– Ну, пожалуйста! Мне ничего не нужно. К тому же я могу по дороге зайти в магазин и что-нибудь купить. И у меня есть для тебя подарки! Тебе понравятся.
– Ладно, приезжай.
– Знаешь, тут у меня были мои знакомые, я попросила их проводить меня до дома… и все это из-за тех криков, которые я слышала… Потом расскажу. Так вот, ты бы видела выражение их лиц, когда я сказала им, что хочу купить квартиру рядом с тобой, в Кузьминках, на Полетаева! Конечно, где Осенний бульвар, а где Кузьминки… Но что бы они в этом понимали? Снобы! Знаешь, они такие странные. Заврались. Его зовут Петр, он брат ее мужа…
– А она – это кто?
– Одна девица. По-моему, у нее не все дома. Так вот, я думаю, что они любовники. Но тщательно скрывают это. Пока ее муж, известный адвокат, трудится где-то там за границей, они развлекаются, путешествуют, вот только что вернулись из Франции. Очень, очень странная парочка…»
31. 8 августа 2022 г
Женя открыла глаза и не поняла, где находится. Ни в Подольске, ни в Живерни, ни даже на Арбате.
Она поднялась, села на постели. В комнате было темно – за окнами сияла огнями ночная Москва! Куда на это раз ее привез Петр?! Что еще придумал?
Она принюхалась. Ну да, конечно. Специфический запах – больница! Она в палате. Одна.
– Э-э-эй! – Она тихо позвала, словно ее кто-то мог услышать. Где-то наверняка есть кнопка вызова медсестры. Но знать бы где!
И тотчас дверь открылась, и в палату проскользнула чья-то тень. Петр! Ну, конечно, кто же еще?!
– Ты проснулась? Ну слава богу!
Он почти плакал. Его трясло. Она поняла это, когда он нашел в темноте ее руку и крепко сжал.
– Женечка, Женечка… Уф… Почему ты не рассказала, что беременна? Почему? Все могло бы сложиться иначе!
Теперь была ее очередь крепко сжать его руку и даже впиться ногтями в его кожу. Ну конечно! Здесь в больнице ему все и рассказали!
– Хотите сказать, что если бы Борис знал, что я беременна, то не бросил бы меня, да?
– Так, спокойно… Я вовсе не это собирался сказать. Вернее, я вообще ничего не хотел говорить. И не скажу. Все хорошо. Главное – ты здорова. Все обошлось. Ты бы знала, как мы с Ребровым перепугались, когда ты потеряла сознание! Вызвали «Скорую помощь», и вот теперь ты здесь…
– Быть может, вы мне все-таки расскажете то, что скрываете о Борисе?
– Я ничего не скрываю. Могу сказать одно – я зашел слишком далеко…
– В смысле?
Они сидели в темноте, и какими-то темными казались слова и мысли. Что он имел в виду? В чем зашел далеко? И вдруг ей стало не по себе: а что, если вся эта поездка, как и выдуманная им история исчезновения Бориса, связана с… ней? Что, если Петр влюблен в нее и решил украсть ее у брата? Эта поездка в Живерни – не способ ли произвести на нее впечатление? Решил заполучить ее таким вот изуверским способом? Но где тогда сам Борис? А что, если он запер его где-нибудь? Что, если Петр сошел с ума? Или, наоборот, настолько умен, что перестарался, планируя ее похищение, и вместо того, чтобы суметь влюбить ее в себя, заставил подумать о нем, как о сумасшедшем?
Но тогда какая роль отведена Реброву? Он помогает Петру или Ребров так же не понимает, где Борис?
Она должна сбежать из больницы, немедленно. Прямо сейчас. Но как? Денег у нее нет. Она лежит в больничной ночной рубашке. Вот ужас-то!
– Что-то мне холодно… Зябко… – Она передернула плечами. – Может, у меня температура?
Петр. Какой же он предсказуемый! Он тотчас снял с себя пиджак (белый пиджак, вот пижонище!) и набросил ей на плечи. Хотел включить свет, но она не позволила.
– Не надо, будет резать глаза. Петр, вы не могли бы произвести разведку боем?
– Не понял…
– Вы не могли бы пройтись по коридору и выяснить, где находится душ?
– А разве его нет в палате? Это хорошая палата. Очень.
– Он не работает.
Она все придумывала на ходу. Знала, что получается нелепо, грубо, что в любую минуту она может проколоться, но просто знала Петра – доверчивого, рассеянного, готового ради нее на многое. Главное, было выпроводить его из палаты с тем, чтобы успеть воспользоваться его прекрасным пиджаком, в кармане которого наверняка имелся и телефон, и портмоне с деньгами. Конечно, разблокировать телефон ей вряд ли удастся. На ум идет только один вариант – день, месяц и год его рождения. Это она знала. Если не пройдет, значит, ей надо будет как-то действовать и без телефона, но с помощью денег. Во всяком случае, попросит у кого-нибудь телефон, чтобы позвонить Реброву.
Петр был у дверей, когда она достала из кармана его пиджака телефон и с невинным видом спросила, как его разблокировать, чтобы позвонить Антонине.
– Все семерки. Всегда думал, что они принесут мне счастье.
– Спасибо!
Петр отправился на поиски душа. Он может отсутствовать и как пару минут в случае, если душевая где-то рядом, или же, встретив кого-то из медперсонала, узнает, что в ее палате с душем все в порядке, или полчаса – если поиски душевой растянутся.
Женя встала, включила свет, и тотчас увидела шкаф, а в нем – свою одежду. Конечно, ВИП-палата, как же иначе? Все в полном порядке, аккуратно, комфортно и удобно.
Она быстро переоделась, набросила на плечи пиджак Петра, выключила свет и, открыв дверь, выглянула в коридор. Он был пуст. Вот в какую сторону двигаться, чтобы не встретиться с Петром?
Она решила пойти налево. Отпустить ситуацию. Пусть все идет как идет. Если встретит Петра, скажет, что ей нужно отлучиться, но она сейчас вернется, чтобы он дожидался ее в палате. Посмеет ли он спросить ее, почему она одета и куда направилась? Может ведь и не спросить. Он такой, этот Петр. Добрый и странный. Но она придумает, что ему ответить.
К счастью, она никого не встретила. Спустилась на лифте на первый этаж, спокойно прошла мимо уткнувшегося в монитор компьютера охранника и вышла в ночь.
Накрапывал дождь. Женя вдруг поняла, что впервые за долгое время находится совершенно одна. Без Петра. Без Элизы. Медицинский центр находился на Арбате, старинное здание в центре города, поблизости ни деревца, ни кустика, за которыми можно было спрятаться.
Она добежала до угла, завернула, понимая, что ее в любую минуту хватятся и быстро найдут, и позвонила Реброву.
– Петр Михайлович? – услышала она голос Валеры.
Ну, конечно, она же звонит с телефона Бронникова.
– Валера, это я, Женя. Знаю, что ночь, прости, если разбудила. Забери меня отсюда, я в медицинском центре, сейчас скажу, как называется…
– Да я знаю, где ты, мы же вместе с Петром Михайловичем тебя туда определили. А где он сам? Что случилось? Он тебя обидел?
– Валера, пожалуйста, без вопросов. Просто приезжай и забери меня отсюда. Отвези к Тоне. Пожалуйста! Сможешь?
– Конечно. Ты где?
– Здесь же, на улице. За углом. Здесь же ни деревца, спрятаться негде… Дождик еще… Только бы не простыть. Пожалуйста, поторопись.
– Я постараюсь быстро. Благо ночью пробок не бывает. Все, жди.
Денег в кармане пиджака не оказалось. Значит, портмоне может быть в заднем кармане его джинсов. Что ж, так даже лучше. Во всяком случае, Петр при деньгах, а это значит, что может вызвать такси и вернуться в квартиру Бориса. Но, скорее всего, он попросит у кого-нибудь из медперсонала телефон, чтобы позвонить тоже Реброву. Потому что Валера Ребров – палочка-выручалочка в их семье. И чтобы ни случилось, всегда звонят ему. Даже Борис.
Женя сняла пиджак и спряталась под ним, как под зонтом. Половина первого ночи, но Москва не спала. Время от времени проезжали сверкающие при свете огней машины, садились в такси вышедшие и ресторана парочки, прошел, сгорбившись под тяжестью футляра с контрабасом уличный музыкант, прошелестела желтым рваным дождевиком бомжиха, пробежала стайка юных бесшабашных студентов, процокала тоненькими каблучками закутанная в роскошную красную шаль красивая женщина…
Все жили своей жизнью, знали, куда идут и зачем, их кто-то ждал… И у них был свой дом. Пусть это была дешевая комната под самой крышей или койка в общаге, а может, роскошная квартира или загородный дом. А куда собралась, на ночь глядя, Женя? Уж точно не в квартиру Бориса, от которой у нее не было ключей и где она никогда не чувствовала себя хозяйкой. И не в Подольск, в дом, который хоть и не так давно считался ее домом, но который она любила, считала его живым и была к нему привязана.
Она вдруг вспомнила, что не позвонила Тоне не предупредила о своем визите! Для начала надо было вспомнить номер. И как же она удивилась, когда, листая в телефоне Петра просто на всякий случай список абонентов, нашла: «Антонина». И ведь это была ее Антонина! Она вспомнила последние четыре цифры.
Позвонила. Конечно, растревожила Тоню. Объяснила ситуацию.
– Я жду тебя, моя дорогая. Сейчас постелю постель.
Тоня. Ангел.
Реброва она ждала долго. Замерзла. Слышала, как несколько раз хлопнули двери медицинского центра, раздавались, какие-то голоса. Это Петр разыскивал ее. Но никому, к счастью, и в голову не пришло, что она стоит за углом, кутаясь в его белый пиджак. Он понял, наверное, что она воспользовалась его телефоном и, быть может, вызвала такси. Но ему также известно, что у нее при себе нет денег – сумочки-то в шкафу в палате не оказалось. Она осталась в квартире Бориса. И теперь Петр переживает за Женю и наверняка чувствует себя виноватым. И кому он может позвонить (если, конечно, помнит номер)? Конечно, Реброву. А не окажется ли сейчас, что после звонка Ребров, приняв сторону Петра, сдаст ее ему? Скажет, где она находится? Пусть только попробует – тогда дружбе конец.
Но Валерий приехал один. Схватил ее в охапку и помог сесть в машину.
– Я печку включил, здесь тепло, отогревайся. Женя, ты что творишь? Петр там с ума сходит! Ты беременная, стоишь ночью на улице, под дождем! Как это понимать?
Она не сразу ему ответила. Сидела, нахохлившись, на заднем сиденье, обняв себя за плечи и стуча зубами. Вот только простыть сейчас и не