— Ай! Ты чего, Вань?!
— Сейчас отпущу, — посулил я, — только ты не шевелись. Вообще.
— А что делать?..
— Просто держись за меня и всё. Никаких резких движений. Тут, если чуть дёрнешься, можно очутиться в самом неожиданном месте архипелага, в том числе и под водой.
— А… где мы?.. — робко поинтересовалась Лерка, таки открыв глаза, до того крепко зажмуренные, и мельком оглядевшись.
— Это называется «изнанка», — пояснил я, — или «хаб первого уровня».
— Так мы… в пещере?! Под островом, да, Вань?..
— Не совсем, — помотал я головой. — Вернее, точно не в пещере. Это… мы с профессором называем всю эту систему «нор» межпространством, потому что её нельзя отнести ни к нашему родному континууму ПВ, ни к подпространству ВП. Это где-то между ними, в пределах Границы.
— Яснее не стало, — хмыкнула Лерка.
— Да я и сам ещё многого не понимаю, — вздохнул я. — Дед твой, кажется, немного больше знает, но он до такой степени, хм, гуманитарий, что порою даже не задумывается, насколько реалистичны его гипотезы.
— Например? — заинтересовалась зазноба.
— Ну, например, он говорит, что вся Гессиона суть «зеркальное отражение» в нашем пространстве ПВ какого-то объекта из межпространства. Вся планета, прикинь!
— Может, из подпространства?
— Нет, мать, именно что из меж! — не принял я поправку. — И в качестве доказательства Евгений Викторович приводит возможность попасть из «изнанки» в абсолютно любую точку на Гессионе. Ну или из рандомной точки на поверхности «провалиться» обратно в «изнанку». Причём с остальными объектами системы Иддии это не катит от слова «вообще». Чтобы попасть, к примеру, на какой-нибудь достаточно крупный спутник, нужно «подняться» в «хаб» аж третьего уровня! И только оттуда по фиксированной «норе» перенестись. А про другие звёздные системы вообще молчу, «тоннель» есть далеко не во всякую, это скорее исключение, чем правило. Вот и думай сама!
— Не-а, — помотала головой Лерка. — Нафиг надо! Просто поверю. А… зачем мы здесь?
— Прячемся.
— От кого?! Или чего?! Вань, мне что, каждое слово из тебя клещами вытягивать?! — возмутилась зазноба.
— Кто-то запустил ракету ПРО с одной из орбитальных платформ, — нехотя признался я.
— К-куда запустил?! — полезли у Лерки глаза на лоб.
— Прямиком в Исла де Пальма, — подтвердил я самые страшные подозрения подруги. — И не только по нему. Ещё одна летит к моему родовому острову, а третья — в Новоахтарск. Её, понятно, собьют, а вот остальные две…
— Но… кому это надо?! Да и зачем?!
— Вот и мне бы хотелось это знать, — тяжко вздохнул я, но в подробности вдаваться не стал.
Ни к чему они Лерке, тут как раз тот случай, когда чем меньше знаешь, тем крепче спишь. Особенно в её положении… чёрт, повторяюсь! Но это исключительно от волнения. Ну и ещё чуток от бессильной злости. Почему бессильной? Да потому что здесь и сейчас я никак не мог повлиять на планы нашего таинственного оппонента. Ладно, согласен, не такого уж и таинственного, но, пока нет железных доказательств, конкретики поостерегусь. Тем более, есть у меня подозрение, что тут не только — и не столько! — Стас Аверин гадит, сколько… нет, замнём пока для ясности. Надо дождаться результатов атаки. И только потом, оценив ущерб и проанализировав последствия, можно будет хоть как-то реагировать.
— Ли? — позвал я вслух.
— Да, Ван-сяньшэн? — отозвался искин, задействовав аудиосистему «нейра».
Ну а чего? Раз я от Лерки не шифруюсь, то и он совершенно справедливо решил, что пусть моя зазноба уши греет. Тем более, статус официальной наложницы это вполне себе позволяет.
— Отсчёт ведёшь? Ну, до попадания?
— Ответ положительный, сяньшэн.
— Выведи таймер.
— Процесс активирован… процесс завершён… расчётное время подлёта 00:05:11… 00:05:10…
— Без звука! — уточнил я.
— Принято, сяньшэн.
Эх, знали бы вы, какие это длинные были пять минут! Ладно хоть Лерка тоже прониклась ответственностью момента и даже не пыталась что-то выведать. Или как-то ещё отвлечь меня от тяжких дум. Просто прижалась ко мне как можно плотнее, обвив руками за шею, и молчала. И большое ей за это человеческое спасибо. Правду говорят, что нет хуже пытки, чем пытка ожиданием.
Но, как и всё в этом не самом лучшем из миров, прошло и это. Таймер отсчитал последнюю секунду и погас, а мы с Леркой… ничего не почувствовали. В «изнанке» царили покой и безмятежность, в то время как на «поверхности» творился ад и израиль, по меткому выражению Розанова. Я даже на мгновение усомнился, что прилёт был, но сразу же отогнал от себя эту мысль. Был, и ещё какой! Если я правильно помню характеристики стандартной ПРОшной ракеты, её с запасом хватит, чтобы разнести в мелкий щебень всю «заброшку» заодно с изрядным куском скалы. Это при прямом попадании. Но и если просто рядом угодит, к примеру, в бухточку, тоже мало не покажется — лишимся как минимум эллинга и мансарды с посадочным пятаком и солярной электростанцией. Про «Навагу», так до сих пор и торчавшую под защитой скал, вообще молчу. Боюсь, что от неё даже обломков не останется… одно хорошо, что хотя бы радиации можно не бояться.
И всё же я предпочёл выждать ещё около десяти минут, прежде чем «потянуться» к «соте», ведущей в родные катакомбы. С разведкой заморачиваться не стал, поскольку ещё большой вопрос, что опаснее — бросить Лерку одну в «изнанке» или тащить её с собой. Решил, что пусть лучше она при мне будет, в этом случае хотя бы есть шанс снова «провалиться» в безмятежность «хаба». И оказался прав: «сота» выбросила нас в привычно промозглый тоннель, ничуть на первый взгляд не пострадавший. Да и на второй, которым я окинул знакомый свод, лёжа голой спиной на отменно шершавом камне, тоже. А сверху меня придавливала зазноба, ради которой я и извернулся что твой кот, чтобы она на меня приземлилась, а не наоборот. Но хотя бы затылком не очень сильно приложился, уже хорошо…
— Вань?.. — нарушила через несколько мгновений молчание Лерка.
— А?..
— Я, кажется, коленку разбила… правую…
— Давай пожалею, — прокряхтел я. — Только слезь с меня сначала.
— Угу…
Тэ-эк-с… вроде и впрямь всё путем. Отделались, так сказать, лёгким испугом. Единственное, связи почему-то нет, хотя «нейр» живой… оба. И Лиу Цзяо отзывается. Но вот на попытки вызвать кого бы то ни было, хоть Розанова, хоть Дюсака или Ленни, неизменно следовал ответ «абонент недоступен». Занятно. И надо бы, конечно, оценить ущерб, вот только на этот раз Лерке придётся остаться в катакомбах. Или, как минимум, в их слегка облагороженной части. Знаю я одно подходящее местечко, раньше там тоже каптёрка была, поэтому мы её и использовали по прямому назначению, завалив всяким вспомогательным хламом от шахтёрского инструмента до разведывательных дронов, причём не только сдохших, но и худо-бедно функционирующих. А ещё там есть рабочая одежда и обувь, плюс можно нечто вроде лежанки из «мягкой рухляди» организовать, чтобы зазнобе сидеть было удобнее. Всё не на голом камне, особенно в её… знаю, знаю! Повторяюсь.
— Ладно, Лер, — с кряхтением поднялся я на ноги и подал девушке руку. — Пошли.
— Куда?
— Есть тут одно место, — не стал я вдаваться в подробности. — Там приведём себя в порядок, и я пойду гляну, что снаружи.
— Хорошо, — неожиданно покладисто отозвалась зазноба. — Только руку не отпускай. Страшно чего-то.
— Не поверишь, Лер, мне тоже!..
Так, собственно, мы и брели — сначала по кое-как обработанным дырам в скале, а потом и по вполне привычным коридорам, местами с чистовой отделкой. Я даже босые ноги умудрился в кровь не разбить, так, пару раз мизинцами приложился, и всё. Ну ещё Лерка левую ступню случайно отдавила. Но разве ж это назовешь существенными повреждениями? Вот и я так думаю, потому что бывало гораздо — гораздо! — хуже. И да, мы осторожничали, хоть Ли и не обнаружил в воздухе ничего подозрительного. Я просто сделал поправку на несовершенство бытового сканера, встроенного в «нейр». И, как вскоре выяснилось, зря сам себе морочил голову: ни химического, ни радиационного загрязнения на Исла де Пальма после взрыва ракеты ПРО не наблюдалось. В этом мы удостоверились, как только добрались до заветной каптёрки. Я даже экипировку оставил на потом, сразу же сунувшись в шкафчик с кучей шахтёрских приблуд. И снова тот случай, когда не было бы счастья, да несчастье помогло: поскольку я в горнопроходческих работах полный профан, то и затаривался комплексно, поленившись разбираться в функционале отдельных компонентов снаряги. А потому и накупил много чего лишнего, в том числе и пару аварийных сумок, содержавших, помимо медицинских мелочей, ещё и кучу средств радиохимической разведки. Грубых и примитивных, в основном в виде специализированных пробников, но потому и надёжных если не на сто, то на девяносто девять процентов точно. Раньше они нам были без надобности, а теперь вот вспомнил и применил по назначению, мельком пробежавшись взглядом по инструкции. И только убедившись в относительной безопасности, позволил себе облегчённо выдохнуть:
— Живём, мать! По крайней мере, от лучевой болезни точно не сдохнем!
— Это радует, — скупо улыбнулась Лерка. — А дальше что?
— А дальше… — задумался я, — ты останешься здесь… вон, смотри, там спальники и всякий мягкий хлам, устраивайся!
— А ты?
— А я пойду смотреть, что там снаружи. План прежний.
— Думаешь, там…
— … задница, однозначно, — уверенно кивнул я. — Надёжней было бы дрона заслать, но…
— Что? — вздрогнула зазноба.
— Все пять дохлые, — пояснил я. — Фиг знает, с чего бы. Как минимум три нормальные были, когда мы их сюда закинули. А теперь даже не мяукают. Разрядились в хлам, что ли?..
Что крайне маловероятно, особенно в инактивном режиме. Если только… точно! Что-то похожее мы уже наблюдали, ещё в самом начале нашей с Леркой эпопеи по поиску профессора Эйгена. Аномалии такие аномалии! А одна, из числа потенциальных, кстати, так и оставалась на «Наваге»… н-да… и какой же из этого всего следует вывод? А очень простой: хочешь, не хочешь, а придётся тебе, Иван Ильич, самому топать на выход. Ножками. Разве что на всякий случай маску-фильтр захватить. Ну да, из аварийного комплекта, который раньше никому нафиг был не нужен. Удачно я, оказывается, соломку подстелил.