– А полечу тогда я, – брякнул я и лишь потом сообразил, что для оборотня – тигровой акулы это, пожалуй, не самая лучшая идея. Жаль! Зато есть другие професии, к которым такие, как я, пригодны больше обычных людей. Хотя сейчас мне ни одной не приходило на ум.
Мы укомплектовали полкоробки кошмарных конфет, и Рокет остался доволен. Великий момент настал. Мы торжественно промаршировали в гостиную, где Рамона и Шаника, развалившись на диване, болтали и пялились в смартфоны.
– О, круто, ещё один подписался! Уже триста сорок шесть подписчиков! – радовалась Рамона. – Дела идут в гору.
Рокет кашлянул, чтобы они обратили на него внимание.
– Эй, вы двое. Спасибо, что заботитесь обо мне, пока мама на работе, – сказал он и протянул им конфеты. – Я вам кое-что принёс.
Сёстры медленно выпрямились на диване. Рамона улыбнулась.
– Очень мило с твоей стороны, астрофрик. – Она дружелюбно взглянула на меня. – Кажется, твой новый друг благотворно на тебя влияет.
– Я знаю, иногда с нами непросто и мы чересчур строги с тобой, – сказала Шаника и, притянув к себе оторопевшего Рокета, взъерошила ему волосы. – Ты тут ни при чём, Эдвард. Эта работа вымотала мне все нервы.
Мы с Рокетом беспокойно переглянулись. Нам пришла одна и та же мысль: эти сёстры всё же не так плохи, как мы думали. Лучше забрать подарок обратно, да поживее!
Поздно.
Рамона уже открыла коробку, взяла одну конфету и сунула её в рот. Мы замерли.
Несколько секунд, пока она жевала, ничего не происходило.
– Какая хрустящая! – сказала сестра Рокета, протянула руку и взяла ещё одну. – Не слишком сладкая, зато пряная. Я такие люблю.
– Что, правда? – выдавил я. Наверное, это был «деликатес» Джаспера. Я чуть не поддался искушению тоже попробовать одну.
Тем временем Шаника тоже взяла конфету:
– О, с чили! Круто!
– Да… э… круто. – Рокет совершенно обалдел. Настолько, что, когда Шаника протянула ему коробку, автоматически взял конфету и смущённо вертел её в руке, не зная, куда деть.
– Ешь давай, – улыбнулась ему сестра. – Мы ведь не хотим съесть всё в одиночку! Или мы похожи на эгоисток?
– Нет, но мы съели сегодня уже много сладостей, – сказал я.
Сёстры не слушали отговорок, и у Рокета не было выбора. Он осторожно откусил кусочек конфеты – я надеялся, что это всего лишь чили. Но по коричневой начинке я понял, что это «деликатес» Джаспера.
– Очень вкусно – э… я в туалет ненадолго, – сказал Рокет и сильно заторопился. Через пару секунд я услышал звук слива в унитазе.
Тем временем Шаника попробовала конфету с горчицей:
– Ещё одна острая! Ну, это просто жесть. Но в хорошем смысле – если ты понимаешь, что я имею в виду… Напомни, как тебя зовут?
– Тьяго, – сказал я и незаметно сунул конфету, которую мне пришлось взять, в карман штанов, где она, наверное, скоро превратится в шоколадно-горчичную мазню.
Нам разрешили сесть на диван, и мы все вместе посмотрели несколько серий «Теории большого взрыва» – любимого сериала Рокета, очень смешного, – и к нам почти не придирались. В перерыве между двумя сериями Рокет спросил:
– Я правильно понял, что вы с дядей ищете квартиру?
– Да, – подавленно сказал я. – Сейчас мы ночуем у друзей – хорошего мало.
– Я спрашиваю потому, что в доме моей бабушки освободилось несколько комнат – может, вам подойдёт.
Я непроизвольно выпрямился:
– Наверняка! Но я должен сразу предупредить: кое-кто настроен против нас и запугивает наших квартиросдатчиков. Иначе нас бы не выселили или мы бы давно уже подыскали себе новое жильё.
Рокет переглянулся с сёстрами.
– Сомневаюсь, что кому-нибудь удастся запугать Салли, – сказала Шаника. – Раньше она была лётчиком-истребителем.
У меня забрезжил лучик надежды. Мой друг-крыса нацарапал на листочке адрес и номер телефона, протянул мне и встал:
– Скажи своему дяде – пусть подъедет туда. Я пойду с тобой. Бабушка наверняка обрадуется.
Я с таким трепетом взял листок, словно на нём был записан мой новый мастер-пароль[11]. Или теория всего[12].
– Очень мило с вашей стороны, – выдавил я и позвонил дяде Джонни.
– Хорошо, я выезжаю, – сказал он – в его голосе тоже сквозила надежда.
Мы с Рокетом стали торопливо собираться.
– Эдва-а-а-а-ард! – донеслось из гостиной, когда мы уже стояли в коридоре.
– Что?
– Где продаются эти конфе-е-е-еты?
Рокет тихо застонал.
Я с улыбкой закрыл за нами дверь.
Бабушка Салли
Салли, бабушка Рокета, жила в Коконат Гроув, зелёном уютном квартале Майами, куда более безопасном и спокойном, чем Либерти-Сити, где мы жили раньше. Я удивился, когда Рокет привёл нас на узенькую заросшую деревьями и кустами улочку и остановился перед самым красивым домом из всех: двухэтажным, светло-жёлтого цвета, с садом, где росло манго, на котором висели спелые фрукты. Несколько павлинов гордо расхаживали поблизости и сидели на дереве.
– Ну, что скажешь? – шепнул я Джонни.
– Всего через несколько улиц отсюда море, – шёпотом ответил он.
Просто идеально для двух морских оборотней! Но я опасался преждевременно радоваться. Всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой, ничего не получится, думал я. Чайка всё ещё наблюдала за нами – сейчас она на бреющем полёте быстро летела вдоль улицы.
Дверь дома открылась перед нами.
У Салли были короткие тёмные волосы, только начинающие седеть, и решительное лицо с ясными бдительными глазами, от которых веером разбегались морщинки. В оранжевой блузке, обрезанных джинсах и трекинговых сандалиях, она не очень походила на бабушку.
– Привет, бабуль, это те люди, о которых я тебе рассказывал, – сказал Рокет. – Этого парня зовут Тьяго, он любит поумничать, а так нормальный.
– Значит, такой же, как и ты, – сказала Салли и взъерошила ему волосы. – Ты уже доделал свою модель «Сатурн V»? Проходите, ребята.
Полосатая рыжая кошка тёрлась о мои ноги, и я нагнулся её погладить.
– А это Оранж Джус, – сказал Рокет, отступая на шаг. – Не моя лучшая подруга, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Я усмехнулся. Здесь Рокету лучше не превращаться!
– А вы правда были лётчиком-истребителем? – с любопытством спросил Джонни, когда мы сидели в просторной кухне за стаканом ледяного домашнего лимонада. Пахло свежевыжатыми лимонами, свежей мятой и перегоревшей проводкой – возможно, от электронных деталей на кухонном столе.
Салли поставила передо мной стакан, села и положила ноги на свободный стул.
– Ну, я летала на самолётах-перехватчиках и дислоцировалась на авианосце, но тогда, в восьмидесятые, женщинам не разрешалось участвовать в боевых операциях. У верховного командования совсем нет мозгов. Так, а теперь расскажите-ка о себе.
Вначале мы испытывали некоторую неловкость, но она слушала нас дружелюбно и внимательно, и постепенно мы оттаяли. Всего десять минут спустя мы вместе смеялись над тем, как дяде Джонни недавно пришлось усмирять в мотеле постояльца, который голышом танцевал на парковке с бутылкой виски в руке. Я рассказал, что наша школьная столовая залита водой, а Рокет сообщил, какими конфетами мы угостили его сводных сестёр. Салли, смеясь, хлопнула себя по бёдрам.
– Пойдёмте, покажу вам квартиру, – сказала она, и мы с Джонни быстро переглянулись. Хороший знак! Рокет довольно мне кивнул.
На третьем этаже было две спальни и гостиная. Кроме того, ванная с большой ванной и старомодной занавеской для душа с синими, красными и жёлтыми рыбками. Выглядело всё явно не ново, но уютно. Кухней и террасой жильцы пользовались совместно.
– Есть пара важных вещей, – сказала Салли. – Я отвратительно сплю. Иногда в три часа ночи выхожу на кухню и варю себе кофе или пеку блины. – Она показала пальцем за плечо на старую чугунную сковородку, которая стояла на плите. – Вам это не помешает?
– Нет, нисколько, – поспешно заверил я её.
– Несколько лет назад я начала учиться играть на саксофоне. Когда я занимаюсь, звучит ужасно. Ничего?
– Ничего, – кивнул Джонни.
– Ещё я обожаю импортный французский сыр. Довольно вонючий.
– Можно попробовать? – спросил я.
Салли усмехнулась:
– Вы бы, наверное, согласились, даже если бы Оранж Джус каждый день стала гадить вам на ковёр, да?
– Мы бы в отместку измазали её подстилку вареньем, – проворчал Джонни.
– Замечательно, тогда, если хотите, квартира ваша, – сказала Салли и назвала сумму, которую мы вполне могли себе позволить.
Мы с Джонни переглянулись и оба, рьяно закивав, пожали Салли руку. Рокет довольно ухмылялся. Но нам ещё могут насолить! Или Элла замолвила за меня словечко перед матерью, потому что мы боролись за её любимый Эверглейдс? Вряд ли.
Попрощавшись, мы сделали вид, что уходим. На самом деле мы тайком развернулись и, прокравшись обратно через заросший сад, спрятались за кустами олеандра с розовыми цветами, откуда хорошо был виден вход в дом.
И в самом деле – немного погодя подъехал чёрный «Гелендваген» с тонированными стёклами, и из него высадились двое мордоворотов в тёмных костюмах. Они нагло промаршировали к двери и постучали в неё кулаком. Гора мускулов, и я даже издалека разглядел их лишённые выражения физиономии. Оранж Джус, крутившаяся у входа, оглядела гостей, но об их ноги тереться не стала.
– Один из этих типов – оборотень, – шепнул нам дядя Джонни. – Но какой именно зверь, отсюда разобрать не могу.
Мы с Рокетом кивнули и пригнулись ещё ниже, надеясь, что эти амбалы не учуют, что в кустах прячутся сразу трое оборотней.
Дверь открылась, и бабушка Рокета, которая была на голову ниже типов в костюмах, видимо, осведомилась, чего хотят посетители. Не успела она произнести и пары слов, как двое мужчин уже протиснулись в дом.
– О-о, – сказал я.
– Опять с квартирой ничего не выйдет, – разозлился и расстроился Джонни и стал подниматься. – Пойдёмте поможем ей и…