ономической мощи через Атлантику оказался прелюдией к катастрофе.
Многие фермеры, отправившиеся на запад, брали кредиты для своих хозяйств. Большинство новых поселенцев прибыли с востока страны или из Европы и понятия не имели, с какими условиями столкнутся – особенно на Великих равнинах. Многих соблазнили обещания изобилия воды – они верили, что «дождь идет за плугом»[78]. На самом деле любой, кто хотя бы немного разбирался в климате региона, знал бы, что количество осадков на Великих равнинах в лучшем случае ненадежно. Местный ландшафт слишком плоский, ирригационные каналы не могут доставлять воду из далеких рек, и поэтому единственный реальный вариант – выкачивать воду из-под земли. Однако при отсутствии рек и слабом развитии промышленности трудно найти источники энергии для того, чтобы поднимать воду на поверхность. Сначала люди прибегли к ветряным мельницам, которые в начале века можно было заказать по почте и относительно легко собрать прямо на месте. Мельницы распространились со скоростью лесного пожара, подпитывая иллюзию устойчивого снабжения водой и толкая сельское хозяйство в еще более рискованные места.
Первая мировая война стала экономической катастрофой. Она значительно сократила возможности большинства стран по мобилизации финансовых средств для инфраструктурных проектов как внутри страны, так и на ее территориях по всему миру. Кроме того, если во время войны реки являются местами сражений, то при урегулировании они становятся местами дипломатических конфликтов. В книге «Экономические последствия мира» Джон Мейнард Кейнс утверждал, что Версальский договор был слишком карательным по отношению к Германии, и указывал, что использование рек, от которого он зависел, находилось под контролем других стран. По прошествии времени видно, что он был прав: окончание Первой мировой войны создало условия для Второй.
Однако Первая мировая война оказалась не только экономическим водоразделом. Она стала еще и политическим расколом, в результате которого появилось несколько действующих лиц, которые пытались найти альтернативу либеральному имперскому государству, принесшему такой успех Великобритании в XIX веке, и которые, возможно, помогли определить, как осваивались водные ресурсы на протяжении оставшейся части столетия. Многие также выступили против республиканского опыта Соединенных Штатов. И в первую очередь, разумеется, Ленин.
В разгар Первой мировой войны в октябре 1917 года большевики организовали переворот, и Россия погрузилась в долгую кровавую Гражданскую войну. Владимир Ильич Ульянов (Ленин) и Лев Троцкий начали централизованно спланированный проект переустройства общества невиданных масштабов. Большая часть его базировалась на воде. Ленин был радикалом, чьи мечты больше напоминали сны Веры Павловны, нежели идеи Маркса. Они с Троцким не следовали какому-то ортодоксальному марксистскому плану. Скорее черпали вдохновение в тоталитарных течениях, все более распространявшихся в Европе.
В частности, Ленин восхищался немецкой военной экономикой. Она показала, как капитализм свободного рынка может превратиться в капиталистическую государственную монополию и преодолеть буржуазное управление. Германия военного времени была архетипом социализированной экономики, которую он задумывал – командной экономикой в сочетании с крайним тейлоризмом, теорией научного управления, ориентированной на экономическую эффективность. Ленин полагал, что прорыва в истории можно добиться только с помощью централизованного научно-технического планирования. Тех, кто не понял или не мог понять это, следует научить это принять. Это стало рождением революционного авангарда и однопартийного государства.
Ленин надеялся, что за революцией в России вскоре последует революционное движение по всей Европе, однако к концу Первой мировой стало ясно, что другие страны за Россией не пойдут. Поэтому он сосредоточился на внутренней индустриализации и укреплении власти Коммунистической партии. В ноябре 1920 года Ленин изложил свое видение индустриализации. Во время Гражданской войны, последовавшей за Октябрьской революцией, города вроде Москвы и Петрограда, являвшиеся базой коммунистического движения, оказались отрезанными от зерновых районов Сибири, Кавказа и Украины. Чтобы революция преуспела в преобразовании экономики, необходимо было воссоединить сельские и городские районы. Ленин считал, что разрыв между сельским и городским населением может сократить электричество – особенно электричество в сельской местности. А электричество в России было связано с водой.
Ленин был энтузиастом техники и давно верил в важность электрификации. Он хотел доказать, что диктатура пролетариата может перевести огромное количество крестьян на рабочие места в промышленности, обеспечивающие более высокую создаваемую стоимость, а для этого ему требовалось электричество. Он сказал: «Коммунизм – это Советская власть плюс электрификация всей страны». Трудно представить масштабы того, за что взялся Советский Союз: переделка природы на шестой части освоенных земель планеты. В декабре 1921 года был принят первый план электрификации, ГОЭЛРО. Его основой была гидроэнергетика. Ленин сразу взялся за создание региональных электростанций: первые появились на реках Волхов и Свирь, впадавших в Ладожское озеро, расположенное недалеко от Финляндии. Россия, наконец, собралась догнать остальной мир.
План Ленина предусматривал развивать гидроэнергетику рядом с сырьем, чтобы поддержать тяжелую промышленность и избежать ее зависимости от импорта топлива. Производство алюминия требовало освоения огромных речных ресурсов Севера и Сибири. Новым отраслям требовалось судоходство и ирригация, поскольку с помощью экспорта сельскохозяйственной продукции страна получала иностранную валюту для оплаты запчастей и квалифицированной рабочей силы, необходимой для строительства инфраструктуры. В реальности экспорт был настолько приоритетным, что население держали на грани голода, чтобы сохранить достаточно пшеницы для вывоза за границу.
План ГОЭЛРО требовал инвестиций и масштабных вливаний умений и навыков. И то и другое с энтузиазмом предоставили немецкие и американские фирмы. Лев Троцкий, бывший главнокомандующий Красной армией, пригласил иностранных специалистов участвовать в проектировании Днепровской плотины на Украине; этот проект утвердили в ноябре 1926 года. В то время Америка рассматривала Россию как потенциального партнера в противостоянии британскому империализму и с удовольствием инвестировала в отношения между странами. Главным даром стала гидротехника.
Строительством Днепровской ГЭС руководил полковник Хью Купер, главный инженер американского Корпуса военных инженеров, который только что закончил создание плотины МаслШолс на реке Теннесси. Технологии и специалистов предоставляли американские компании: Warner & Swasey (производитель токарных станков) и Foote-Burt (создававшая сверлильную и бурильную технику) перенесли производство из Кливленда в Сталинград; строительные компании McKee и Austin внесли свой вклад в развитие сталелитейных и нефтеперерабатывающих заводов; Альберт Кан, «архитектор Форда», помогал строить различные объекты, а Newport News Shipbuilding Company предоставила для Днепростроя самые большие турбины в мире.
После смерти Ленина в 1924 году его канонизировали как героя новой советской республики. Ему удалось сделать электрификацию и индустриализацию главными целями советского государства. И то и другое будет организовано вокруг развития рек.
С помощью электрификации рек Россия создавала настоящий коммунизм. Однако ее превращение в Советский Союз – не единственное последствие Первой мировой войны.
Нарушение международной торговли из-за войны стало экономической катастрофой для Италии – аграрной страны, ориентированной на экспорт. Ее традиционным партнером были Соединенные Штаты, но Америка обратилась к протекционизму. Итало-американские общины в Соединенных Штатах, ранее покупавшие итальянскую продукцию, теперь развили собственное производство. Например, экспорт макаронных изделий между 1913 и 1924 годами упал в тридцать раз. Во время войны торговый дефицит Италии увеличился. К началу 1920-х годов страна импортировала вдвое больше продуктов, чем экспортировала.
Торговля была не единственной проблемой страны. До войны США являлись демографическим клапаном для Южной Европы. После войны рост американского национализма породил иммиграционные квоты. Южно-Восточной Европе полагалось всего 10 %, и в результате сельские перенаселенные районы Италии в значительной степени потеряли возможность выезда. В дополнение к этой демографической часовой бомбе появилась проблема трудоустройства. Военная экономика помогла подъему зарождающегося производственного сектора страны на беспрецедентный уровень, но одновременно изменила его структуру, переориентировав на более высокую производительность – с массовым снижением занятости.
Население страны становилось политически более радикальным по мере того, как угасал энтузиазм в отношении интернационализма Лиги Наций Вудро Вильсона. Либерализация пыталась обеспечить обещанную выгоду, и среди крестьян сельской Италии быстро распространялся фашизм. Получалась взрывоопасная смесь: международные финансы оказывали давление, чтобы увеличить прибыли от высокопроизводительного промышленного сектора с небольшой занятостью, в то время как общество, где распространялось напряжение из-за хронической безработицы и растущих требований, стремилось к перераспределению и государственному вмешательству. Неудачным разрешением этого противоречия стал фашизм.
В октябре 1922 года, в момент особенных трудностей для итальянского правительства, Бенито Муссолини организовал печально известный «Поход на Рим». К тому времени он был лидером движения, называвшего себя Национальной фашистской партией. Он пригрозил осадить Рим, если не получит мандат на формирование нового правительства. Король, не желая испытывать решимость армии защищать столицу и, откровенно говоря, больше опасаясь социалистической революции, нежели фашистской угрозы, пригласил Муссолини приехать для этого в Рим.