Король Халруаа был мужчиной среднего роста и скромной наружности, с мягкой бородой каштанового цвета и задумчивым, почти мечтательным выражением лица. Казалось, он был средних лет, а ведь уже правил страной всю жизнь Маттео, всю жизнь неизвестных родителей Маттео и родителей его родителей.
— У вас обеспокоенный вид, Маттео, — заметил король. — Поскольку вы — джордайн, ваши заботы трудно определить прорицанием. Говорите прямо.
— Сенешаль королевы призвал меня обратно в столицу, выражая опасения за здоровье ее величества, — осторожно начал Маттео. — Есть многое в ней, чего я не понимаю. Если я служу ей, я должен знать, как она стала такой, какая она есть сейчас. Вы можете рассказать мне о ее жизни до того, как она появилась в Халарахе?
Тема была щекотливая, и Маттео сомневался в возможности построить разговор так, чтобы никого не задеть; это был самый тактичный ход, которым он мог воспользоваться. Однажды король уже доверился ему. Возможно, если Залаторм начнет рассказывать о темном прошлом королевы, им удастся свернуть разговор к ее нынешним бедам.
На лицо Залаторма залегла тень. Он поднял руку и рассеяно потер подбородок.
— Беатрикс родилась в семье волшебников и выросла в небольшом селении у северо-восточных холмов, — устало проговорил он. — Все Халруаа знает ее историю. Кринти атаковали и жестоко расправились с каждой живой душой в том поселке. Беатрикс была единственной выжившей.
— Она была тяжело ранена, — напомнил Маттео.
— Помимо этого, она была сильно изуродована, — король надолго замолчал. — Простенькое заклинание делает ее лицо миловидным, но это не удовлетворяет Беатрикс. За фарфоровым фасадом скрывается нечто большее, чем надменность королевы или женское тщеславие. Это защита, которую она ставит между собой и страшными воспоминаниями.
— Она ничего не помнит?
— Нет. Возможно, это к лучшему.
— Когда королева прибыла в город несколькими годами раньше, ее осмотрела маг-гончая Кива, теперь приговоренная как убийца и предательница всего Халруаа. Имеет ли это какое-нибудь значение?
Залаторм отмахнулся от этой темы.
— Ничто, что мне было бы известно. Вне всяких сомнений, эльфийка хранила собственные секреты достаточно долгое время. А это невозможно, дай она хоть малейший повод для проверки своей компетентности. Я могу лишь предположить, что Кива выполнила свою работу точно и добросовестно. Она узнала историю о налете кринти от Беатрикс, используя предписанные заклинания и артефакты. У меня нет причин для сомнений.
— Тем не менее, Кива утверждает, что она убила Кассию по приказу ее величества Беатрикс. Утверждает, что королева беспокоилась за непорочность ордена джордайнов и качество принимаемых вами советов. Именно королева призвала Киву, которая проверила Кассию и затем вынесла приговор.
Король изогнул бровь:
— Скажите мне, Маттео, по вашему мнению, Беатрикс сильно поглощена заботами о непорочности джордайнов?
— Нет, — признался он.
— Старшие согласились с вами. Заявление Кивы было заслушано и рассмотрено. Большинство нашло его абсурдным. Беатрикс не способна на предательство, — плечи короля-волшебника поднялись и опустились, будто под тяжелой ношей. — Я почти желаю, чтобы это было не так.
Глаза Залаторма приобрели рассеянное выражение, как у человека, который погрузился в воспоминания.
— Когда Беатрикс впервые прибыла в Халарах, она была похожа на распустившейся цветок. Она ничего не помнила, поэтому все было для нее неизведанным. Я слишком долго живу на свете, — признал он с грустной улыбкой. — Я забыл, каким мир бывает ярким, когда тебе все внове. Несколько лет Беатрикс была моими глазами. Она была каждым драгоценным камнем моей короны. Магия дала ей красоту, и все Халруаа восхищалось ее изяществом, ее обаянием, ее жизнелюбием и, больше всего, ее отвагой. Тогда народ любил ее. А я до сих пор люблю.
По мнению Маттео, погруженный в воспоминания король начинал терять нить разговора.
— Значит, в те годы можно было раскрыть большую часть сведений о ней?
Тепло в глазах Залаторма тут же угасло.
— Я полагаю что да, но какую пользу это бы принесло, вспомни она семью, которую потеряла, и извергов, которые убили всех?
— А что если имелся кто-то, оставшийся в прошлом? Воспоминания о ком она желала бы сохранить? — упорствовал Маттео.
Залаторм изменился в лице:
— Есть некоторые вещи, над которыми ни королевские указы, ни магия не властны. Беатрикс то, что она есть. Попытайтесь смириться с этим так же, как и я.
Маттео поклонился, показав, что последует этому совету.
— Есть еще кое-что, ваше величество. Меня интересует мой предшественник, джордайн по имени Квэртус.
— Ах да… — король, наконец, вспомнил имя. — Мудрый человек, полагаю, но тихоня. Любой во дворце скажет вам нечто в таком духе, и больше моего.
— Никто во дворце не упоминает даже имени Квэртуса, — резко возразил Маттео, — но я слышал, что он был убит одним из механизмов королевы.
Залаторм помрачнел:
— Кто посмел произнести подобную ложь?
— Тот, кто поклялся служить истине, выше величество. Ваш бывший высший советник, джордайн Кассия.
— Понятно, — Залаторм небрежно махнул рукой. — Лучше не обращайте внимания на слова Кассии. Вы многое о ней не знаете.
— Мне известно про ее зависть к королеве, и про одностороннее соперничество, которое озлобило ее, — ответил Маттео.
Залаторм откинулся на спинку трона, в изумлении рассматривая молодого человека.
— Ну и ну. Вижу, вы любите правду без прикрас.
Маттео поклонился:
— Прошу прощения, если чем обидел.
— Вы удивляете меня. Прошло много лет с тех пор, как я слышал прямую речь из уст членов вашего Ордена, — он облокотился на ручки трона и устроился поудобнее: — Пожалуйста, продолжайте.
— Кассия приложила руку к моему продвижению на службу к самой королеве. Она поймала меня на одном глупом поступке и посчитала забавным подкинуть королеве неумелого советника.
— Это похоже на Кассию, — заметил Залаторм. — Теперь давайте поговорим о хваленой правдивости джордайнов. — Король поддался вперед, его глаза пристально изучали Маттео. — Что бы вы предприняли, джордайн, если бы служение Халруаа пошло в разрез с долгом перед патроном? Чему вы больше преданы?
Маттео никак не ожидал услышать мучившую его дилемму из уст самого короля. Это потрясло юношу, на какое-то время лишив способности думать и говорить. Он собрался с мыслями и выдал дипломатичный ответ:
— Джордайн в первую очередь служит истине, ваше величество. Я верю, что истина сопутствует благу и Халруаа, и королеве Беатрикс.
Залаторм скривился в досаде:
— Если бы я нуждался в бессмысленной софистике, я бы обратился к политику! Хотя бы раз, я хочу услышать ответ вместо отговорки. Если бы перед вами стоял выбор, чему послужить: патрону или родине — как тогда?
На этот вопрос не существовало правильного ответа, но Маттео заговорил без колебаний:
— Я молюсь, чтобы один выбор всегда сулил благо обоим, ваше величество, но если бы возникло такое противоречие, то я бы служил Халруаа.
Король медленно кивнул, ничем не дав понять, как он отнесся к этому заявлению.
— В действительности, — продолжил Маттео, — именно эта проблема заставила меня просить вашей аудиенции. Тимонк, сенешаль королевы, вызвал меня обратно во дворец. Его беспокоило не здоровье королевы, а, скорее, ее безопасность. Я видел его руку. Он потерял два пальца по вине механического изобретения ее величества.
— Понятно, — проговорил Залаторм. — Неудивительно, что вы спросили о Квэртусе. Правду сказать, Квэртуса убил не механизм, он был осужден на смерть за утаивание магических способностей.
Маттео ощутил укол подозрения:
— Осужден, ваше величество? Случайно, не маг-гончая Кива вынесла приговор?
Наступила долгая пауза, прежде чем Залаторм ответил:
— Вполне может быть.
— Это был бы не первый случай, когда Кива приговорила к смерти невиновного человека ради собственной выгоды. И это уже не в первый раз, когда пути Кивы пересеклись с королевой Беатрикс. Это дело заслуживает пристального внимания.
Залаторм горько рассмеялся:
— Я слышал поговорку джордайнов, что дети башмачника ходят босиком. Вы намекаете, что прорицатель должен лучше приглядывать за домочадцами?
— Со всем уважением, ваше величество.
Взгляд короля похолодел.
— На сегодня хватит откровенностей, джордайн. Возвращайтесь обратно к моей королеве и служите ей на совесть.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Попрощавшись с Маттео, Тзигона отыскала кадку с дождевой водой и смыла грим с лица. В сумке нашлась туго скатанная мантия из небесно-голубого шелка; девушка разгладила складки и натянула ее поверх лохмотьев. Уже прилично одетая, она отправилась в особняк, который Базель Индолар держал в Халарахе из-за необходимости часто посещать столицу.
У ворот ее поджидали. Одинокая фигура сидела в освещенной лампой нише — убежище для прохожих. Тзигона бросила косой взгляд на женщину в элегантном наряде — и круто развернулась, готовая удирать.
— Постой, — воскликнула Синестра Беладжун. — Я найду тебя снова. И кто поручится, что следующая наша встреча не будет менее приватной и удобной?
Тзигона взвесила услышанное. Если столкновения не избежать, то лучше сейчас. Небеса были черны, а звезды указывали на близящуюся полночь. Мало кто станет бродить по тихой улочке, когда почти все уже готовятся отойти ко сну.
Нехотя Тзигона обернулась к гостье. Не так давно девушка выдавала себя за знатную волшебницу и воспользовалась доверием Синестры Беладжун, чтобы свести знакомство с одним напыщенным торговцем бехирами. Женщина ей тогда понравилась настолько, что даже неуютно было водить ее за нос.
Синестра, похоже, не приняла это близко к сердцу. Она оглядела мантию Тзигоны и изогнула крашенные губы в полуулыбке:
— Ученик мага-вызывающего? В прошлую нашу встречу Вы были состоявшимся иллюзионистом. Превратности судьбы, полагаю?