Коновалов улыбнулся ей в ответ и неопределенно развел руками. Блондинка, которая тоже путешествовала в одиночку, почему-то приняла этот жест за дружеский и с той минуты не отходила от молчавшего Юрия ни на шаг.
– Меня, кстати, Мариной зовут, – представилась она.
– Юра, – ответил он скорее из вежливости, чем из желания познакомиться. Мариной ее звали совсем некстати.
– Ой, моего бывшего мужа так звали, – глупо хихикнула она. – Надо же, какое совпадение.
– Вы даже не представляете, какое, – опять улыбнулся Юра, но вдаваться в подробности не стал.
– Тебе что, одной Марины было мало? – вмешался в разговор напуганный Юрик. – Только отделались, ты опять за свое.
– Да отстань ты от человека, – вступился за Юрия храбрый Коновалов. – Он на курорте или что? Он ведь здоровый мужик… Ты ведь здоровый мужик, Юрий?
Юрий неуверенно кивнул. Возможности проверить, насколько он здоров как мужик, у него не было с Нового года.
– Ну вот! Я и говорю, пусть познакомится. Смотри, какая хорошая девушка. Ну и что, что Марина, это еще ни о чем не говорит. Он же не собирается на ней жениться… Ты ведь не собираешься на ней жениться?
В этот раз Юрий крайне уверенно помотал головой.
– Ну вот! Я и говорю, пусть отвлечется от бабушек и утесов.
– Ну если только ненадолго, – проворчал напуганный Юрик.
Следующим водопадом Коновалов и Марина любовались вместе. Вода перестала казаться такой скучной, возможно, благодаря тому, что у Марины каждый водопад вызывал восторг. Она залезала в мутное озерцо, неизменно пунцовея и покрываясь мурашками, звала за собой Юрия, но тот отказывался.
– Я плавать не умею, – соврал он не без ехидства.
В автобусе она пересела к нему и всю дорогу рассказывала о своей жизни, говорила глупости, смеялась своим и Юриным шуткам, показывала Коновалову сделанные на море фотографии.
Вот она сидит на камне, поджав ноги.
– Правда же, я тут похожа на русалочку?
Вот она заходит в море. Вот она выходит из моря. Вот она сидит на песке. Вот она лежит на песке.
Вот она прыгает на фоне заката, ноги снова поджаты, ее пышная грудь взлетела вверх, покинув чашечки купальника, и видны розовые пятачки сосков.
– Ой, тут у меня грудь видно, – шепнула она ему в ухо, но фото не выключила, пристально посмотрела на Юру.
Он разглядывал фотографии, и ему казалось, что не было никакого пожара, развода, ссор и скандалов, не было шести лет супружеской жизни. Первая Марина, на которой он женился полгода назад, сидела рядом, через минуту она позовет его на набережную, потому что сегодня день, которой позже Коновалов назовет ДДД – Днем Деревянного Дельфина.
– А может, когда приедем, сходим на набережную? – предложил он, возвращая ей телефон.
– Я сама хотела тебя позвать! – радостно воскликнула она. – Вот совпадение…
И засмеялась. Кажется, ей нравилось совпадать с Коноваловым.
Вечер был долгим и милым. Именно такие эпитеты подобрал для него Юра. Они поужинали в уютном кафе с видом на море, погуляли по променаду, съели по два шарика мороженого: она – малиновый и арбузный, он – черничный и шоколадный. В сувенирной лавке он нашел такого же в точности дельфина, толстую разделочную доску, как купил с первой Мариной шесть лет назад. Даже подумать не мог, что такие еще продаются. Дальше гуляли втроем – Юра, дельфин и Марина. В тире он выбил пятьдесят из пятидесяти, за что Марине вручили огромного голубого зайца.
– Назову его твоим именем, – пообещала она, закончив тискать подарок и передавая его на хранение Юре. Гулять вчетвером было неудобно, плюшевый Юрик пытался то упасть, то остаться брошенным на скамейке, деревянный дельфин прорвал пакет и норовил уплыть из целлофанового плена.
Они купили утреннюю экскурсию на канатную дорогу, вызвали Марине такси и попрощались. Марина и плюшевый Юрик поехали в свои апартаменты на окраине города, а Коновалов, живший неподалеку, в компании дельфина отправился домой.
Дома занес записанный на салфетке номер в телефонную книгу. Подумав, приписал к имени Марина цифру два.
Марина-два ждала его у дверей автобуса, то и дело поглядывая на экран телефона.
– Звонка ждет? – с подозрением спросил напуганный Юрик.
– Время проверяет, – ответил храбрый Коновалов.
– Может, ну ее вместе с этой экскурсией? – предложил напуганный Юрик.
Но было поздно – Марина-два уже заметила Юрия, заулыбалась, замахала рукой.
При встрече обнялись, как старые друзья. Она коснулась его щеки чуть выше бороды липкими малиновыми губами, пальцем растерла лоснящийся след и засмеялась. Прикосновение было горячим и требовательным.
– Как ты доехала? – поинтересовался он, не зная, с чего начать разговор.
– Отлично! Спала как младенец. Кстати, с Юрой в обнимку. – Марина-два подмигнула ему. Она и вчера недвусмысленно давала понять, что Юрий может и даже должен оценить достоинства ее жилья. Коновалов делал вид, что намеков не понимает.
– Ты чего, охренел совсем? – орали хором напуганный Юрик и храбрый Коновалов, когда он открывал перед ней дверь такси. Но он не хотел ехать с ней в апартаменты на окраине, сам не мог понять почему. Лежа в кровати, Коновалов не без труда смог уговорить самого себя продолжить эти отношения, после чего провалился в глубокий эротический сон, где обе Марины, бывшая и текущая, любили его под струями водопада, то вместе, то по очереди.
На канатную дорогу выстроилась длинная пестрая очередь. Панамы и бейсболки всех цветов текли к месту посадки медленно, как жидкий мед. Изнывали под солнцем дети, плавились, оседали в пыль. Родители дергали их за руки, придавая детским телам первозданную форму, делали шаг и останавливались. Процесс повторялся.
Марина-два украдкой взяла Юру за руку. Ее ладонь была горячей и сухой. Его бывшая жена тоже прикасалась к нему, когда рядом появлялись дети. То возьмет под руку, то прижмется щекой к его плечу. Коновалов однажды размышлял об этом и решил, что природа снабдила прекрасный пол этими жестами с той же целью, что широкими бедрами и большой грудью. Они, как и все остальные знаки, давали возможному отцу понять, что женщина готова иметь детей и не прочь приступить к процессу их создания незамедлительно.
Минут через тридцать Марина и Коновалов, крепко пристегнутые к сиденью фуникулера, покинули землю и поплыли вверх, к горным высям.
С верхней смотровой площадки береговая линия, с рассыпавшимся по ней городом, напоминала контуром пальцы, которые хотели сомкнуться в кольцо, показать, мол, все окей. Но море помешало им сомкнуться. Жест остался незавершенным, не поймешь, то ли окей, то ли нет. За бухтой начиналось настоящее море, куда не возили туристов. Коновалов попробовал найти свои утесы, но за высокими холмами их не было видно.
– Красота-то какая! – выдохнула Марина-два в его левое ухо, больно вжавшись в плечо острым подбородком. Чем выше они поднимались, тем ближе к Коновалову она становилась. – Сфоткай меня, пожалуйста!
Марина-два принимала разные позы: то приседала, то приподнималась на цыпочки, то распускала волосы, то собирала их руками, вертела головой и меняла эмоции.
– Ты модель? – спросил ее Коновалов, когда съемка закончилась. Она приняла его вопрос за комплимент.
– Вообще я администратором в фитнес-клубе работаю, но иногда подумываю о смене профессии. Думаешь, у меня получится?
– Наверное, – ответил Коновалов. – А остальные что говорят?
– Кто остальные? – не поняла Марина-два и, кажется, обиделась. Вопрос в самом деле звучал двусмысленно.
– Те, кто тебя фотографировал, – исправился Коновалов. – Ты вчера показывала в автобусе…
– Это Светка моя снимала, дурачок. У нее отпуск уже закончился, она уехала, а я осталась. С тобой. – Марина-два провела по его щеке пальцем. – А ты что, ревнуешь?
– Я что, ревную? – переадресовал он вопрос внутрь себя.
Напуганный Юрик и храбрый Коновалов стыдливо отвели в сторону глаза.
Также стыдливо Коновалов и вошел в Маринины апартаменты на окраине. В большой светлой студии был идеальный порядок, очевидно, хозяйка ждала гостей. На маленьком диване, вальяжно раскинув плюшевые лапы, сидел голубой заяц. Перед ним на журнальном столике лежала раскрытая книга. Двуспальная кровать с витиеватыми коваными спинкой и изножьем намекала на дальнейшие события.
Банальный сюжет любовного романа подбирался к своему апогею. Сейчас она подойдет, поднимет на него свои огромные серые глаза. Ее влажные розовые губы чуть приоткроются, обнажив острые жемчужные зубки. Не в силах сдерживаться, он притянет ее к своей груди, положив ладонь на затылок и чувствуя, как струится под пальцами шелк ее светлых волос. Другой рукой он сорвет с нее платье, сильными уверенными движениями справится с хитрой застежкой красного кружевного бюстье, удерживающего в ажурном плену ее дивную, пышную грудь. Она стянет с него рубашку, и он почувствует прикосновение к своей груди ее твердых сосков.
Коновалов, чувствовавший себя в последнее время персонажем другого литературного произведения, сильно отличного от любовного романа, никак не мог справиться с ее платьем. Марина-два помогла, расстегнув спрятанную сбоку, под мышкой, молнию.
Бюстгальтер действительно был красным, но Коновалов, не наделенный необходимым по сценарию навыком расстегивать лифчики одной рукой, долго обеими руками возился с застежкой, продолжая при этом целовать Марину-два. Во время этого испытания заметил в высоком зеркале на стене их отражение. Он стоял в нелепой позе, чуть согнув ноги, вытянув в поцелуе шею, и его пальцы копошились за спиной будущей любовницы.
Любовница со своей ролью справлялась неплохо: рубашку с Юрия стянула, сосками прижалась, словом, вела себя по законам жанра. Освобожденная от верхней части белья, Марина-два утянула Коновалова на кровать. Он мысленно отметил забавную симметрию происходившего с ним. Подумал о ногах-утесах, представил, как ласкает сокровенный пляж волна, и не смог решить, где же с ним происходит настоящее – на море или сейчас, в этих съемных апартаментах на окраине.