– Но почему?
– Понятия не имею. Да ты не бойся, просто притормози немного. Я вообще не врубаюсь, с чего ты в это ввязалась, полиция и без тебя разберется.
– Сама не знаю. Сын тоже задает мне эти вопросы. Полиция должна разобраться, но прошло уже столько дней, а они почти не сдвинулись с места. Все это время Питер Бергманн лежит в морге, его не могут похоронить. Судя по всему, он из приезжих, австриец или немец, Ирвин сказал, что свидетели запомнили акцент.
– Кто такой Ирвин? – насупился Даг, втянув и без того худые щеки, заросшие блеклой щетиной.
– Сержант Ирвин Дэли, он расследует это дело. А я помогаю, так как в ночь, когда Питера нашли, я была там, возле пляжа.
– Слушай, Сьюзан, – он посерьезнел. – Неправильно такой тихоне, как ты, соваться в самое пекло. Мужики сами разберутся.
– Я никуда не лезу, пока я только собираю информацию. Уже удалось кое-что накопать.
– Серьезно?
– Да, Ирвин еще не знает, но то, что я нашла, должно ему здорово помочь.
– А со мной не поделишься? – А когда ответом ему было молчание, переключился: – Ну смотри, мое дело предупредить, – одним махом он допил пиво и красноречиво помотал банкой перед лицом Сьюзан, намекая на продолжение.
– Прости, Даг, я не могу прохлаждаться весь день. У меня сегодня важная встреча.
– Встречаешься с сержантом?
– Да, с ним.
– Ну бывай. Только не ходите в «Гаррис», там подают вчерашнюю рыбу. – Он нехотя поднялся и, напоследок одарив Сьюзан уже хмельным взглядом, побрел к дому. – Я зайду в ванную? Руки помыть.
Сьюзан кивнула.
Поднимаясь на крыльцо, Даг бросил на ходу:
– Эй, Сью, что за слово из шести букв, самая длинная река Ирландии?
– Шаннон, – подставив лицо утреннему солнцу, Сьюзан прикрыла глаза. Очнулась она, только когда услышала, как хлопнула калитка. Даг ушел не попрощавшись, как и пришел без приглашения.
Она обвела глазами дворик, а потом посмотрела под ноги. Пустая банка из-под «Гиннесса» и потрепанная книжка с кроссвордами так и остались лежать возле свежесрезанной и смятой Дагом травы.
XII
Да что они все, сговорились, что ли? Киллиан, Даг – все только и знают, что давить на нее, чтобы она перестала заниматься расследованием. Почему ни у кого нет претензий к полиции? А, ну да, это их работа, они получают за это деньги. А что получает она – только пугающие звонки, недовольство сына, придирки коллеги и возмущение слушателей. Но не все нужно делать ради заработка. Ведь есть на свете вещи, которые могут просто дарить чувство удовлетворения.
Сьюзан размышляла всю дорогу до ресторана. Она увидела сержанта еще с улицы. Он выглядел нарядным в темном костюме, в тон шевелюре, и белой рубашке, на шее Сьюзан с удивлением заметила бабочку. Ирвин держал в руках меню и вел оживленную беседу с молоденькой официанткой, которая, очевидно, заигрывала с ним. Интересно, он предупредил ее, что ожидает спутницу?
– Привет, я не опоздала? – улыбнулась она, войдя в ресторан, сняла плащ и повесила его на витой крючок на кирпичной стене.
– Садись, я как раз выбирал – блюдо дня или утренний сибас, прямо из океана.
– Я так и подумала, – ответила Сьюзан, стараясь не замечать разочарованного вида официантки, наблюдавшей, как Ирвин с энтузиазмом поднялся, чтобы отодвинуть для Сьюзан стул. – Я возьму рыбу, спасибо. И овощи на гриле.
– А мне чаудер с семгой и, наверное, черный пудинг. Кусок яблочного пирога тоже не помешает, как думаешь? – игриво подмигнул он, глядя на Сьюзан и отмечая ее платье цвета неба. Как хорошо, что она решилась надеть его.
– Ого! – присвистнула она и тут же поспешно добавила: – Я сама мало ем вечером, вот и удивилась, прости.
– Ничего, я не стесняюсь своего аппетита. – Он передал официантке меню: – Нам бутылку белого вина, пожалуйста.
Приняв заказ и забрав меню, девушка удалилась, а Ирвин взглянул на Сьюзан.
– Ты очень красива сегодня.
– Спасибо, мне приятно это слышать. Честно говоря, я переживала насчет нашей встречи. В участке ты вел себя очень сдержанно, мне казалось, ты был разочарован и мной, и вообще всей ситуацией.
– Она не из приятных, с этим не поспоришь. Но в наших силах ее исправить и больше к этому не возвращаться.
– Но разве с детьми можно до конца расслабиться? Никогда не знаешь, что принесет новый день, – она вздохнула.
– Как там Киллиан?
– Не очень. Психует. Кажется, он до сих пор не понял, что натворил. Но передает слова благодарности за помощь, – слукавила она.
– Все в порядке. Я способен отличить матерого преступника от обычного хулигана. К тому же у него был веский повод так себя вести.
– Что ты имеешь в виду?
– Тот парень, из бара, обсуждал с кем-то на улице Питера Бергманна, и в какой-то момент речь зашла о тебе. Киллиан услышал, как он назвал тебя стервятницей. Вот и не выдержал.
– Стервятницей? – Сьюзан вспыхнула. – Но ведь я… Я просто пытаюсь помочь в расследовании. Я не хочу нажиться на этом или снискать себе славу.
– Конечно, поэтому он и вспылил.
– Это не дает ему право так себя вести, – она продолжала хмуриться. – Как говорится, лучше минуту быть трусом, чем всю жизнь мертвым. Он мог убить человека.
– Я не хотел расстроить тебя.
– Да дело не в этом. Утром я узнала, что кто-то звонил на радио и угрожал мне расправой, если я не прекращу заниматься этим делом.
– Вот как? – с лица Ирвина в одно мгновение слетело милое расслабленное выражение. Он моментально собрался, весь внимание.
– Все нормально, люди часто так делают. Никогда еще не доходило до дела.
– Тем не менее ты должна быть осторожна.
– Брось, – она беспечно махнула рукой. – Послушай лучше, что я выяснила. В тот день, когда мы встречались в отеле, ну, пили кофе, – поправила она себя смущенно, – после того, как мы попрощались, я вернулась и заселилась в номер Питера Бергманна. – Сьюзан попыталась считать реакцию на свои слова, но лицо Ирвина оставалось безучастным, словно она пересказывала свой сон, а не факты, которые помогут ему распутать дело. Она продолжила, потеряв нить: – Меня никто ни о чем не спросил. Вот только горничная, она кое-что рассказала мне. Она видела Питера Бергманна в его номере, застала его за… рассматриванием стены.
– Стены?
– Да, он просто стоял и ничего не делал.
– Продолжай.
– Но увидев, как кто-то вошел в номер, он вздрогнул. Горничная говорит, он выглядел напуганным. А еще…
Тут принесли вино, и Сьюзан, постукивая от нетерпения под столом ногой, ждала, пока медлительная официантка наполнит бокалы. Когда она наконец-то отошла, Сьюзан понизила голос, глядя Ирвину прямо в глаза, словно гадалка Таро на недоверчивого клиента:
– А еще… В раме окна я нашла этикетку от одежды Питера Бергманна. Срезанную ножницами, прямо у основания.
– Погоди-погоди, ты не можешь знать наверняка, что это этикетка от его одежды. Она может быть чьей угодно. Ты принесла ее? Нужно отдать на экспертизу.
– Да, она у меня здесь, во внутреннем кармане плаща. Я брала ее осторожно, чтобы не повредить возможные отпечатки пальцев, а потом положила в пакетик. Погоди минутку. – Сьюзан поднялась и стала шарить во внутреннем кармане. В одном, другом, потом она схватила плащ и принялась трясти его, словно намокший зонт.
– Что-то не так?
– Я не могу найти его. Пакетик, он лежал здесь, карман был застегнут. Я точно знаю, я положила его, проверяла несколько раз.
– Когда ты последний раз его видела?
– Вчера вечером, перед сном, я достала его и еще раз рассмотрела, но теперь его нет. Я не знаю, куда он делся, – она растерянно села на стул.
– Ничего, не волнуйся, мы ведь даже не знаем, была ли эта этикетка с его одежды. Ты запомнила производителя, размер, какие-то детали?
– Да, конечно. Columbia. Довольно плотная этикетка, словно от верхней одежды.
– Columbia. Более распространенный бренд сложно вообразить, – он вздохнул. – Мы проверим на соответствие, придется прошерстить все возможные варианты.
– Мне так жаль. Наверное, он где-то выпал, возможно, дома, я поищу. Поверить не могу, что я могла потерять такую ценную находку, – разочарованию Сьюзан не было предела.
– Я приобщу к делу твои показания. Это лучше, чем ничего, – он снова улыбнулся, но Сьюзан с досады не заметила его улыбки и, взяв бокал, сделала большой утешительный глоток отменного вина.
– Какое нежное, – печально проговорила она. – Хороший выбор.
– Смущает чуть навязчивая пряность и затяжное послевкусие, но в целом ничего. Букет интригующий.
– Вот это познания! – изумилась Сьюзан.
– Я люблю готовить. А еда без вина, на мой взгляд, гораздо хуже переваривается. Пришлось пройти курсы дегустатора, теперь могу щеголять знаниями, вот как сейчас. Каждый должен быть немного экспертом в чем-то. Вот ты хорошо разбираешься в языке, а я в вине.
– Кстати, об этом. Я еще кое к чему пришла, вот только не совсем уверена, что сделала верные выводы.
И Сьюзан, стараясь не думать о потерянной находке, пересказала ему, как нашла вероятную аналогию обстоятельств смерти Питера Бергманна с судьбой Джона Шермана, героя повести Йейтса. Как она и ожидала, сержант отнесся к ее предположению со скепсисом, сочтя это простым совпадением.
– Самая распространенная ошибка новичков в расследовании криминальных дел – это соблазн притянуть факты, которые ловко укладываются в дело, – пояснил он. – Однако реальность такова, что истина складывается как раз не из удобных фактов, а из самых разных – противоречивых, почти противоборствующих деталей. Часто они вообще идут вразрез с логикой, но тем не менее, собранные воедино, они будут являть собой образец самой кристальной правды.
– Как в нашем деле?
– Особенно в нем. Мы получили результаты вскрытия. Они озадачили всех, кто так или иначе причастен к расследованию.
– Результаты? Уже известно, от чего он скончался?
– Предварительное заключение – Питер Бергманн скончался от сердечной недостаточности. Эксперты изучили ложе трупа – это место, где было найдено тело. Оно может многое рассказать о том, как произошла смерть. Предположим, если тело найдено в лесу, то ложе, то есть трава, на которой тело было расположено, будет иной по цвету и структуре. Впрочем, здесь нам не удалось ничего выяснить, так как песок, на котором был найден мужчина, был влажный, на нем не осталось никаких следов, пятен крови либо следов ДНК. Также специалисты изучили посмертное положение мужчины. Это расположение рук, ног, поворот головы и прочее. Питер Бергманн, по всей вероятности, принял смерть, когда уже находился в лежачем положении, но так как нашли его перевернутым лицом вниз, то мы можем предположить, что приливная волна перевернула тело и немного изменила его местоположение.