- Ты, Мастер, очень смелый, да? - спросил Олега.
- Не знаю, - пожал тот плечами, - может быть просто дурак.
- Смелый, смелый, - подтвердил Мамед, - один на целую кодлу кинулся. Меня бы там убили, Мастер спас. Смелый и верный, вот.
- Короче, сейчас Мамеду тяжело, нервы совсем испортились, - пояснил Юсуф. - Ты пока за него поработай, ладно? Это такая работа, не тяжелая. Съездить, получить, сдать. Ну, сам понимаешь. Не каждый день, а только когда надо. Я тебе зарплату хорошую дам, дом дам. Машину надо? И машину тоже дам!
- Машина - это хорошо. - Олег почесал затылок, раздумывая. - Я только водить не умею.
- Не умеешь - научим, - лучисто улыбнулся Юсуф двумя рядами золотых коронок, - не можешь - права купим. Железные зубы на такие, как у меня, переменишь. Ну, так чего, Мастер? Заменишь Мамеда?
- С удовольствием, - тоже улыбнулся Олег, сверкнув своей нержавейкой, но имея в виду не столько трудовую деятельность, сколько личную жизнь.
- Тогда идите домой к Мамеду. Посидите там, покушайте. Только, смотри, не пей до вечера. Сумку свою, шмотку, там положи. Я тебя потом позову, съездим в одно место. Идите, идите уже, нечего прохлаждаться.
Так распорядился Юсуф и отправился на звон бутылок в железный сарай, уже разогревшийся на солнце, как духовка. А Мамед поволокся домой. Следом поволокся Олег и поволок свою большую сумку.
Гюзель, увидев Олега, оторопела, вспыхнула и отвела глаза. Присев на знакомый уже диван, но покрытый другим покрывалом с узором из листьев и стеблей, Мастер уставился в телевизор. Изображение на экране он не воспринимал. Впал в полудремотное состояние и предался сладким воспоминаниям о минувшей ночи. Точнее, о той её части, что прошла на этом диване.
Неожиданно повеселевший и резко оправившийся от страданий Мамед пошел на кухню жарить мясо. При этом весело напевал и громко говорил, что мясо жарить должны обязательно мужчины. У Олега возникло сильное подозрение, что весь его похмельный синдром - чистой воды симуляция. Похоже, мужик действительно здорово перепугался и не хотел куда-то идти или ехать. Ему и в самом деле следовало отсидеться, пока мания преследования не пройдет.
А вот Гюзель, в отличие от мужа, притихла и старалась быть незаметной. Олег, чувствуя её состояние, старался её не тревожить откровенными взглядами, тем более словами. Хотя, стараясь проскользнуть мимо него, Гюзель взглянула украдкой, и Олег этот взгляд перехватил. В её глазах не было упрека, стыда или неприязни. Скорее, благодарность и надежда.
Полдня прошло в полном безделье. Телевизор, еда, болтовня Мамеда. Надо было хоть книжку прихватить какую-нибудь. А в этом доме книг не оказалось, за исключением нескольких детских, состоявших из одних картинок.
Около двух часов позвонил Юсуф. Велел Мастеру спускаться и ждать у подъезда. Олег, уставший от ничегонеделанья, тут же сбежал по лестнице. Ждать пришлось минут пятнадцать.
Наконец подкатила серая "волга" тридцать первой модели. Юсуф сидел на заднем сиденье, а за рулем оказался Рустам. Похоже, младший приемщик стеклотары выполнял по совместительству и обязанности личного шофера босса. Соответственно сменилась и униформа. Вместо дырявых и вечно спадающих тренировочных штанов, на нем были просторные светло-серые брюки и бледно-зеленая рубашка с короткими рукавами.
Еще удивительней оделся Юсуф. Он был в добротном темно-коричневом костюме и белой рубашке с галстуком. Правда, галстук притягивал взгляд шокирующим рисунком. На желтом атласном фоне красные цветочки, и в каждом голубой глазок.
Олег, несколько смущенный, что его не предупредили об официальном характере предстоящей церемонии, сел на переднее место рядом с Рустиком. Сам-то он был в несвежих джинсах и майке, посвященной хоккею на траве. Но Юсуф по этому поводу ничего не сказал, и Олег решил, что его на церемонию не пустят, оставят стеречь машину.
Но вышло наоборот. Рустика оставили при "волге", а он должен был сопровождать хозяина. Вся поездка заняла минут десять, и то лишь потому, что трижды вставали у светофоров. Остановились на одной из центральных улиц города, носившей имя вождя пролетариата и специалиста по капиталу Карла Маркса. Но в той её части, которая находилась уже несколько за пределами городского делового центра. Припарковались на чистенькой стоянке перед трехэтажным старинным оособнячком, ярко отреставрированным финской краской, немецкими шпатлевками и уральским мрамором. Пару лет назад это были запущенные коммуналки. Сейчас о прежнем доме напоминали только очертания фасада. Все прочее было снесено и отстроено заново, но в старинном духе и втрое большее по площадям. О принадлежности здания говорила литая вывеска сбоку от полированных дверей - "Корпорация "Финамко".
Олег, когда вывеску прочитал, так и обомлел. Он никогда не интересовался, где находится рабочее место его теперь уже бывшей жены. Оказывается, вот где. Юсуф вылез из машины, и позвал его с собой. Олег понял, что ему придется вслед за боссом отправиться в это гнездо разврата. И поежился, представив, что будет, когда столкнется там с Зойкой. Не исключено, что живым оттуда не выберется. И даже такая дурная мысль мелькнула: а не подстроил ли все это Юсуф специально? Но тогда ему незачем везти Олега в контору, сдал бы прямо у подъезда.
Чувствуя себя крайне неуютно, Олег выбрался из кабины. Юсуф уже стоял у раскрытого багажника.
- Вот, - скомандовал он, - забирай.
В багажнике лежали две клетчатых челноковских сумки. Правда, не огромные баулы на сорок дубленок каждый, а более скромные. Все ещё раздумывая, а стоит ли идти в особнячок, Олег вытащил сумки, подивившись их тяжести. Каждая тянула килограммов на двадцать, если не больше. Словно книжками набиты. Или кирпичами.
Юсуф захлопнул багажник и направился к дверям, отдуваясь, стал подниматься на высокое мраморное крыльцо. Признаваться в трусости и отказываться от обязанностей Мамеда было уже поздно. И Олег потопал следом, волоча сумки. Сделав, как говорят в народе, морду кирпичом, он ввалился в прохладное фойе, светлое и стерильное, как туалет кремлевской больницы. Если к здешнему интерьеру и приложил руку дизайнер, то работал он на оптовых торговцев импортными отделочными материалами. Стены сплошняком закрыты пластиковыми панелями, потолки натяжные "барисоль", на полу американский самоклеящийся ламинированный паркет, в стенах встроенные галогеновые светильники. Ступеньки лестницы покрыты испанской плиткой. Только два милиционера в фойе отечественного производства. Один лейтенант, второй сержант. Все это, особенно наличие государственной охраны, говорило о значительности и деньгах хозяина конторы. Лейтенант, сидевший в стеклянной выгородке перед мониторами телекамер наружного наблюдения, с кем-то связался по телефону.
Сержант тем временем встал перед визитерами, давая понять, что следует подождать. Те молча ждали. Мимо проскользнула девица в мини, махнула пропуском и, на ходу пряча его в сумочку, стала подниматься по лестнице. Сержант скосил глаза, болезненно скривив губы. Ничего не скажешь, ножки были хороши - стройные, гладкие и не слишком загорелые. И край юбочки колыхался где-то там, откуда начинают расти эти самые ноги. Казалось, ещё чуток, и будет ясно видно, откуда же они конкретно растут. Но не открылось, и сержант сделался ещё тоскливей.
Тут подал голос лейтенант, вернув всех на землю.
- Пропустить в правый коридор! - распорядился он.
И сержант махнул рукой в соответствующую сторону. В темно-желтой полированной двери темнело небольшое квадратное окошечко. Слишком мутное, чтобы разглядеть внутренности правого коридора. Но изнутри, сдавалось Олегу, кто-то их самих разглядывал. Громко проклацал и гуднул замок на электрической тяге, дверь медленно распахнулась, удивив двадцатисантиметровой толщиной и тяжестью. Не иначе, броневая, а стекло пуленепробиваемое.
Коридор оказался короток, метра три. Все те же гладкие стенные панели, вторая подобная же дверь в конце и встроенные светильники. Предбанник, одним словом. Из мебели только стул и охранник, огромный, словно шкаф в сером мундире и берете. И лицо у охранника такое же невыразительное, как дверца славянского шкафа. Он молча поводил вокруг вошедших ручным металлоискателем, словно щеткой обмахнул. После чего нажал кнопочку звонка на стенке возле стула.
Медленно раскрылась противоположная дверь. А охранник сел на стул и закаменел, словно выключенный робот в своем гараже.
Продолжение этого коридора оказалось гораздо веселей. Здесь стенные панели были ламинированы под древесную текстуру, на пол постелен ворсистый малиновый ковролин, скрадывающий звук шагов, а дырчатый подвесной потолок говорил о скрытых за ним коммуникациях. В коридор выходили двери более обычного вида, темно-коричневые, отражающие, как в зеркале, всех проходящих, с золочеными ручками и кодовыми цифровыми замками помимо обычных.
Тут тоже находился охранник, в точно такой же серой форме с шевронами и эмблемами частного агентства, но обычных человеческих габаритов. Видимо, в его обязанности не входило прессовать и втаптывать, а только встречать.
- Идите за мной, - распорядился охранник и развернулся так резко, что Олег даже не успел заметить его лица.
Они быстро прошли и этот коридор. Из-за одной приоткрытой двери слышались стрекот и повизгивание работающего принтера. Под потолком чуть слышно шуршала продолговатая коробка кондиционера. После уличной жары здешняя искусственная прохлада оказалась слишком контрастной. Олег даже слегка озяб и позавидовал пиджаку Юсуфа.
Снова дверь в конце коридора. За нею небольшая приемная, забитая разнообразной оргтехникой, словно демонстрационный салон компьютерной фирмы. Две миленьких секретарши в строгих белых блузках и темных юбочках. Никакого кокетства, заняты делом. Одна молотит по клавиатуре компьютера, другая негромко разговаривает по телефону и одновременно что-то записывает. На вошедших внимания не обращают.
Охранник распахивает боковую дверь и отстраняется, освобождая проход. Юсуф, а за ним и Олег, едва не застряв в дверях с тяжелыми сумками, проникают внутрь. Олег не сразу понимает, куда попал - зал для заседаний или кабинет? Длиннющий черный стол, стулья вокруг. По одной стене окна, от пола до потолка вплотную завешанные полупрозрачными кремовыми шторами. Сквозь них просвечивают планки жалюзи. Стена напрот