алье снова показалось, что она провалилась в другой мир, в котором на нее охотится смерч. Зачем, она не могла понять. Из памяти лезли все события, за которые ей бывало стыдно, и которые по ее разумению до сих пор не были искуплены.
— Чего ж так поздно-то? — Спросила она вслух. — Я ведь только решила встать на путь исправления. Или у вас там в аду сейчас недобор?
Вместо ответа во двор влетел кусок искореженного автомобиля. Ударился о дерево и врезался в сугроб. Наталья поставила на стол кружку с недопитым кофе. Губы у нее затряслись, глаза намокли. Она упала лицом в ладони и зарыдала. Не от страха, а скорее от обиды, что жизнь прожита так бездарно.
Во двор посыпался мусор. Его была много, и он так стремительно врезался в снег, будто его запускали из пращи. Белый двор быстро потемнел. Гул смерча заглушил вой сирен. Стены дома вибрировали. С потолка сыпались куски штукатурки. Наталья накрыла голову руками и стала ждать. Где-то рядом заскрежетало и ухнуло. По полу прокатилась волна удара. Посуда в шкафах вздрогнула. Стекло в окне звонко лопнуло, но осталось на месте. Наталья зажмурилась.
Прошла минута, а дом все еще стоял на месте. Наталья открыла глаза. Серая воронка смерча кружилась в стороне. Она была совсем близко, но совершенно точно, ушла дальше, не зацепив здание с хостелом. Двор выглядел как после апокалипсиса, завален грудой различного мусора. Наталья выбежала из хостела на улицу.
Смерч оставил после себя широкую просеку в городской застройке. Разрушения, которые он нанес городу, были катастрофическими. Народ выбегал на улицу, кричал проклятья, рыдал, шумел, пытался безуспешно разбирать завалы.
«Просека» тянулась через Амур и уходила в китайский город на противоположном берегу, Хэйхэ. Смерч принес с собой с той стороны большое количество китайских машин и вывесок с иероглифами. Наталья некоторое время бесцельно ходила вокруг хостела, не веря, что осталась живой. Когда пришла в себя, вернулась внутрь.
Метель быстро утихомирилась. Выглянуло солнце. Со стороны Хэйхэ подуло теплым ветром. Наталья просидела в одиночестве больше часа. Приготовила себе бутерброды из остатков дорожной еды. Хорошо перекусила, снова позаимствовала кофе. Теперь надо было думать о том, как добраться в часть к Руслану. Из всех контактов у нее имелся только номер мужчины из природоохранного ведомства.
Сотовая связь не работала. Район, в котором находилась Наталя, был обесточен и ждать, что скоро все починят, было напрасно. Наталья взяла чемодан и вышла на улицу. Наблюдался резкий контраст с той погодой, что была утром. На крыльце уже стояла лужа из растаявшего снега. С крыш текло. Смерч будто принес долгожданный перелом погоды с зимы на весну.
Снег под ногами сминался, как вата. Наталья вспотела и сняла с себя пуховик, оставшись в кофте и платке поверх нее. На дорогах появилось много машин. Наталья пыталась остановить кого-нибудь, но всем было не до нее. Просто так никто из них не катался. Люди теперь искали родных и близких либо помогали пострадавшим.
Она ушла далеко от места, которое затронул смерч. На телефоне появились «антеннки» связи. Без особой надежды набрала номер человека, обещавшего помочь. Трубку взяли быстро.
— Что? — Нетерпеливо спросил мужской голос.
Наталья растерялась, подумала, что мужчина узнал ее и своей интонацией дал понять, что ему сейчас не до нее. Но вдруг одумалась, он не знал ее номера и она еще не произнесла ни слова, чтобы ее узнать.
— Это Наташа. Вы мне помогли чемодан снять с поезда, помните?
— А, это вы, помню конечно. Рад слышать. Живы, здоровы?
— Слава богу, но была в нескольких метрах от смерча.
— Как ощущения? Как заново родились?
— Да, собиралась уже помирать, но обошлось.
— Так, вам нужна помощь? — Мужчина перешел на конкретные вопросы.
— Да. Я не знаю, как попасть к мужу. Людям сейчас не то того, автобусы, наверняка, тоже не ходят.
— Не ходят. И не пойдут в ближайшее время. Прогноз самый неутешительный на ближайшую неделю, будет жуткий паводок. Чувствуете, как жара прибывает?
— Да, трудно не заметить.
— Сегодня к вечеру будет плюс пятнадцать.
— А мне что делать? Возвращаться домой?
— Нет, я еду в ту сторону как раз. Если через час подойдете, то я вас возьму с собой.
— Ой, спасибо. Я ваша должница.
Лагерь был занят тем, что переносил палатки на сопку. Внезапное резкое потепление могло привести к тому, что все низины могло затопить. Померзшая земля не принимала вешнюю воду. Сугробы на глазах садились, становились тяжелыми и плотными. Под ними в следе оставалась вода. Еще день и она соберется, и промывая себе русла, устремиться в низины и овраги.
Из новостей и от родственников стало известно о разрушительных ураганах накрывших накануне многие города и поселки южнее. Китаю досталось по полной, а Россию задело только вдоль границы. Бойцов из тех краев отпустили в увольнение на неделю. Из палатки Руслана уехали двое.
На сопке стучали молотки, жужжали пилы. Народ ставил настилы для спальных мест, переносил электрические столбы. Руслан и Щербаков несли тяжеленную палатку, скрученную в трубу. Ноги утопали в плотном снегу.
— Нет, надо себе такое представить, мы с тобой за несколько тысяч верст от дома, таскаем на себе палатки, терпим лишения, воюем периодически, а я не могу сказать, что мне тяжко. Вот когда был предпринимателем, вот тогда было тяжко. Ну, так казалось. То денег нет, то клиентов, но долги, то налоги, вечно в напряге. — Размышлял вслух Щербаков. — У тебя не так?
— Так. — Согласился Макаров. — Если бы не эта чепуха с водой, то я бы так и мечтал повидать Сибирь. Несу эту тяжесть и радуюсь, что не надо открывать магазин каждый день и сидеть ждать, когда кто-нибудь соизволит купить.
— Ну, я-то у тебя регулярно брал.
— Спасибо. Поэтому мы с тобой и оказались вместе.
— Да, в одной упряжке. А вернешься, продолжишь дело?
— Я не хочу сейчас думать об этом.
— Я тоже, но мне кажется, я продолжу.
Андрей спотыкнулся и под тяжестью палатки не удержался, свалился лицом в снег. Руслан отбросил палатку в сторону и поспешил помочь товарищу.
— Живой?
— Живой. — Щербаков оттер лицо от снега.
— Сигнал понял? — Спросил Руслан.
— Какой сигнал?
— Что не надо возвращаться к прежней работе?
— А! — Лицо Андрея осветилось озарением. — Точно! Камень с души. Так не хотелось опять погружаться в это болото. А куда идти работать?
— А сколько мы тут служить будем? Может, до пенсии? Когда эта хрень закончится? — Руслан вернулся к своему концу палатки и взвалил его на плечо.
— Да, иногда мне кажется, что вот-вот все закончится, а с какого перепугу я в этом уверен? Нас ведь и похоронить тут могут.
— Ну, все, Андрюх, мечты у тебя пошли не в ту сторону. Хватай свой конец. Щербаков прикрыл ладонью причинное место.
— Тьфу на тебя, артист, конец палатки хватай.
— В артисты пойду, точно! — Андрей, кряхтя, поднял палатку. — Такой талант пропадает.
Снег на теплом ветру таял, как кусок масла на горячей сковороде. К вечеру со склонов наметились темные протоки ручьев. Они стекали к подножию сопки и набирались под снегом. Хвоя оттаяла и напоила воздух свежей горечью. К вечеру сопка была облеплена палатками, как трухлявый пень опятами. Лагерь перенесли полностью. Внизу остались только колесные машины, но и их загнали на возвышенности.
Руслан мечтал только об одном, упасть и уснуть. Сил не оставалось даже снять с себя одежду, но Шаров поставил его в караул. Хорошо, что сразу ему досталась отдыхающая смена. Руслан закрыл глаза и сразу провалился в сон. Проснулся через одно мгновение. Его будил разводящий.
— Твою мать, сержант Макаров, проснись. Сейчас снега за шиворот натолкаю.
Руслан открыл глаза.
— Встаю, встаю, не надо снега.
Сон никак не хотел покидать не успевшее отдохнуть тело. Под нос ему сунули что-то пахнущее дешевым кофе.
— Выпей, взбодрит. Правда, холодный.
Руслан одним махом выпил предложенное пойло. Кроме кофе он почувствовал запах речной воды.
— Из лужи что ли воду набирали?
— Ага, из ручья. Вода чистая, я проверил.
Руслана и еще двоих из его смены развели по постам. Макарову достался пост номер один. Под сопкой в секрете, замаскированном еловыми ветками. Секрет был оборудован проводным телефоном и прожектором. От пуль часового защищало бетонное кольцо, усиленно с внутренней стороны слоем броневой стали.
— Не спать. — Приказал разводящий. — Будет невмоготу, умывайся снегом, пей кофе. — Он протянул два пакетика растворимого кофе.
— Воду опять брать из лужи?
— Откуда хочешь. Скоро пригреет и ты даже спрашивать не будешь откуда вода. Пей, пока на халяву.
Макаров остался один. Справа от него в сотне метров стояли машины, прямо — дорога, по которой шумно тек большой ручей. Ворота в лагерь, стояли посреди огромной лужи.
— Какой дурак сунется в эту грязь? — Успокоил себя Макаров.
Чувство самоуспокоения сразу привело к тому, что удалось договориться с совестью. Глаза непроизвольно закрылись, тело наполнилось сладостной негой. Руслан намотал ремень автомата на руку, оперся о бойницу и задремал стоя. Привычка не падать выработалась после большого количества караулов.
Сон потревожило чувство чужого присутствия. Руслан резко пришел в себя и успел увидеть удаляющиеся огни. Набрал карпОм. (караульное помещение).
— Первый пост. У меня подъезжала машина и уехала.
— Не осветил прожектором?
— Нет, не стал. — Соврал он.
Хотелось думать, что кто-то заплутал, вовремя одумался и развернулся.
— Заблудились, думаю.
— Хорошо. Бди внимательнее.
— Есть. — Ответил Макаров по уставу, чувствуя за собой вину.
Сон как рукой сняло. Руслан уставился в бойницу, смотрящую в сторону ворот. Звездная ночь отчетливо освещала контуры темной лужи. Нет, уже озера. Вода набиралась на глазах. Руслан пригляделся внимательнее. Вначале ему показалось, что по воде гонит рябь ветер. Он прислушался, воздух был неподвижен. Тем временем, отражающиеся в воде звезды волновались.