ин и покрытия полов, и все это рассматривалось как общее достояние.
Общее достояние, которое римляне называли res communis, не подлежит чьему-то владению. Совместное управление болотами прекрасно подходило для среды, продуктивность которой зависела от живой экосистемы. Однако для мелиорации требовались частные инвестиции, и поэтому она была невозможна без какой-нибудь формы собственности – особенно в стране, где государство оказалось банкротом. Последовавший конфликт был, как иногда утверждают, не столько борьбой между экономикой маршей и капиталистическим сельским хозяйством (в принципе жители Фенланда вполне могли согласиться на переход к коммерческому земледелию), сколько спором о том, кто получит выгоду.
Осушение сделало местных жителей гораздо более зависимыми от новой инфраструктуры, огораживания давали доступ к участкам нескольким владельцам, исключив других, которым теперь приходилось жить на гораздо меньших кусках земли. К тому же обещанные улучшения в системе мелиорации оказались кратковременными. Компания обязалась поддерживать всю дренажную структуру за свой счет, но это оказалось экономически невозможным. В итоге большая часть осушенных земель освобождалась от воды только летом; это давало возможность пасти скот, но не выращивать урожай.
Пытаясь спасти проект, в 1638 году король Карл отодвинул Бедфорда и забрал предприятие себе, вернув на работу Вермюйдена (которого отстранили во время первых протестов). Однако у Карла никогда не было достаточных ресурсов, чтобы осуществить свой грандиозный план. Последующая экспроприация собственности, проведенная короной ради получения денег, еще больше усилила напряженность. Вражда росла, временами переходя в насилие. Революция была на подходе.
Радикалы, вдохновленные общинной экономикой болот, яростно выступали против огораживаний и приватизаций, преобразивших английские болота. История болот и многочисленных огораживаний XVII века вдохновила радикальные утопические движения, например движение диггеров (или истинных левеллеров), которых позже впутали в гражданскую войну. Такие люди, как лидер истинных левеллеров Джерард Уинстенли, проводили аграрные уравнительные реформы, пытаясь вернуться к природе и общинной жизни. В конце концов Английская революция стоила Карлу головы, и монархия уступила место Английскому содружеству (или Английской республике) – единственному недолговечному республиканскому опыту в истории Англии. Первоначальный успех Содружества укрепил надежды на личную свободу. Его последующий крах частично передал наследие тому, что последовало за ним, – удивительно стабильному сочетанию республиканской традиции и либеральной мысли.
Вернемся на континент. Войны 1570-х и 1580-х годов разрушили потенциал Антверпена. Некогда выдающийся порт на Шельде теперь оказался в изоляции. Чтобы продолжать работу, торговцам пришлось переехать в недавно основанную Республику Соединенных провинций, которая готовилась стать доминирующей морской торговой державой.
Поскольку испанские эмбарго разрушали торговлю, а португальцы доминировали на путях в Азию, голландцы стали искать альтернативные пути. Выдающие картографы, такие как Виллем Баренц и Герард Меркатор (в честь которых названы море и картографическая проекция соответственно), считали, что ответом является северо-восточный проход в Тихий океан. Голландские исследования Арктики обеспечили стране китобойный промысел, но не этот проход. В конце концов голландцы создали в 1602 году Голландскую Ост-Индскую компанию, чтобы напрямую конкурировать с испанцами и португальцами за южноазиатские маршруты. Эта компания наряду со своим английским аналогом (Британской Ост-Индской компанией, созданной в 1600 году) стала основой для европейской торговой экспансии.
Несмотря на сложные политические условия и ситуацию с окружающей средой, первая половина XVII века стала временем экономического роста Голландской республики, и экономический рост снова отразился на водном ландшафте. В 1630-х годах в стране параллельно осушительным каналам создали систему каналов, предназначенных исключительно для перевозки пассажиров. Амстердам и Харлем профинансировали первый такой канал, который связал эти два города: лошади, идущие по берегу, тащили баржи. Такой вид транспорта оказался привлекательным и обеспечил хорошую окупаемость инвестиций. Схема стала распространяться по всей стране.
Сеть этих каналов, которые назывались трекварт[57], изменила экономику Нижних земель. Эта система подходила для страны, ориентированной на коммерческую деятельность, где нормой были личные контакты и частые поездки. Система перевозки водными путями стала массовой, перевозя огромное количество людей, – гораздо больше, чем каретами. Ею пользовалось подавляющее большинство населения, что расширило доступ к ландшафту для гораздо более широких кругов общества.
Между тем восьмидесятилетний конфликт между испанской монархией и Голландской республикой закончился Мюнстерским миром 1648 года. По сути, договор относился к суверенитету над обширной инфраструктурой каналов. Несколько статей упоминали ограничения, накладываемые в рамках этого урегулирования. В частности, в статье 14 говорилось, что «река Шельда вместе с каналами Сас, Звин и другими соединительными каналами должна быть закрыта с голландской стороны». Закрытие Шельды и ее каналов решило судьбу Антверпена. В знак уважения к наследию Бартоло да Сассоферато Испания была вынуждена признать суверенитет Голландской республики, и именно на основании этого суверенитета Генеральные штаты (парламент страны) обосновали свое право закрыть Шельду, что изолировало Антверпен и дало Голландской республике монопольный доступ к морю.
К концу 1660-х годов каналы связывали все основные нидерландские города, что обеспечивало беспрецедентную степень координирования. Города, объединенные сетью, специализировались: Амстердам – на торговле, Лейден – текстиле, Делфт – молочных продуктах, Роттердам – кораблестроении. Росла урбанизация: в начале XVI века в Амстердаме жили 10 000 человек, а в середине XVII века насчитывалось уже более 200 000. Морская и речная инфраструктуры стали единым целым.
Голландцам удалось улучшить способы передвижения, особенно по воде, и это значительно уменьшило мир для их торговли. Их топливом стал ветер, неожиданно обильный из-за перемен в климате. Данные судовых журналов показывают, что похолодание малого ледникового периода усилило ветра средних широт, сократив время перехода до Юго-Восточной Азии. Чтобы отплыть от острова Тессел у берега Нидерландов, обогнуть мыс Доброй Надежды, пересечь Индийский океан и попасть в Джакарту в нынешней Индонезии, в конце XVI века требовалось 350 дней, а к середине XVII века хватало около 200 дней. Время в пути сократилось примерно на 40 %. К концу столетия голландцы создали обширную единую систему морских судов и внутреннего судоходства. Перевозки по внутренней системе в сочетании с изменениями мировых условий подготовили почву для развития Нидерландов как мировой торговой державы.
Преобразование экономики шло рука об руку с радикальным преобразованием политических институтов. При этом менялось отношение общества к воде. Территориальное национальное государство, став доминирующей единицей социальной организации, превратилось в исключительный человеческий институт для борьбы с силой воды.
Английский опыт, частично возникший из воды путем метаболизации основных республиканских идей и либеральной реакции на них, создал современную архитектуру общества, в значительной степени основанную на частной собственности и свободе (по крайней мере, для части населения). Британцы долгое время утверждали, что это современный отголосок римского государства. Однако его общественный договор не был основан на идее римского гражданства (cives). Это было либеральное государство Джона Локка. Система, возникшая в результате Английской революции и восстановления монархии, поместила в основу британского общественного договора частную собственность. Целью законного гражданского правительства было сохранение прав на жизнь, свободу, здоровье и собственность для его граждан, а также привлечение к ответственности тех граждан, кто нарушал права других.
Мюнстерский мир вместе с Мюнстерским договором и Оснабрюкским договором составляют так называемый Вестфальский мир, положивший конец десятилетиям военных действий в континентальной Европе и установивший фактически первую европейскую конституцию. Отделение международного права от какой-либо одной религии означало, что отныне республиканские и католические государства находились в равном положении. Это было также первым крупномасштабным применением принципа баланса сил – устройство Европы базировалось на территориальных государствах, которые уравновешивали бы друг друга, знаменуя тем самым конец всеобщей монархии. Признавая за другими право на исключительную власть на определенной территории, они несли ответственность за сохранение мира друг перед другом, а не перед верховным сувереном.
Делегаты, договаривавшиеся о мире, стремились к возрождению после всех беспорядков и подчеркивали необходимость в воссоздании торговли. Центральное место при этом занимало судоходство по рекам, которые протекали через Европу. Мюнстерский договор между Францией и Священной Римской империей, положивший конец Тридцатилетней войне, включал несколько положений, направленных на решение этого вопроса. Например, статья 89 устанавливала свободу торговли на Рейне и регулировала взимание пошлины и проверки.
Мир, закрепленный в трех договорах, стал фундаментальным моментом в построении современного государства. Еще продолжаются некоторые дискуссии по вопросу, возник ли современный суверенитет в этих конкретных договорах, однако нет никаких сомнений, что последующие соглашения – Венский конгресс 1815 года после Наполеоновских войн, Версальский мир 1919 года после Первой мировой войны, Лига Наций или устав Организации Объединенных Наций – основаны на принципах, впервые закрепленных в Вестфальском мире.