— Таковы факты.
— Потому, что Грефен платит мне большие деньги. И потому, что, честно говоря, я делаю это по своей воле. Ты это заслужил.
— Тебя не волнует, что ты сообщник в убийстве сына Эрхгерцога? Ты не думаешь, что здесь присутствует куда больший смысл?
— Может и да, — сказала Триника. — Но это не твое дело, с тобой скоро будет кончено.
— Да ладно, Триника. Смерть Хенгара это только начало. Ты должна знать, что герцог Грефен что-то планирует.
Триника улыбнулась.
— Я должна?
Фрей мысленно обругал её. Она не проговорилась. Он хотел завалить её информацией, но она не хотела играть в эту игру. Он намеренно рассказал ей, что он знает о Грефене, чтобы направить её по ложному пути. Он не мог открыть ей, что он знает о её делах или, её таинственном укрытии. Это свяжет ему руки.
— Одни вопрос, — сказал он. — Фотография. Та самая на постерах «Разыскивается». Как они получили её, если ты не давала?
— Да, я тоже была удивлена, — сказала она. — Мы сделали её, когда были высоко в горах. Помнишь?
Фрей помнил. Он помнил времена романтического приключения, новую любовь. Он был скромным пилотом, а она дочь его босса, одна из наследниц Производств Дракенов. Он был бедным, а она богатой, и все равно она любила его. Это было напряженно, опасно, и у них обоих вскружило голову, не заботясь о последствиях, их собственное счастье служило им защитой.
— Я полагаю, мой отец дал ее им, — сказала она. — Думаю, у Флота не было твоей фотографии, но они знали, что ты работал на Производства Дракена до этого. Наверное, надеялись получить служебное фото.
— Он хранил её?
— Он хранил ее, потому что на ней была я. Представляю, что ему нравилось вспоминать меня.
На постерах розыска было только лицо Фрея, но на всей фотографии, Триника держала его за руку и улыбалась. Улыбалась ни о чем, правда. Улыбалась просто, чтобы улыбаться. Он отлично помнил эту фотографию. Ее волосы разметало ветром, рот открыт и видны белые зубы. Редкий, превосходный снимок, замершая концентрация, природной, естественной радости. Никто не свяжет молодую девушку с женщиной, сидящей перед ним.
В этот момент, Фрей почувствовала трагедию этой потери. Как жестоко было то, что ситуация сложилась именно так.
Но Триника увидела выражение его лица, и правильно догадалась о причине этого. Она всегда знала его мысли, лучше, чем кто-либо.
— Посмотри на себя, Дариан. Проклинаешь судьбу, которая привела тебя сюда. Однажды, ты сможешь понять, что все, что с тобой произошло, это твоя собственная вина.
— Чушь собачья, — сплюнул он, печаль мгновенно перешла в злобу. — Я лучше. Я пыталась улучшить тебя.
— А теперь, десять лет спустя, ты едва наскребаешь на жизнь. А я капитан команды из пятидесяти, преступников и богатеев.
— Я не такой как ты, Триника. Я не был рожден с серебряной ложкой в моей заднице. У меня нет хорошего образования. Кому-то из нас не повезло.
Она долго смотрела на него. Потом её взгляд упал на карты, разбросанные на столе.
— Я помню, ты любил говорить о Рейке, — сказала она, лениво беря карту и переворачивая ее. Это была дама крестей. — Ты привык говорить, что все считают, что удача — это огромный фактор. Они говорят все дело в картах, которые ты раздал. В основном удача и немного умения, — она перевернула следующую: Десять Клыков.
— Ты думаешь, они были идиотами. Ты знаешь, что это в основном умение и немного удачи.
Следующий был Туз черепов. Фрей ненавидел эту карту. Она сокрушала любой набор в Рейке, если только не приводила к выигрышной комбинации, которую очень трудно было собрать.
— Хороший игрок случайно может проиграть посредственности, но в длинной игре, хорошие игроки выигрывают деньги, которые проигрывают плохие игроки, — продолжала Триника.
Следующая карта перевернута: Герцог Черепов. Любой жрец дал бы ей пять карт с Тузом Черепов, непобедимую комбинацию.
Она перевернула последнюю карту: Семерка Крыльев. Набор обанкротился. Она отвила взгляд от стола и встретилась с его взглядом.
— В любом случае, удача все же главный фактор, — сказала она.
На нижней палубе «Делириум Триггер» был хаос. Медленные, равномерные удары эхом отдавались в тусклом проходе. Скрипел металл. Люди бегали и кричали, некоторые в сторону звуков, некоторые прочь от них.
— Это в грузовом трюме!
— Что в грузовом трюме?
Но никто не мог ответить. Те, кто были внутри отсека, спасались в ужасе от чудовища из железа и кожи, вырвавшегося из ящика и начавшего буйствовать в темном проходе. Бочки швырялись туда и сюда. Стреляли из оружия, но бесполезно. Воздух был наполнен осколками, на которые самозванец расщепил ящики с провизией и багажных коробок. Здесь внизу было темно, и очертания существа потрясли членов команды.
Эти, на палубе выше действующих ворот, испуганно смотрели через люк в грузовой отсек при появлении первых признаков волнения. Свет проникал в ангар, едва достигая дна отсека. Они стали щемиться назад, когда мельком увидели нечто огромное прорвавшееся в их узкое поле зрения. Только тогда промелькнула мысль, что ни один из них не подумал поднять лебёдку.
В суматохе, что последовала, никто не заметил, троих неизвестных, одетых в грязную пеструю форму членов экипажа, пробирающихся на нижние палубы.
Те, кому удалось бежать из грузового трюма, врезались в переборку, за ними захлопнулась дверь, и они заперли ее, оставив чудовище внутри. Но монстру не понравилось, что его поймали. Он тяжело колотил изнутри дверей, достаточно сильно, чтобы погнуть восемь дюймов металла. Изнутри доносилось яростный рев.
— Всем сюда, зловонные жирные туши, — закричал дородный боцман с грубыми чертами лица. Люди, которым он это кричал, пошли посмотреть на источник звука, и сейчас пятились обратно, когда увидели что происходит. Они неохотно последовали его команде. — Все, готовьте оружие! Будете защищать судно!
В проходе перед дверью быстро установили вращающуюся пушку на треноге. Боцман встал на колени рядом с членом команды, который собирал пушку.
— Когда эта тварь прорвется через дверь, дайте ей все, что у вас есть!
Малвери, Крейк и Пинн как можно дальше обходили стороной хаос, и уже некоторое время делали это беспрепятственно. «Делириум Триггер» имел только половину команды, и почти все они были заняты диверсией, которую сотворила Бесс. Они делали все, чтобы ни с кем не встретиться, а, когда их замечали они были далеко или их видел кто-то, кто очень спешил. Они ухитрились уже на некоторое расстояние проникнуть в самолет, до того как им встретился член команды, который смог хорошо их рассмотреть, и узнал в них самозванцев.
— Эй! — сказал он, перед тем как Малвери схватил его за голову и ударил щекой об стену коридора. Он тяжело упал на пол, без сознания.
— Не в твоей привычке вступать в переговоры, не так ли? — заметил Крейк, когда они тащили тело несчастного члена команды в боковую комнату.
— Мой путь быстрее, — сказал он, поправляя свои круглые зеленые очки. — Никакой опасности или недопонимания.
Следующая комната оказалась камбузом, сейчас он был пуст, печи стояли холодные. Крейк закрыл двери, пока Малвери набрал немного воды в жестяную кружку. Член команды — молодой, подсобный рабочий с открытым ртом — начал стонать и шевелиться. Малвери сбрызнул его лицо водой. Его глаза открылись и медленно сфокусировались на Пинне, который стоял над ним, тыча ему в нос пистолетом.
Малвери опустился на корточки перед пленником и постучал по голове основанием кружки, отчего тот вздрогнул.
— Каюта капитана, — сказал он. — Где?
Они оставили подсобного рабочего связанным и с кляпом во рту в шкафу камбуза. Пинн хотел выстрелить в него, но Крейк не позволил. Пинн поспорил, что это "всего лишь подсобный рабочий, никто не будет по нему скучать", но этот довод не имел веса особого веса.
Конечно, каюта капитана была закрыта, но Крейк пришел подготовленный. При наличии времени и материалов, это был простой трюк, чтобы изготовить демоническую отмычку. Он сунул её в замок и сконцентрировался, формируя психический аккорд в тишине своего ума, пробуждая демона — раба ключей. Его пальцы онемели, от того, что она вытягивала из него силы. Хоть он и маленький, но он был голоден и мог взять силы только у тренированного демониста.
Демон протянул невидимые усики влияния, ощупывающие замок, ласкающие переключатели и тумблеры. Потом ключ резко повернулся, и дверь открылась.
Малвери похлопал его по плечу.
— Хорошая работа, приятель, — улыбнулся он. Крейк почувствовал странное тепло от этого. Затем он услышал дальнее эхо обстрела «Делириум Триггер» и вспомнил Бесс.
— Давайте сделаем это, — сказал он, и они вошли внутрь.
Кабина Дракен была безупречно чистой, но комбинация из латуни, железа и темного дерева вызывала тяжелое, гнетущей чувство. Книжная полка занимала одну из стен, представляя собой сочетание литературных произведений, биографии и навигационных руководств, вперемешку с блестящими медными украшениями. Некоторые из названий были на Самарланском, как заметил Крейк. Он заметил «Певчую», «Песню птиц во славу Доминирования Нашей Сферы», две великие работы мастеров Самарлана. Он обнаружил неожиданное чувство восхищение пиратом, который читает — или хотя бы может читать — такие материалы.
Пинн и Малвери прошли прямо к столу, на противоположной стороне кабины, который стоял рядом с наклонным окном с усиленным ветровым стеклом. Свет из ангара падал на аккуратно уложенные карты и ценный письменный набор из черепашьего панциря. Задумчиво глядя на море облаков в окно Дракен перед Крейком вдруг предстала картина летящего высоко в небе её корабля.
Пинн сгреб лапой карты, расшвыряв их, и вывел Крейка из задумчивости.
— Ничего, — сказал он.
Взгляд Малвери упал на длинный, тонкий сундук, стоящий на полке недалеко от письменного стола. На нем висел замок.
— Крейк! — сказал он и демонист, подошел со своей отмычкой. Замок был толще, чем тот который закрывал двери комнаты, но, в конце концов, и он не смог устоять перед ключом.