На его звонок ответили примерно после полудюжины гудков.
— Прошу прощения, мне нужно поговорить с… — Ребус вдруг сообразил, что не знает звания Макмануса. — …С Декланом Макманусом.
— Как вас представить? — В голосе секретарши слышалась соблазнительная ирландская певучесть, и Ребус отчетливо представил себе округлые формы и черные как вороново крыло волосы.
— Детектив-инспектор Джон Ребус из полиции Лотиана в Шотландии.
— Одну минутку, сэр.
Пока он ждал минутку, округлые женские формы приняли в его воображении вид пузатого пивного стакана, медленно наполняющегося холодным пенистым «Гиннессом».
— Инспектор Ребус? — Голос был деловым.
— Мне дал ваш номер инспектор Клаверхаус из Отдела уголовного розыска Шотландии, — сказал Ребус.
— Весьма любезно с его стороны.
— Его хлебом не корми — дай сделать любезность.
— И чем я могу быть вам полезен?
— Я не знаю, слышали ли вы о деле, которое мы в настоящее время расследуем… Речь идет об исчезновении Филиппы Бальфур…
— А-а, дочки банкира… Наши газеты много о нем писали.
— Из-за ее знакомства с Дэвидом Костелло?
— В Дублине эта семья хорошо известна, инспектор. Образно говоря, Костелло — крупные звезды на светском, так сказать, небосклоне.
— Вам лучше знать, мистер Макманус. Собственно, поэтому я и звоню.
— А-а, вот оно что.
— Мне бы хотелось побольше узнать о семье Костелло. — Ребус принялся чертить на листке бумаги разные закорючки. — Я, разумеется, уверен, что их репутация безупречна, но я был бы совершенно спокоен, если бы вы это подтвердили.
— Я бы не сказал, что она так уж «безупречна»…
— Вот как?
— У каждой семьи есть свое грязное белье, не так ли?
— Вероятно.
— Как насчет того, чтобы прислать вам копию их счета из нашей прачечной?
— Это было бы замечательно.
— У вас, вероятно, есть факс?
— Есть. — Ребус продиктовал номер. — Только вам придется узнать международный код, — предупредил он.
— Думаю, с этим никаких проблем не будет. Скажите лучше, могу я рассчитывать, что сведения, которые я вам перешлю, не станут достоянием гласности?
— Я сделаю, все, чтобы не стали.
— Что ж, вашего слова мне, пожалуй, достаточно. Вы увлекаетесь регби, инспектор?
Ребус почувствовал, что ему следует сказать «да».
— Только как зритель, — ответил он.
— Я часто приезжаю в Эдинбург на турнир Шести наций. Быть может, когда в следующий раз я буду ваших краях, мы опрокинем по стаканчику?
— Буду очень рад, — искренне сказал Ребус. — Запишите мои телефоны… — Он продиктовал номера служебного и мобильного телефонов.
— Обязательно позвоню, — пообещал Макманус.
— Не забудьте. Я ваш должник, сэр.
— Ловлю на слове. — После небольшой паузы Макманус внезапно спросил: — Вы ведь не увлекаетесь регби, инспектор?…
— Нет, — признался Ребус. В ответ в трубке послышался раскатистый смех.
— Но вы человек честный, а это уже кое-что. До свидания, мистер Ребус.
Ребус положил трубку. Он так и не выяснил, кто такой Макманус и какой пост он занимает в ирландской полиции. Посмотрев на лежащую перед ним бумагу, Ребус увидел, что за время разговора нарисовал с полдюжины гробов. Еще двадцать минут он ждал факса от Макмануса, но аппарат в углу молчал.
Сначала Ребус заглянул в «Молтингс», потом посетил «Ройял Оук», а оттуда отправился в «Суони». В каждом пабе он выпил только одну порцию, начав с пинты «Гиннесса». В последний раз он пил это пиво довольно давно. Оно было неплохим, но чересчур плотным. Поэтому он переключился на легкий эль. Добравшись на такси до «Оксфорд-бара», Ребус уничтожил последнюю порцию солонины со свекольным рулетом и закончил главным блюдом — крутым яйцом, запеченным в колбасном фарше. Чтобы запить еду, он снова обратился к элю.
В баре в этот час было всего несколько завсегдатаев. Отдельный зал наверху арендовала компания студентов, поэтому в нижнем баре разговоров было мало. Казалось, что доносящийся со второго этажа шум каким-то образом оскверняет саму атмосферу почтенного заведения. Даже Гарри за стойкой почти не скрывал, что ждет их ухода как манны небесной. Когда кто-то из них спускался вниз, чтобы заказать еще по порции горячительного, он разражался пространной речью, в которую непременно вставлял фразочки «вы, наверное, скоро уйдете», «вечер только начался — сейчас самое время закатиться куда-нибудь в клуб» и тому подобными. Студент — молодой парень с таким гладким лицом, что оно казалось отполированным, — только бессмысленно улыбался в ответ, отказываясь понимать намеки. Бармен лишь головой качал. Когда молодой человек, с трудом удерживая заставленный кружками и стаканами поднос и расплескивая на ходу пиво, удалился, кто-то из завсегдатаев ехидно намекнул Гарри, что он-де «потерял хватку», но излившийся в ответ поток виртуозных ругательств засвидетельствовал обратное.
В «Оксфорд» Ребус приехал в слабой надежде хоть ненадолго отрешиться от мыслей о крошечных кукольных гробиках. Он продолжал думать о них как о поделках одного человека, одного убийцы… И мучиться вопросом, существуют ли другие гробики, догнивающие среди травы на склоне какого-то холма или пылящиеся в чьем-то сарае… Трон Артура, Фоллз, четыре гроба, о которых он узнал от Джин, — Ребус был уверен, что между ними существует какая-то связь, и эта мысль наполняла его душу страхом. «Я хочу, чтобы меня кремировали, — подумал он. — Или хоть подвесили в гамаке на сук какого-нибудь баобаба, как поступают со своими покойниками австралийские аборигены. Что угодно, лишь бы не оказаться в замкнутом пространстве узкого деревянного ящика! Что угодно!..»
Дверь бара неожиданно отворилась, и все присутствующие повернулись в ту сторону, чтобы взглянуть на новоприбывшего. Ребус тоже посмотрел туда и поспешно выпрямился, стараясь не показать своего изумления. У входа стояла Джилл Темплер. Она сразу заметила Ребуса и улыбнулась, расстегивая куртку и снимая шарф.
— Я так и думала, что найду тебя здесь, — сказала она, подходя к стойке. — Я звонила, но у тебя работал автоответчик.
— Что ты будешь пить?
— Джин с тоником.
Гарри услышал ее слова и потянулся за стаканом.
— Лимон, лед? — спросил он.
— Да, пожалуй, — согласилась Джилл.
Ребус заметил, что остальные посетители немного отодвинулись, давая им возможность поговорить наедине, насколько это было возможно в маленьком нижнем баре. Заплатив за джин, Ребус смотрел, как Джилл в несколько глотков опустошила стакан.
— Мне это было необходимо, — сказала она, перехватив его взгляд.
Вместо ответа Ребус слегка приподнял свою кружку.
— Slainte! — произнес он и тоже сделал глоток. Джилл улыбнулась.
— Извини, — сказала она. — С моей стороны было, вероятно, бестактно выпить все сразу, но…
— У тебя был тяжелый день?
— Скажем так — бывало и хуже.
— Что же заставило тебя прийти в этот бар?
— Несколько причин, Джон. Во-первых, ты не даешь себе труда оповещать меня о твоих успехах.
— Да оповещать-то особенно не о чем. Никаких успехов… пока.
— Значит, ты зашел в тупик?
— Я этого не говорил. Просто мне нужна еще пара дней. — Ребус отпил еще глоток.
— Кроме того, нам необходимо решить назревшую проблему с посещением врача…
— Да, я знаю. Обещаю, что как только у меня будет свободное время… — Он показал глазами на кружку с пивом, которую держал в руке. — Между прочим, за сегодняшний вечер это первая…
— Так и есть!.. — тотчас подтвердил Гарри и принялся тереть стаканы полотенцем.
Джилл улыбнулась, но глаза ее продолжали пристально рассматривать Ребуса.
— Как тебе работается с Джин? — спросила она. Ребус пожал плечами.
— Прекрасно. Она взяла на себя историческую часть, так что…
— Она тебе нравится?
Теперь уже Ребус пристально взглянул на Джилл.
— Уж не свахой ли ты заделалась?
— Мне просто интересно…
— И ты явилась сюда только затем, чтобы спросить меня об этом?
— Муж Джин был алкоголиком. В свое время она натерпелась от него… всякого.
— Она мне рассказывала, так что на этот счет можешь не беспокоиться.
Джилл посмотрела на свой пустой стакан.
— Ну а как насчет Эллен Уайли?…
— Не жалуюсь.
— Она… Обо мне она что-нибудь говорила?
— В общем-то, нет… — Ребус допил пиво и сделал Гарри знак повторить. Бармен отложил полотенце и стал наполнять стакан, а Ребус вдруг почувствовал себя неуютно. Ему было неприятно, что Джилл застала его врасплох, и не нравилось, что их разговор слышат завсегдатаи бара.
Джилл, казалось, поняла его состояние.
— Может, поговорим завтра в участке? — предложила она.
Ребус с деланым равнодушием пожал плечами.
— А как тебе новая работа? — спросил он. — Нравится?
— Думаю, выдюжу.
— А я не думаю, а голову даю на отсечение. — Ребус показал на ее стакан и предложил повторить, но Джилл покачала головой.
— Я просто заскочила промочить горло по пути домой, — объяснила она.
— Я тоже, — кивнул Ребус и, озабоченно нахмурившись, посмотрел на часы.
— Я на машине. Хочешь, подвезу? — предложила Джилл.
Он покачал головой.
— Нет. Я предпочитаю ходить пешком, чтобы сохранять форму.
Гарри за стойкой фыркнул. Джилл закрутила вокруг шеи шарф.
— Что ж, завтра увидимся, — сказала она.
— Где мой кабинет, ты знаешь, — пошутил Ребус. Джилл огляделась по сторонам, окинула взглядом стены цвета сигаретного пепла, пыльные портреты Роберта Бернса на стенах и кивнула.
— Да, — сказала она, — знаю.
Потом она помахала рукой, словно прощаясь со всеми, и исчезла.
— Твоя начальница? — поинтересовался Гарри, и Ребус кивнул.
— Я бы с тобой поменялся, — сказал бармен, и завсегдатаи начали смеяться. Сверху спустился еще один студент со списком напитков, нацарапанным на обратной стороне какого-то конверта.
— Будьте добры… — начал он.
— Три эля, два лагера больших, джин с лимоном и содовой, два ликера «Беке» и бокал белого сухого… — скороговоркой перечислил Гарри. — Все правильно?