ешествуют, вот только что вернулись из Франции. Очень, очень странная парочка…»
Вот негодяй! Мерзавец!!! Так, значит, все-таки он положил на нее глаз! Значит, увез в Живерни, чтобы побыть наедине. А потом, когда вернется Борис, он представит ему доказательства ее измены. Мол, мы с Женечкой развлекались во Франции…
Она придвинула к себе ноутбук и написала дрожащими пальцами:
«Убью тебя, Петр Бронников. Ты – негодяй. Я люблю Бориса и никогда не буду твоей!!!»
Вот так. Пусть теперь читает. А может, удалить весь текст?
Но любопытство – сильное чувство, и Женя принялась листать назад текст. Читая, она наполнялась такими противоречивыми чувствами, что у нее закружилась голова!
«Верочка, моя дорогая. Спасибо, что не бросила меня, не отказалась от такой неблагополучной и проблемной подруги. Судя по тому, что со мной здесь происходит, надо мной ставят какие-то жестокие эксперименты…»
Ого! Ничего себе!
«…Возможно, на мне тестируют какие-то дорогие кремы для омоложения…»
Женя почувствовала, как волосы на ее голове не просто зашевелились, а вздыбились!
«…Может, подмешивают в еду препараты – так же для омоложения. Но после этих препаратов, получается, я жестко старею. И это просто удивительно, что потом моя кожа восстанавливается…»
Женя читала текст, и буквы сливались – она не верила своим глазам!
«Ты спрашиваешь меня, на самом ли деле я живу у бабушки, а не у какой-то чужой тетки. Понимаешь, я видела свою бабушку очень мало, но, судя по всему, это все-таки она. Дело в том, что моя мама – это просто копия бабушки в молодости. А я – копия моей мамы. Мы все трое очень похожи. Даже голоса. К тому же Элиза (моя бабушка) знает такие подробности, связанные с нашей семьей, такие детали, которые невозможно придумать, да и в совпадения я не верю…»
Да ведь это про Лизу и Элизу!!!
Что же это получается? Там, во Франции, на самом деле происходили какие-то фантастические вещи? И Петр, собирая информацию и наблюдая за своей приятельницей Элизой, и зная, что та самая Лиза, что летела с ними в самолете, ее внучка, все записывал? Что это такое вообще – прорыв в науке? Что-то происходит на земле, в воздухе, и мы ничего не замечаем? А если и замечаем, то нам кажется, что это мы сходим с ума?
Да, если бы Женя читала эти строки, не бывая в Живерни, то, скорее всего (да точно!), восприняла бы это, как фантазию Петра. Мало ли, о чем может написать писатель? К тому же она недостаточно знает своего деверя, чтобы понять, способен ли он на такой всплеск фантазии. Он на ее глазах столько месяцев мучился, пытаясь придумать сюжет для своего романа (надо же, возомнил себя писателем!), и чтобы вот так сразу взять и придумать такое! Женщины, пролетая над облаками, то стареют, то молодеют. И что самое главное, Женя наблюдала за этим собственными глазами! И так боялась, что ее примут за сумасшедшую! Выходит, права была Элиза, когда пыталась ей объяснить про другие измерения и все такое. Что-то происходит в воздухе, какие-то глобальные сдвиги, открывая порталы, меняя людей…
У Жени голова закружилась. Однако, несмотря на то что ее в любую минуту застанут в кабинете за прочтением, все равно принялась прокручивать текст в самое начало. И была совершенно сбита с толку.
Опус начинался следующей фразой:
«Моя дорогая подруга Верочка, как же я соскучилась по тебе! И хотя мы живем с тобой в одном городе, в этой громадной и прекрасной Москве, но встретиться и поговорить как-то не удается…»
И кто такая эта Вера?
«Все дело в моих постоянных поездках в Париж. Это как наваждение, как наркотик (хотя, к счастью, я не знаю, что это такое)… Летаю я туда для того, чтобы встретиться там с одной женщиной, которая приходится мне ближайшей родственницей и которая так богата, что тебе даже и не снилось. Она в два счета могла бы помочь мне расплатиться со всеми моими долгами…»
Да ведь это она пишет об Элизе, о своей бабке!
Нервы ее все-таки сдали, и она, покрутив текст в самый конец, как было, захлопнула ноутбук и вышла из кабинета. Вот это да! Что это было?
А как спросить? Признаться, что она читала этот очень странный литературный труд? Да и Петр ли писал? А что, если все это надиктовала ему Элиза?
Между прочим, очень даже похоже. Ну или, во всяком случае, она могла его вдохновить, подсказать идею, а потом постоянно консультировать. Но тогда получается, что Лиза – на самом деле внучка, которую эта пожилая дама скрывала. Или же ее придумали? Хотя как же придумали, если она существует в реальности. Зато теперь становится ясным, откуда вдруг такое дичайшее совпадение, касающееся кошмаров, связанных с желтой дверью…
А тот факт, что они, бабка и внучка, летели в Париж и обратно в одном самолете? Уж этот-то феномен должен как-то объяснить Петр? Ведь это он покупал, получается, им билеты!
Женя вернулась на кухню. Так. Стоп. Но если ноутбук Петра здесь, значит, он сам был здесь. Получается, что, не найдя ее в медицинском центре, он вместо того, как она предполагала, чтобы вернуться в арбатскую квартиру брата, приехал сюда. Спокойно занял свое рабочее место в кабинете, наверняка встретился с Галиной Петровной. Интересное дело! Как ни в чем не бывало!
Она приготовила себе чай, отрезала кусок запеканки и расположилась на диване в гостиной. Включила телевизор. Все вокруг выглядело так, словно ничего и не произошло. Словно они и не теряли дом.
И только она подумала об этом, как позвонил Ребров.
– Ты только не волнуйся, – начал он, и Женя мысленно попрощалась все-таки с домом. Неужели он скажет сейчас, что им пора освобождать его? – Дом все еще принадлежит в равных долях братьям Бронниковым Борису Михайловичу и Петру Михайловичу.
Какие же близкие стали у нее слезы! Плачет по любому поводу!
– Валера, может, это старые сведения?
– Женя, поверь – все в порядке. Возможно, дом собирались продавать, но Борис все уладил и сохранил дом. Ты же знаешь его – он волшебник.
– Может, ты знаешь еще, когда он вернется? – заныла, хныча, Женя.
– Думаю, что совсем скоро.
– А где Петр Михайлович? Ты с ним виделся?
– Нет, но мы созванивались. Он сказал, что у него какие-то важные дела.
– Послушай… не могу никак привыкнуть к мысли, что дом снова наш! Послушай, мне не очень хочется сегодня оставаться наедине с Петром. Что-то не нравится он мне в последнее время. Честно. Приезжай вечером. Я закажу плов в ресторане. Еще «наполеон». Ты же любишь.
– Думаешь, это будет удобно?
– Это моя жизнь, что хочу, то и делаю. Кого хочу, того и приглашаю, – взвилась Женя. – Так ты приедешь? Часам к восьми? Я сейчас хочу поспать. Ночка выдалась еще та…
– Ладно. Приеду.
Ей показалось, или он сказал это как-то нехотя? Скорее всего, это она стала мнительной и неуверенной в себе. Это когда Ребров отказывался прийти к ним в гости? Да у него в доме своя комната имеется!
Женя прикорнула на диване, укрывшись пледом. На экране телевизора шел какой-то боевик, потом началось политическое шоу, где свое мнение по поводу военной операции высказывали известные политики, историки, журналисты. Женя со своими проблемами совсем перестала интересоваться новостями, а ведь еще весной не пропускала ни одного события, сильно волновалась и даже плакала!
Она задремала, и ей снился сад Моне, огромные клумбы яркой красной и розовой герани, затем она переместилась в какой-то волшебный садовый центр, где покупала охапками эти герани, укладывая горшки в большую неподъемную корзину. В поисках Петра (да, ей снился Петр!), чтобы он помог ей донести корзину до машины, она отправилась вдоль оранжереи и вышла снова к воротам сада, прошлась по дорожке и увидела пруд с кувшинками.
– Так, говорите, все дело в кувшинках?
– Да. Именно. И мне просто удивительно повезло, да-да, повезло, что я выиграла совсем безнадежное дело… И вы верите в это?
– Но при чем здесь кувшинки?
– Вы ошибаетесь. Это, конечно же, не везение. За этим стоит огромный труд. Вы себе представить не можете, сколько документов нужно изучить, скольких свидетелей опросить, чтобы выстроить правильную защиту.
– А как же кувшинки?
– У нас в Москве не так уж и много талантливых адвокатов, во всяком случае, тех, кому я бы лично могла доверить свою судьбу…
– А это точно сад Моне? Какие-то странные разговоры вы здесь разговариваете…
– Среди них могу отметить всего несколько фамилий…
– Да при чем здесь вообще адвокаты?
– …как его самочувствие? Говорят, он…
– Вы не видели Элизу?
– Борис Бронников, к счастью, вышел… Да, у него просто не было другого выхода, все-таки он женился на совсем юной девушке… надо было поддерживать спортивную форму…
Женя отрыла глаза, поднялась и уставилась на экран телевизора. Известная телеведущая брала интервью у немолодой уже женщины.
Женя прислушалась. Речь шла об адвокатах, о карьере, о защите известных людей. Судя по всему, эта женщина была адвокатом, и пригласили ее на телевидение по поводу выигранного ею крупного дела, связанного с известным артистом.
Жене приснилось, что эта солидная дама произнесла имя ее мужа, Бориса Бронникова?
– Борис Бронников, к счастью, вышел…
И куда это он, интересно, вышел? Из коллегии адвокатов? Тогда почему «к счастью»? Она-то откуда знает? Если такое произошло, Женя бы узнала об этом первая. А кто такая юная девушка, ради которой он должен поддерживать спортивную форму?
Нет-нет, ей все это приснилось.
Она допила холодный чай, взяла поднос с чашкой и блюдцем и побрела на кухню. Именно побрела, потому что сил почему-то не было. Голова еще кружилась…
Картинка, которую она увидела в кухонном окне, парализовала ее. Она стояла и смотрела, не мигая и почти не дыша, как по дорожке к дому идут двое мужчин. Один поддерживает другого.
– Боря… – прошептала она. И не смогла сдвинуться с места. – Не может быть!