Я привозил его девочек. Ту же Ингу. Или увозил из номеров. Или забирал их вместе, делая вид, что не замечаю, что происходит на заднем сиденье авто. После такого трэша я всегда заезжаю в химчистку и курю на ее пятачке сигарету.
— Да, — я отвечаю на звонок и сажусь за руль.
— Паша? — голос трезвый и чересчур грубый даже для него, наверное, похмелье хорошее. — Ты где?
— Рядом с офисом фонда.
— Приезжай на Ломакина, ты мне нужен.
— Хорошо, через пятнадцать минут буду.
— И сообщи Ольге, что она сегодня без тебя. У меня к тебе разговор серьезный.
Глава 12
Разговор серьезный.
Дерьмовые исходные. Мне не нравятся слова, которые бросил Дмитрий в трубку, и я не понимаю, о каком деле он собрался говорить. Особенно после пьянки, когда у него в голове до сих пор гуляет шторм и обрывочная память.
Но я еду на указанный адрес и понимаю, что ничего нового и ничего хорошего. На Ломакина располагается его любимый ночной клуб, который работает для него одного в любые часы, если он заявился. Трудно представить в обшитых бархатом стенах серьезный разговор, но боссу, конечно, виднее. Я вбиваю эту простую истину в свой мозг поглубже, чтобы не позволить себе неправильный тон или скверное словечко.
У меня шалят пальцы, и я то и дело сжимаю кожаный руль до противного скрипа.
Я все-таки живой и терпеть Диму… Дмитрия Олеговича всегда было трудно, но сейчас это напоминает затянувшееся и жестокое испытание. Словно вернулись старые времена учебки и меня испытывают на прочность. Я проходил десятки профессиональных тестов, силовых и на серое вещество, но думал, что оставил их в прошлом, в том самом, где получил две пули в плечо.
Ни хера.
Черный вход подпирает высокий охранник, который признает меня и молча кивает. Я иду дальше и даже знаю, в какой зал нужно повернуть. Дмитрий однолюб всего, что касается мест и предметов. Он развлекается в одних и тех же местах, катается на любимом Ровере и не переносит свой главный офис из района, который давно перерос. А вот девчонки вокруг него почти всегда новые. Первое время я еще пытался выцеплять их имена и лица, Инга именно так и запомнилась, а потом забил и перестал различать их между собой.
Тем более у Димы есть четкий типаж.
Они все похожи на Ольгу. Только моложе лет на десять и испорчены шальными деньгами, которые достаются исключительно от мужчин. Поэтому они выглядят как куклы. Угодливые и послушные.
— Ты долго, — жалуется босс, поворачиваясь ко мне на барном стуле.
— Застрял на перекрестке. Опять дорогу ремонтируют.
На нем расстегнута рубашка до живота и блестит грудь. Он как будто что-то пролил на себя, но ему плевать. Дима высокий, но немного ниже меня, метр восемьдесят пять… что-то такое. И он массивный, видно, что умеет драться и частенько это делал в молодости. У него резкие грубые черты лица, которые он заостряет вечными ухмылками и презрительными гримассами. Он иногда и минуты не может провести без того, чтобы напомнить окружающим, кто здесь босс.
В вип-зале помнят об этом прекрасно. Я ловлю себя на мысли, что вошел четко после бури. Я осторожно оглядываюсь по сторонам и пересчитываю двух охранников у дальней стены, бармена, который сосредоточенно натирает стаканы и трех девиц, что сидят на полукруглом диване. Все молчат и не смотрят выше груди.
Да, определенно, Дима недавно орал. Кто-то из присутствующих провинился и он устроил выволочку со всеми любимыми спецэффектами — угрозами и ультрачастотами.
У соседнего барного стула как раз валяются осколки разбитого вдребезги стакана.
Как последняя деталь.
— Не стой, как чужой, — бросает Дима и подзывает меня рукой, после чего по-хозяйски похлопывает по стойке, переводя взгляд на оцепеневшего бармена. — Плесни ему, как мне.
Плохо. Это плохо.
Но возражать посреди повисшей гробовой тишины будет на грани. Поэтому я иду к нему и подвигаю барный стул, думая о том, что что-то не так. Дима никогда не вытаскивал меня и не наливал, как старому другу. Мы иногда разговаривали, даже шутки позволялись и совет я мог дать по охранным делам и нужным контактам. Но не больше… Скорей, я чувствовал, что Дмитрий выделяет меня из толпы и не позволяет в мой адрес барских замашек, но это никак не выражалось в дружеском ключе. Просто ощущение, что-то негласное и неуловимое, а тут происходит чистая буквальность.
Он выпивает со мной во второй раз и тащит в откровенный разговор по душам.
Это можно пережить, конечно. Но меня сшибает нехорошее предчувствие. Я не могу отмахнуться от железного факта, что наша “пьяная дружба” началась четко после поездки с Ольгой в другой город.
С его женой.
В другой город, где я взял ее.
Он что-то знает?
Догадывается?
Или хищное чутье? У таких людей оно чертовски развито. Иначе не было бы успеха в бизнесе и десятки конкурентов, которых они обошли или столкнули в пропасть.
— Я знаю, что ты за рулем, — Дима ухмыляется и отмахивается от моих доводов, хотя я даже не собирался открывать рта. — Ты же водитель. Но мне плевать…
Он отворачивается к бармену, наблюдая как тот осторожно подвигает стакан в мою сторону. А я получаю момент и вглядываюсь в лицо босса. Напряженное, злое и неспокойное. Внутри него что-то происходит, наталкиваются мысли и их раздражающие отголоски, из-за чего дергаются лицевые мускулы и он не может решить то ли улыбнуться шире, то ли зверски оскалиться.
— Водитель, — повторяет он почти по слогам и возвращается воспаленным взглядом ко мне. — Так, Паш?
— Да, — я киваю.
— Ее водитель?
Он выделяет вопросительную интонацию, отчего вопрос никак не принять за риторический.
— Да, — киваю во второй раз. — Я личный водитель Ольги.
— Личный, точно! — он вдруг оживляется и с больной улыбкой бьет плашмя по столу, бармен вздрагивает и на рефлексах отступает на шаг назад. — Отличное слово, очень подходящее…
— Для чего? — я спрашиваю прямо. — Дмитрий, я не улавливаю.
— Потому что трезв. Есть вещи, которые никогда не сделаешь с холодной головой. Только если понесло или закинулся чем.
Я отнимаю пальцы от стакана. Напряжение прорывается такое, что он может треснуть с моей ладони.
— Понимаешь, о чем я? — Дима опрокидывает свою дозу и толкает пустой стакан в сторону бармена.
— Плохо.
— Вот та сука замужняя, — он поднимает ладонь и указательным пальцем тычет на блондинку, которая сидит по центру. — Замужняя блядь, отлично, да? И муж не знает. Это точно, мы тут недавно выяснили.
Вот значит какой скверный разговор был до моего прихода.
— Может, мою Олечку тоже кто уже трахает? — он смотрит мне в глаза и я вижу, как в них мечутся сталкивающиеся эмоции, ему смешно до колик и в то же время безумно больно.
Он напоминает нездорового человека в этот момент и мне на бессознательном уровне хочется увеличить дистанцию. Отодвинуться от него, а еще лучше спуститься к машине и достать оружие, которое я храню под креслом.
— Натягивает на член за моей спиной? Раз за разом, как эту шлюху... Может же быть такое, Паш?
Это проверка?
Я не отвожу глаза и смотрю на Диму, пытаясь понять, что происходит в его больной голове. Почему он завел этот разговор? И есть ли другая причина, кроме алкоголя?
— Ты же катаешь ее туда-сюда, кому еще знать, как ни тебе? — Дмитрий бросает ладонь на мой локоть и с силой встряхивает. — Ты лучше меня знаешь, где она бывает и как долго.
— Это деловые встречи и пара подруг. Иногда театр.
— Знаешь, у меня сейчас тоже деловая встреча. По графику именно она, я должен быть в своем офисе, но видишь, как-то не задалось.
Я жду, что он продолжит. Потому что всё, что мне стоило произнести вслух, я уже сказал.
— Мне неспокойно, — выдыхает Дима, упираясь ладонями в барную стойку. — На душе как-то гаденько, прям скребет и дергает, а я привык интуиции доверять, она меня столько раз выручала.
Он резко разворачивается и оглядывает зал, словно где-то в нем спрятана подсказка. Девицы на диване тут же напрягаются и выпрямляют спины, когда хозяйский взгляд набредает на них. Но Дима смотрит сквозь них и замирает на грани комы. Я вижу, что он о чем-то раздумывает глубоко в себе и отмечаю, как ходят его желваки.
— У нее кто-то есть, — он выдает свой вердикт, который несет стопроцентную уверенность несмотря на выпитое виски. — У этой суки кто-то есть, это точно…
Он переходит на неприятный шепот в конце фразы и чуть растягивает слова, покачивая головой. И кажется, что он представляет перед собой грязные картинки измены. Это его заводит и распаляет до огненных значений, он несколько раз резко сжимает кулаки и ведет корпусом, будто уже хочет найти мишень и выплеснуть нахлынувшую агрессию.
— Командировка! — вскрикивает он и за мгновение поворачивается ко мне. — Она пропустила последнее совещание, не пришла на него… Да?
— Да, Ольга осталась в отеле.
— В отеле, — Дима кивает, повторяя за мной, а сам что-то крутит в своей голове, да так молниеносно, что невозможно предугадать в какую сторону его кинет в следующую секунду. — Мне нужны записи камер. За все часы, что она там была.
— Хорошо, — киваю.
— И пусть кто-то из охраны поедет и опросит там всех. Горничных, носильщиков, мне плевать, всех, кто ее видел. Я хочу знать, с кем она разговаривала и куда выходила.
— Влад может съездить.
— Да, Паш, пусть он. Она брала машину?
— Нет, ключи всегда лежали у меня. За рулем был только я.
— Такси?
— Мне она…
— Да, откуда тебе знать, — Дима отмахивается от собственного глупого вопроса. — Ты не видел ее часами, она могла куда угодно поехать.
Это уже не остановить. Его молниеносно раскрутило на полную катушку, и он не откажется от своих подозрений ни за что. Я вижу по его острой воспаленной реакции, что это чертов маховик, который может лишь набирать скорость. И придется сильно постараться, чтобы успеть вывернуться из-под него. Тело инст