— Возможно, — согласилась Шивон. — Тогда где мы будем говорить? На улице? — Она поглядела за окно. Час пик еще не кончился, машины бампер к бамперу ползли по мостовой.
— Здесь за углом есть кафе, там заправляет один мой приятель…
— А там хорошая карма? — с серьезным видом осведомилась Шивон.
— Отличная. — Впервые за все время в голосе Гэндальфа прозвучало что-то похожее на оживление.
— А оно не закрыто?
Он покачал головой.
— У них еще открыто. Я проверял.
— Идет, — согласилась Шивон. — Только подождите минутку, хорошо?… — Она подошла к стойке дежурного, который наблюдал за ними из-за толстого стекла. — Будьте так добры, позвоните наверх констеблю Худу и предупредите его, что я вернусь часов в десять.
Дежурный кивнул и взялся за телефон.
— Идемте, — сказала Шивон Гэндальфу. — Кстати, как называется ваше кафе?
— «Шатер кочевника».
Название Шивон было знакомо. Это было вовсе не кафе, а скорее склад-магазин, где продавались роскошные восточные ковры и экзотические сувениры ручной работы из Индии и Ирана. Однажды Шивон купила здесь кальян, потому что ковер, на который она с самого начала положила глаз, оказался ей не по средствам.
Кафе действительно было открыто. Когда они вошли, Гэндальф дружески махнул рукой единственному клерку, работавшему за столом с какими-то бумагами. Тот помахал в ответ и вернулся к своей бумажной рутине.
— Хорошая карма, — объяснил Гэндальф с улыбкой, и Шивон улыбнулась в ответ.
— Боюсь, никто не оплатит мне сегодняшние сверхурочные, — сказала она.
— Деньги — это всего лишь деньги, — ответствовал Гэндальф с таким видом, словно поделился с нею тайной премудростью индийских факиров.
Шивон пожала плечами — ей не терпелось перейти к делу.
— Итак, что вы хотели рассказать мне о Сфинксе?
— Не много, если не считать того, что он может называть себя и другими именами.
— Какими же, например?
— Знающий Мудрость, Квест-мастер, Хранитель Ключей, Тайный Заклинатель и так далее… Хватит, или назвать еще десяток?
— Что это значит?
— Подобные имена или, точнее, псевдонимы берут люди, которые руководят в интернете какими-то играми.
— И в эти игры можно играть сейчас?
Гэндальф ответил не сразу. Протянув руку, он коснулся кончиками пальцев свисавшего со стены персидского ковра.
— Какой удивительный рисунок!.. — сказал он задумчиво. — Его можно рассматривать годами, но так и не понять до конца…
Шивон повторила свой вопрос, и Гэндальф сразу пришел в себя.
— Нет, имена, которые я перечислил, относятся к старым играм. В одних использовались логические головоломки и арифмографы[16], в других участникам нужно было исполнить определенную роль — воина, ученика волшебника и так далее. — Он бросил на Шивон быстрый взгляд. — Не забывайте, что речь идет о виртуальном мире, в котором ваш Сфинкс может иметь сколько угодно имен.
— И нет никакого способа выследить его, установить его настоящее, а не виртуальное имя?
Гэндальф пожал плечами.
— Возможно, если вы обратитесь в ФБР или ЦРУ…
— Спасибо за совет, мистер Гэндальф, я непременно им воспользуюсь.
Он слегка переступил с ноги на ногу, словно от смущения.
— Я узнал еще одну вещь…
— Какую?
Из заднего кармана джинсов Гэндальф достал сложенный в несколько раз листок бумаги и протянул Шивон. Развернув его, она увидела, что это газетная вырезка трехлетней давности. В статье рассказывалось о немецком студенте, который исчез из своего дома в Германии. Довольно долгое время о нем не было ни слуху ни духу, пока на склоне холма в безлюдном районе Северной Шотландии не было найдено мертвое тело. По всей видимости, оно пролежало там несколько недель и успело основательно разложиться. Кроме того, над трупом потрудились мелкие животные и птицы, поэтому к моменту обнаружения от него остались, фактически, лишь кости и несколько клочков кожи, что существенно затрудняло опознание. Вероятно, тело так и осталось бы неопознанным, если бы родители пропавшего студента не убедили полицию своей страны расширить географию поисков. По запросу германских властей сведения о шотландской находке были переданы в немецкую полицию. Вскоре оттуда пришел ответ: родители студента были уверены, что это и есть их пропавший сын Юрген.
Обстоятельства гибели студента тоже оставались неясными. В двадцати футах от тела был найден ржавый револьвер. Череп был прострелен — единственная пуля попала в лоб. В конце концов шотландская полиция остановилась на версии самоубийства; что касалось вопроса о том, почему оружие оказалось так далеко от тела, то этот факт можно было объяснить лишь тем, что револьвер случайно сдвинула пасшаяся на склоне овца или какое-то другое животное. По мнению Шивон, эта версия звучала достаточно правдоподобно, но родителей Юргена это не убедило. Они продолжали держаться мнения, что их сына убили. Револьвер был не его; номера на оружии оказались уничтожены, и проследить его не представлялось возможным. Кроме того, никто не мог внятно объяснить, как, каким путем юноша из тихого немецкого городка попал на Северо-шотландское нагорье. Следствие так и не смогло дать удовлетворительный ответ на этот вопрос, несмотря на запросы в пограничную и таможенную службы.
Несмотря на это, вся история была довольно банальной, однако внимание Шивон привлек последний абзац. Она даже перечитала его дважды. В газете было написано:
…Юрген увлекался ролевыми играми и ежедневно проводил за компьютером несколько часов, блуждая по интернету. Его родители считают вполне возможным, что их сын принял участие в какой-то игре, имевшей для него трагические последствия.
Шивон помахала заметкой.
— Это все?
Гэндальф кивнул:
— Все.
— Где вы это взяли?
— У моего друга. — Гэндальф протянул руку. — Он просил вернуть ему эту статью…
— Зачем она ему?
— Он пишет книгу об опасностях и ловушках виртуального мира. Кстати, он хотел бы как-нибудь побеседовать с вами на эту тему.
— Только не сейчас… — Шивон не спешила отдавать статью. — Эта вырезка мне понадобится, — сказала она. — Я верну ее вашему другу, когда закончу.
Лицо Гэндальфа разочарованно вытянулось, словно Шивон не сдержала данное слово.
— Я обещаю, что ваш друг получит статью обратно, как только закончится следствие, — повторила она.
— Давайте лучше сделаем ксерокс…
Шивон вздохнула. Если бы не Гэндальф, она бы уже давно была дома и лежала в горячей ванне с бокалом шампанского… Нет, лучше со стаканчиком джина с тоником.
— Ну, хорошо, — сказала она. — Давайте вернемся в участок, и…
— Зачем же возвращаться? Здесь есть ксерокс. — Гэндальф показал в угол, где сидел клерк.
— О'кей, ваша взяла.
Гэндальф просиял, словно одержал бог весть какую важную победу.
Оставив Гэндальфа в «Шатре кочевника», Шивон вернулась в участок. Поднявшись в рабочий зал, она увидела, как Грант Худ яростно комкает очередной листок бумаги. Несколько таких листков уже валялось на столе и на полу вокруг мусорной корзины.
— Чем ты тут занимаешься? — спросила она.
— Да вот, я все думаю над этой загадкой. Я даже попробовал анаграммы и рифмованный сленг, но у меня все время остаются лишние буквы или выходит какая-то… Короче, ничего не выходит!
Шивон подошла к столу. Валявшиеся на столе листки действительно отражали мучительные попытки преобразовать «корявое начало» в нечто более осмысленное, например — в географическое название, но дальше «явор качало» и «якорь и мочало» дело не пошло.
Шивон не выдержала и рассмеялась, но, увидев лицо Гранта, поспешно зажала рот ладонью.
— Нет, ничего, — с горечью сказал он. — Смейся, если тебе так хочется.
— Извини, ради бога, Грант. Просто я… у меня что-то вроде истерики.
— Может, лучше связаться со Сфинксом и признаться, что мы застряли?
— Это будет не поздно сделать и завтра, — рассудила Шивон.
— Тогда… Может, все-таки хватит на сегодня, как ты считаешь?
— Пожалуй…
От Гранта не ускользнула ее интонация.
— У тебя есть какая-то идея? — спросил он.
— Взгляни, что мне принес Гэндальф. — Она протянула ему статью.
— Что это?… — Грант погрузился в чтение. При этом он шевелил губами, словно проговаривая про себя каждое слово, и Шивон стало интересно, всегда ли он так делает.
— Интересно, — промолвил он наконец. — И что ты предлагаешь? Взвалить на себя еще и это?
— Боюсь, у нас просто нет другого выхода.
— Почему же? Передай это дело кому-нибудь другому. Ведь нам еще нужно закончить со Сфинксом…
— Передать кому-нибудь другому?! — Шивон потрясенно уставилась на него. — Но ведь это, несомненно, часть нашего расследования! Что, если история немецкого студента окажется очень важной?!
— Господи, Шивон, неужели ты сама не понимаешь, какую ты несешь чушь?! Ведь это совершенно отдельное дело, которое потребует усилий многих людей!.. Нам двоим с ним и за сто лет не справиться. Да мы и не должны!.. Нельзя же быть такой эгоисткой!
— Я просто не хочу, чтобы наше дело досталось кому-нибудь другому.
— Даже если от этого будет зависеть, найдем ли мы Филиппу Бальфур живой или нет?
Шивон нахмурилась.
— Не говори глупостей!
— Это не глупости! — Грант вскочил. — Впрочем, я знаю, откуда все идет… От Ребуса! Ты стала похожа на него, Шивон. Как две капли воды!
Шивон почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо.
— Что ты имеешь в виду?
— Подгрести все дело под себя — это вполне в его духе!
— Ерунда!
— Ты прекрасно знаешь, что это правда. Достаточно только взглянуть на тебя, чтобы понять это.
— Я просто не верю своим ушам, Грант! Ты, должно быть, переработал сегодня?…
Грант вышел из-за стола и шагнул к ней. Теперь их разделял всего фут, и в зале, как назло, никого не было.
— Ты знаешь, что это правда, — негромко повторил он.