ал меня и лизнул языком. — Расслабься. Или лучше выпей коктейль.
Он давал советы. Совершенно невозмутимо, словно я устроила истерику из воздуха.
Ведь ничего странного и непозволительного не происходило. Он всего лишь развлекался. И не собирался давать мне воздуха, я не могла отвоевать под его прессом хоть несколько сантиметров. Как об стену. Ему было совершенно плевать, что я кривлюсь и пытаюсь отстраниться. Я билась, а потом уперлась обеими ладонями в стойку, чтобы оттолкнуться от нее, но мужчина ловко подстроился и засмеялся.
— Хочешь так? — мужской смех стал грязным и вызывающим. — Хочешь сама?
— Пожалуйста… Стас, ты меня пугаешь. Я не хочу, отпусти меня.
— Не бойся, крошка. Нас предупредят, когда он приедет. Мне не нужна война, я всего лишь хочу трахнуть его жену. Хочу смотреть в его самодовольную рожу и знать.
Господи, нет. Что он говорит? Он пьян?
Он же даже не пьян…
— Вспоминать, как ты дрожала подо мной, — он вкрадчиво говорил, а я понимала, что он действительно долго думал об этом. — Я сделаю тебе хорошо, тебе понравится.
— Нет, нет...
— Да, — он вновь поцеловал меня в шею и не стал отстраняться, продолжая водить языком по моей коже. — У тебя еще не было таких мужиков.
Я все-таки закричала, но Стас поднял ладонь и запечатал мне рот. А потом он сжал меня с двух сторон, грубо впечатав в свою грудную клетку. На мгновение отпустил мои губы и дал сделать глоток воздуха, но тут же вернулся к моему лицу обеими руками. Одной он ухватился за горло, чтобы я не вырывалась, а второй поднес бутылку и насильно влил в меня алкоголь.
Я закашлялась от градуса, но сделала проклятые глотки, чтобы не захлебнуться. Ощутила, как холодные капли стекают по подбородку и опускаются на грудь. В глазах стояли слезы, я до сих пор не верила, что всё это происходит на самом деле. Оглушающая жестокость мира Димы впервые постучалась в мою дверь и, не раздумывая, выбила ее с ноги. Я оказалась не готова и растерялась, да так, что порывалась дернуть себя за запястье, чтобы проснуться. Я не хотела верить и не знала, как бороться.
Как?
С сильным мужчиной. С его шальным вспыхнувшим желанием. Стас захотел поиметь жену партнера. Просто так. Вот и вся причина ужаса, в который он меня окунул с головой.
Все-таки они не зря дружили с Димой. Тогда я еще не понимала, но после, прокручивая в голове произошедшее, я угадывала, как же они похожи. Звериные повадки и отравляющая вседозволенность. Они должны были столкнуться лбами рано или поздно. В бизнесе так точно, не поделив жирный кусок города и его прибыли, но мне “повезло” забрать почетную роль себе.
Точка преткновения.
Тело преткновения.
— Лучше? — с усмешкой поинтересовался Стас, наблюдая, как я пытаюсь продохнуть. — Успокоилась?
— Я хочу уйти…
Стало трудно говорить и что-то происходило. Внутри меня. Сознание уплывало из-за алкоголя и шока, а пальцы вцепились в толстый край столешницы. Стас уже не удерживал меня, а поддерживал, не давая свалиться с ног. А меня гнула к земле усталость, многотонная и усыпляющая, как будто вдруг забрали все силы и оставили холодную пустоту внутри.
Нет...
Невозможно так опьянеть за несколько мгновений… Или возможно? Или это страх? Он очень сильный и заводился сильнее от моих попыток сопротивляться. Я слышала, как в его дыхании просыпалась злость, чистая, кристальная, он явно не привык, что ему отказывают.
— Что это? Что ты дал…
Водка?
— Отвертка для порядочных жен, — он обхватил меня за талию, а потом скользнул вниз, чтобы подхватить на руки. — Я знаю, что ты боишься его, тебе нужно было помочь расслабиться. Но тебе понравится, крошка, я не изверг.
Меня хватило лишь на кривой взмах ладони. Я была в его руках и неясными вспышками видела, что он несет меня на диван. Честер, мой любимый английский диван. Даже оттенок был мой любимый — темно-коричневый, почти кофейный. Стас опустил меня на прохладную кожу и разогнулся. Мужчина неотрывно смотрел на меня, скользя взглядом по краю платья, который он задрал неприлично высоко, и расстегивал свою рубашку.
Не хочу. Нет. Билось в мозгу, но буквы отказывались складываться в звуки.
Я могла лишь смотреть на него, теряя детали с каждой секундой. Я уже не различала его лица, и это было хорошо, а вокруг его силуэта всё проваливалось в непроглядную темноту, которая хотела забрать меня к себе, но я цеплялась и вырывалась из последних сил.
Я боялась засыпать. И хотела этого больше всего на свете одновременно.
— Сейчас, сейчас, — он зашептал и нетерпеливо сорвал рубашку со своих плеч.
Стас вернулся ко мне, навалился жарким душным телом и прошелся ладонями по моей талии, до которой дотянул юбку.
— Тебе понравится, — он повторял ужасную фразу как мантру, будто хотел убедить меня. — Черт, я мечтал об этом…
Он подтянул меня под себя, и мое тело проехалось по гладкой обивке дивана. Я зажмурилась, не желая ничего больше видеть, но провела в абсолютной тишине всего мгновение.
Меня вырвали наружу голоса. Сперва чужой, а потом злым эхом накатили гневные проклятья Димы. Его голос нарастал и приближался, а Стас рывком отстранился от меня. Я перестала чувствовать его на себе и выдохнула.
Заплакала от того, что главного ужаса не случилось.
Водитель останавливается у черного входа в клуб. Я не жду, когда мне откроют дверцу, и выхожу на улицу сама. Сама же иду к стальной двери с большими черными петлями, которые явно могут выдержать первую волну штурма спецназа. Клуб вообще смотрится укрепленным бастионом, потому что паранойя Димы не знает границ. Может, поэтому он до сих пор жив и при власти, когда многие из его окружения исчезли.
Словно ветром унесло. Необязательно под землю, но прочь от больших денег точно.
Я никогда не интересовалась чужими судьбами, но замечала, как вдруг кто-то переставал появляться. Люди выпадали из обоймы, не выдерживая конкуренции и прощаясь с активами, которые успели заработать. Жестокий бесконечный конвейер, на который я научилась смотреть почти безучастно.
Думала, что научилась. Но сейчас, когда в нем крутится Паша и безумно рискует из-за меня, я вспоминаю свой страх из первых дней. Ярко так, опаляюще. И бросаю взгляд на новую парковку, под которую закатали прежнего хозяина. Дима любит такие шутки, а вторая его излюбленная коронная острота ждет меня внутри.
Он перевернул весь клуб, не сохранил ни одного прежнего винтика, хотя всегда умел считать деньги и в бизнесе бережлив на грани жадности, но тут он бросил огромные деньги на новый проект.
Оставил только Честер. Тот самый Честер...
Он трахал меня на нем, когда открыл переделанный клуб Стаса как свой.
— Ольга, — у входа в главный зал стоит массивный охранник, который наклоняет голову и пропускает меня вперед.
Я прикрываю глаза на мгновение, пытаясь собраться прежде, чем сделать последний шаг. А по позвоночнику крадется холодок, из-за которого я ежусь и нервно сцепляю ладони в тугой замок. Я боюсь того, что могу увидеть в зале. Дима мог успеть натворить столько ужасных вещей, пока я ехала, что нельзя даже задумываться. И не только ужасных, но и непоправимых.
— Там заперто? — хмурится охранник, решив, что я не могу справиться с двойной дверью.
— Нет, все нормально…
— Он немного выпил, но ничего критичного, — мужчина неожиданно говорит мягким голосом и кладет ладонь на дверь, а потом смотрит на мое лицо, ожидая кивка. — Потасовок не было, криков тоже. Баб только притащил.
— Спасибо, — я киваю. — Как вас зовут?
— Арс, — он усмехается. — Кличка такая.
— Арсений?
— Никому не говорите.
Человеческий разговор помогает. В окружении Димы встречаются люди, тот же Паша… Господи, надо идти, а не прятаться за дверью. Я киваю, и охранник толкает деревянную высокую дверь.
Глава 14
ПАВЕЛ
Она здесь.
Оборачиваюсь и вижу, как в комнату входит Ольга. Черт, ей плохо. Она заторможена и напоминает сосуд, наполненный до краев. Боится шевельнуться лишний раз или повернуть голову. Смотрит строго перед собой и двигается так, словно вот-вот упадет в обморок. На это невыносимо смотреть, а еще сложнее оставаться на месте. Все здоровые инстинкты бунтуют и рвутся с цепи. Хочется подойти и взять ее на руки. Закрыть собой.
— О, наконец-то, — отзывается Дима.
Он остался занимать место у барной стойки, поэтому Ольга первым делом замечает его. И продолжает делать несмелые шаги в его сторону.
Как на казнь.
Она не хочет идти к нему, но идет. А я не могу понять, что ей сказали по дороге, потому что чувствую ее перемену. Она не такая. Я никогда не видел, чтобы Ольга вжималась внутрь себя, пытаясь занять как можно меньше места. Исчезнуть и не попадаться на глаза, а еще лучше слиться с воздухом. И она прячет ладони в карманы пиджака, я смотрю на них и готов спорить, что они дрожат под тканью или выкручены нервной судорогой.
Она перепугана до смерти. Я вижу.
— Ты хотел видеть меня, — голос тоже чужой, мертвый и пустой. — Что-то случилось?
— Может, я соскучился по тебе?
— Не в этом клубе, Дима, — она прикрывает глаза и останавливается, не в силах сделать очередной шаг ему навстречу.
Ольга пока не замечает меня. Дима попросил меня уйти вглубь зала и сесть на диван, с которого согнали полуголых девиц. Они заняли вторую мягкую зону, ближе к задней стенке, и тихонько перешептываются там, раздражая. Я все-таки не выдерживаю и оборачиваюсь, ловя взгляд одной из них. К счастью, девчонка понимает всё без слов и тут же затыкается, подавая пример подругам.
— А что не так с этим клубом?
— Дима, пожалуйста.
— Я запамятовал, — Дима вальяжно спускается с барного стула и идет к Ольге. — Совсем вылетело из головы, я чуть выпил и запутался. Напомнишь?
Он подходит ближе и ближе, а я вижу, как Ольга становится меньше и меньше. Она безотчетно прогибается под него, хотя между ними остается несколько метров дистанции.