаешь фото: будет что показать Билли. Но каждому из этой троицы есть что терять, даже если их возьмут с поличным. За сотню тысяч люди на многое способны. А если кто-то из них психопат или сумасшедший поклонник, которому просто хочется пялиться на автограф Агаты Кристи и злорадствовать над теми, у кого такой книги нет? Брось эту идею.
Энни погладила Агату.
– Хила меня совсем за дурочку держит?
В камине плясали языки пламени. В «Смерти по заказу» было по-зимнему тепло и светло. От кружки с горячим шоколадом на буфете поднимался пар.
Агата извернулась и куснула Энни. Та отдернула руку.
– И ты, мое кошачье величество?
Непостоянная и непредсказуемая кошка заурчала и потерлась о ногу Энни.
Облокотившись на буфет, Энни потягивала горячий шоколад. Хила была права, уловка старая, но ведь она могла подействовать. Любой, у кого есть секреты, боится, что их раскроют. Хила предупредила, что каждому из троих клиентов Эллен было что терять. Верно. Но в этом заключалась также их слабость. Разумеется, встречаться один на один с вором – глупо и опасно. Энни не собиралась устраивать встречу в духе «приходите в полночь к склепу».
Энни была умнее. Она решительно проследовала вместе с кружкой в кладовую и села за компьютер. Просмотрела несколько сайтов, нашла то, что искала, и сделала заказ с доставкой на завтра. Выключив компьютер, она прикинула, что нужно сделать до завтрашнего дня. Надев пальто, Энни погасила свет и направилась к выходу.
Агата с любопытством семенила за ней. Обычно хозяйка проводила зимние вечера по-другому. Остановившись у кассы, Энни взяла из миски с кошачьими игрушками коричневую, начиненную кошачьей мятой мышку и бросила на пол.
Агата тут же метнулась за игрушкой.
Энни вышла на улицу, заперла дверь и быстрым шагом пошла по променаду, стуча каблуками. Времени любоваться гаванью не было. По пути к машине в голове возникали все новые идеи. Надо найти легкодоступное место. Преступник будет готов к ловушке. Где он точно не станет ждать засады? Энни уселась за руль.