Волшебник держал шар на сомкнутых ладонях. Он очистил сознание и успокоил сердце. Немногие Прорицатели могли сравняться с Прокопио в силе; такие как он умели чувствовать магию, что тянулась за определенными предметами, как аромат за цветком. Он внимал слабому эху настроенного заклинания, пользуясь тренированным чутьем, не менее острым, чем нюх охотничьего пса.
Губы Прокопио изогнулись в победоносной улыбке; заклинание поддалось. Он быстро произнес слова и принялся сосредоточенно, выжидающе вглядываться в шар.
Облака собрались и чайками закружились в глубине хрусталя, но лицо эльфийки так и не появилось. Волшебство присутствовало, в этом Прокопио не сомневался, и послание было отправлено, магии не оказалось на другом конце цепи.
Волшебник ощутил горечь разочарования. Конечно, Кива не ответит! Если она взяла на болото парный к этому шар, то магия ушла, поглощенная ларакеном. Согласно всем донесениям, эльфийка лишилась своих заклинаний. Она была не сильнее человеческого ребенка. Прокопио принял во внимание волшебные предметы, похищенные из Зеркала Богини и то, как Кива могла их использовать. Эльфийка будет быстро учиться. А тем временем у него есть другие нерешенные вопросы, даже более опасные, чем разговор с предательницей.
Вернувшись в кабинет, Прокопио открыл потайной ящик и извлек оттуда изящный флакон из прозрачного зеленого стекла. Внутри просматривалась роскошная комната и крохотная женщина в наряде калимшанской наложницы.
Волшебник взял кусок пергамента, нацарапал несколько рун. Плотно свернув записку, он просунул его в горлышко откупоренного флакона. Падая, пергамент усох в соответствии с размерами комнаты.
Крохотная женщина подобрала и развернула свиток. Запрокинув голову, она восхищенно рассмеялась — и исчезла в облаке дыма.
Прокопио снял золотое кольцо с горлышка флакона, который он плотно закупорил. Потом он надел кольцо на палец и зажмурился.
Воздух наполнился ароматом аниса, сандалового дерева и роз. Волшебник открыл глаза, чтобы увидеть себя в мире, заполненным зеленоватым свечением. Флакон не был вместилищем служанки-джини, а скорее окном в иное измерение, на создание которого Прокопио потратил многие годы. «Джини» же на самом деле была куртизанкой с крохотными магическими способностями и огромной тягой к приключениям. Ей нравилось заманивать мужчин в этот мирок согласно указаниям Прокопио.
Он налил себе в кубок фруктовый нектар и уселся в ожидании гостя. Прошло, наверно, около часа, когда туман, словно пар, начал подниматься с шелковых подушек, грудой сложенных в занавешенном алькове. Туман усилился, явив дородного чернобородого мужчину в объятиях служанки Прокопио.
Волшебник кашлянул. «Гость» резко сел, с широко расплющенными глазами осматривая новое окружение. Женщина выскользнула на свободу, поправила вуаль и прошмыгнула в сад.
— Приветствую, Амир Тукефремо, — произнес Прокопио. — Какое знаменательное происшествие. У меня так редко появляется возможность принимать волшебника из Мулхоранда[6].
Маг собрался, отбросил полог занавески и встал, поправляя пояс одеяний:
— Что это за место?
Прокопио с одобрением кивнул:
— Правильно, не «где»? а «что»? Это, почтенный мой, карманный план, известный лишь величайшим мастерам Искусства.
— Ага, — бородач слабо улыбнулся. — По акценту и сдержанности в речах узнаю в Вас халруанца. Могу я также узнать Ваше имя?
— Лучше не стоит. Не желаете освежающего напитка?
— Буду весьма признателен.
По взмаху руки Прокопио явились висящие в воздухе фарфоровые чашки. Ароматный пар тонкими струйками поднимался над ними.
Мулхорандец пригубил напиток:
— Зеленый чай с медом, имбирем и еще чем-то.
— Хаэлру бренди. Изысканное халруанское спиртное.
— Исключительный вкус.
Какое-то время они пили чай и обменивались любезностями, когда Амир перешел к делу:
— Вы не пригласили меня в свой дом. У меня на родине это сочли бы оскорблением.
— А у нас это сочли бы преступлением, — возразил халруанец. — Мои собратья-волшебники неодобрительно хмурят брови от самой мысли о знакомстве с мулхорнадским магом.
Амир разразился хохотом, так что живот заколыхался:
— Неодобрительно хмурят брови? Они убьют Вас как бешеного пса! Вы идете на большой риск, устраивая сделку со мной. Вероятно, ожидаете огромное вознаграждение.
«Только не от тебя», — подумал Прокопио, тщательно пряча свою неприязнь к самодовольному выражению лица мулхорандца. Тот наслаждался, что халруанец явился к нему с просьбой. Но соотечественники Прокопио презирали магию восточных соседей как нечто, едва ли заслуживающее внимания.
Реакция была именно такой, как Прокопио просчитывал.
— У вас, мулхорандцев, есть заклинания сокрытия, позволяющие оградиться от вмешательства чужаков в ваши дела. Некоторые из этих заклинаний требуют компонентов, недоступных в Халруаа.
Мужчина моргнул и резко поставил чашку:
— Раз Вам это известно, эти заклинания сокрытия не так хороши, как ваши.
— Мы знаем о них. В этом и есть различие.
В глазах Амира начало загораться понимание, губы изогнулись в коварной улыбке:
— Вы хотите скрыть какие-то свои действия от собратьев-волшебников. Заклинание, для которого требуются исключительно мулхорандские компоненты, родовое заклинание, которое передается из поколения в поколение подойдет для этой цели идеально. Вы знаете, что необходимо для таких чар?
— Хорошо измельченные останки мумии мулхорандского волшебника. Желательно предка.
Амир торжественно кивнул. И театрально положил на сердце руку с растопыренными пальцами:
— Вы просите слишком много, халруанец. Как человек может оценить свое наследие? Посягнуть на священное почтение к собственным предкам?
— А какую цену Вы готовы заплатить за халруанскую книгу заклинаний? — возразил Прокопио.
Маг бессознательно сжал руку в кулак, сминая шелк расшитых одеяний:
— Вы готовы продать мне секреты Халруаа? Это же смертный приговор для Вас!
— Я не намерен продавать халруанскую магию. Я собираюсь усилить то чахлое заклинание, которое предоставите мне Вы. Я изменю его, добавлю веса, силы и власти халруанской сокрывающей магии и использую его для создания второй, тайной защиты на восточной границе Халруаа.
Гость, казалось, колебался, и Прокопио подошел к задрапированному алькову. Он откинул шелковые занавески, освободив большое, овальное окно. По другую сторону располагалась спальня, напоминающая розовый сад, весь в цвету. Розовые шелка оплетали окна и укрывали обширную кровать, на которой вытянулась черноволосая женщина. Большая бутылка вина лежала рядом, на невысоком столике, как и пара кубков.
Прокопио осуждающе зацокал языком:
— Кажется Миохари вновь легла спать поздно. Но даже если и так, ей пора вставать, — он сильно стукнул по стеклу.
Женщина шевельнулась и села, неуверенно озираясь по сторонам. Спустя какое-то время она пожала плечами, встала. Подойдя к окну, она умостилась на небольшой стульчик напротив. Со столика рядом женщина взяла баночку с белилами и, вытянувшись вперед, принялась наносить косметику на лицо. Не было и намека, будто она видела двух мужчин, хотя по всем признакам, она находилась от них на расстоянии ширины ладони.
— Бывшая любовница, — небрежно сказал Прокопио. — Красивая, но не наделенная талантом к Искусству. Для нее портал — лишь позолоченное зеркало. Она видит только то, что ожидает увидеть. Но мы с Вами способны постичь и магию, и реальность за ней.
— Обворожительно, — пробормотал Амир. Взгляд его черных глаз переходил с хорошенькой женщины на хозяина. — Вы доходчиво объяснили свою точку зрения, почтенный халруанец.
— Халруанские волшебники увидят именно то, что ожидают увидеть. А что на самом деле будет происходить вдали от Восточной Стены, всецело Ваше дело. Я буду осведомлен, само собою, но воздержусь от заявлений, до подходящего момента.
— Вы поставите под угрозу безопасность ваших границ? — удивился мулхорандец.
В смехе Прокопио слышались нотки презрения.
— О, я уверен, мы не сгинем, какие бы войска вы не выставили против нас!
— Тогда зачем?
— Все просто. Наш король, Залаторм, приобрел влияние как боевой маг, и он удерживает трон много лет, поскольку до сего дня был способен предвидеть и предотвратить каждую значительную угрозу.
— Ага! Кто знает, что случится, если он пропустит угрозу, а другой волшебник нет? — мудро заметил Амир.
Прорицатель вытянул руки, ладонями вверх, изображая скромность и невиновность:
— Кто я такой, чтобы говорить о грядущем? В истории есть время, чтобы пасть и вновь воспрянуть.
Мулхорандец кивнул и рассеяно поднял руку. В воздухе материализовалась дымящая трубка. Маг подхватил ее. Задумчиво затянулся — и выдул несколько колец, очерченных замысловатыми, похожими на руны узорами. Несомненно, это были какие-то слабые заклинания, возможно, призванные лучше скрыть мысли и намерения мулхорандца. Техника была интересной, развлечение изысканным, но Прокопио не ощущал особого желания поучиться этому фокусу. Он мог дыхнуть дымом в лицо соперника, не заставляя зубы чернеть, а дыхание прерываться.
— Я не полный профан в вашей истории, — сказал Амир наконец. — И я знаю, что все, кто нападал на Халруаа, потерпели поражение.
— Победа и поражение — не абсолютные категории. Пройдемте.
Прокопио подвел гостя в боковую комнату, где стоял игровой стол, совсем как тот, что был у халруанца дома — миниатюрный, очень детализированный ландшафт с зубчатыми горами и каменистыми перевалами. Волшебник вытянул палочку из рукава и постучал по кромке стола. С четырех сторон открылись ящики. Из них выскочили сотни крохотных, магически приведенных в движение солдатиков — пехотинцев, конников, наездников на грифонах, даже трое волшебников на летающих коврах. Амир сверкнул зубами, как ребенок, который увидел чудесную новую игрушку.