В-пятых, колониализм и постколониализм разрушил традиционные структуры — социальные, хозяйственные, ценностные, — не создав на их месте принципиально новые. Вместо этого — либо ублюдочные квазизападные, либо неотрадиционные. Для господствующих групп как квазиевропейского, так и неотрадиционного типа, которые порой переплетаются, характерно еще более жестокое и пренебрежительное отношение к соплеменникам, чем то, что демонстрировали белые колонизаторы. Серьезные изменения претерпел в эпоху колониализма и тип личности африканца, подключенный к колониальному сектору хозяйства и общества. У черных квазиевропейцев, как правило, воспитывали если не враждебное, то пренебрежительное отношение к своей культуре как низшей, примитивной, вырабатывая комплекс культурно-исторической и расово-этнической неполноценности (реакцией на него стал черный расизм, идейный комплекс негритюда). Точную характеристику морально-психологического облика колониальной личности африканца дал Д. Быстролетов: «Характер, лишенный традиционной социальной связи, делается особо пластичным, и если черный человек изо дня в день слышит в свой адрес такие слова, как „вор“, „негодяй“, „скот“ и тому подобные, то он неминуемо приобретает эти свойства и действительно становится вором, негодяем и скотом. Это относится не только к солдатам, а ко всем неграм из французских (и любых. — А.Ф.) колоний, и в первую очередь к туземным женщинам […] Они — зеркало своих господ». Речь, таким образом, идет о деформации личности.
Совокупность перечисленных факторов диктует простой вывод: являясь кладовой ресурсов планеты на вторую половину XXI в., Африка будет подвергаться все большей эксплуатации, а ее государства — дальнейшей фрагментации, в ходе которой будут оформляться в тесно связанные с Постзападом анклавы под совместным контролем ТНК и местных властей в качестве их младших партнеров (классические примеры — Шаба, Южный Судан, ряд районов Нигерии). Мир за пределами анклавов будет погружаться в футуроархаику, все больше напоминая синдбадовский Город Черных в его ночном состоянии. Трудно представить нечто вроде единой Африки — ее государства не смогут всерьез объединиться даже в региональные структуры. Сами эти государства — искусственные образования, созданные колонизаторами и не имеющие местных корней — по мере удаления колониальной эпохи, нарастания мирового кризиса и ухудшения ситуации в самой Африке начнут рассыпаться на части по этноплеменному признаку. Тем более, что это выгодно транснациональным компаниям — им легче иметь дело с небольшими целостностями, в которых сконцентрирован максимум ресурсов, будь то нефть, медь или алмазы. Именно такой подход лежит в американской схеме «Большой Ближний Восток», состоящий из нескольких десятков мелких квазигосударств, а не относительно крупных государств типа Ирака, Сирии или Ливии.
Иначе, но в чем-то похоже обстоит дело с Индией и Китаем. В обозримом будущем они сохранятся в качестве государств, однако неравномерность в уровнях развития отдельных регионов превратит часть наиболее развитых и включенных в макрорегиональные и мировые сети регионов в зоны анклавного типа, внешние связи которых будут доминировать над внутренними. Вместе с большей частью Постзапада и другими анклавами Юга они составят верхний «этаж» мировой иерархии — или иерархии макрорегионов, на которые де-факто распадется глобальная система. Самой серьезной проблемой этого «этажа» будет сдерживание мигрантов с нижних «этажей» у своих границ и недопущение их внутрь. Одним из таких «этажей» будет… Киндафрика. Большей ее части, скорее всего, суждено стать геоисторическим гетто, отсеченной от реального развития зоной, различные части которой будут похожи друг на друга по негативу. Разумеется, и внутри этой зоны будут различия: китайские сегменты будут выше индийских, а индийские — выше африканских: эволюция крупных систем необратима, даже если это эволюция деградационного типа.
От грустного — к прогнозам. Согласно последним, в 2030 г. доля Индии в мировой экономике составит 10 %, Африки вместе с Ближним Востоком — 7-11 %. При этом, однако, данные регионы, как и Китай, не смогут конкурировать с Западом в области высоких технологий; несмотря на прогресс, Китай и Индия отстают в сфере software. В наихудшем положении оказывается Африка, которая, к тому же, как и Латинская Америка, начинает превращаться в поле конкуренции Китая и Индии.
С экономическим ростом тесно связана проблема рабочей силы, прежде всего, избыточной, которая способна создать «киндафриканским» странам ряд неразрешимых проблем. По данным МВФ, с 1980 г. мировая рабочая сила выросла в 4,5 раза: неквалифицированная — с 200 до 750 млн., квалифицированная — с 15 до 75 млн. В то же время в 2007 г. в слаборазвитом мире не использовалась рабочая сила 1,4 млрд, людей (т. е. трудоспособного населения) — для них нет и не предвидится работы. Сейчас, т. е. через 10 лет, эта цифра, естественно, выросла. Подсчеты по трем частям «Киндафрики» разнятся. Наибольший разброс оценок по Африке — от 250 до 450 млн. трудоспособных; в Южной Азии до 500 млн., в Китае — 300–400 млн. Возможно, реальные цифры меньше, к тому же люди как-то устраиваются в «порах общества». В любом случае, согласно прогнозам, к 2050 г. 60 % мировой рабочей силы будет сконцентрировано именно в Киндафрике, причем 1 млрд, это те, кто уже сейчас живет в городе, а придут из деревни еще 1–2 млрд. (т. е. рост 3 % в год).
В Африке численность активного населения, в основном молодежи, вырастет, согласно прогнозам, с 560 млн. (ныне) до 900 млн. в 2030 г. и до 1–1,5 млрд, в 2050 г. (мне эти цифры кажутся завышенными). Иными словами, в перспективе в африканских странах будет огромное количество молодежи, которая уже показала себя в «цветных революциях» в Египте и Тунисе. Есть так называемый «закон Голдстоуна», согласно которому, когда численность молодежи в обществе достигает 25 % и более, начинаются серьезные социальные волнения — восстания, революции. Дж. Голдстоун эмпирически проверил свою модель на материале крестьянской войны и Реформации в Германии в начале XVI в. и Французской революции 1789–1799 гг.
Но его модель в значительной степени применима также к русской и китайской революциям XX в. и даже к мексиканской, не говоря о полпотовской Кампучии. Как говаривал И. Бродский: «Молодежь. Не задушишь, не убьешь». Так что Африку (а, следовательно, и юг Европы) к середине века ждут серьезные потрясения. Противостояние арабов и африканцев на юге Европы в 2030-2040-е годы уже не кажется фантастикой.
Хотя население Китая к 2050 г., согласно прогнозам, уменьшится на 35–50 млн., китайские города тем не менее должны будут принять 300 млн. чел. из деревни. В 2008 г. в промышленности КНР было занято 180 млн. (для сравнения: во всех странах ОЭСР вместе взятых — около 120 млн.). В Индии ситуация еще более сложная и серьезная. Здесь число работоспособной молодежи выросло с 2005 по 2017 г. с 350 млн. до 480 млн. Следовательно, Индия каждый год должна создавать 10–15 млн. рабочих мест, т. е. 100–150 млн. рабочих мест в ближайшие 10–15 лет. Уже сейчас в индийской промышленности работают более 90 млн. чел., в 2025 г. ожидается более 100 млн. Если к 2050 г. число работоспособной молодежи вырастет с 480 млн. до 710 млн., то для обеспечения этой массе рабочих мест, нужен, как утверждают специалисты, экономический рост 8-10 % в год, а рассчитывать Индия (и, кстати, Африка) может только на 4–6 %, а Китай после 2030 г. — на 5 %. Иными словами, к 2050 г. индийское государство и общество столкнутся с 300–350 млн. молодого населения, не имеющего работы и, по сути, экономически неинтегрированного в систему.
История показывает: массы, не имеющие возможности интегрироваться в систему экономически, нередко делают это внеэкономически, посредством насилия. Киндафриканский «мир по Голдстоуну» середины XXI в. имеет немало шансов на то, чтобы отодвинуть на второй план традиционные классовые противоречия и противостояния и вывести на первый план иные. Вот что писал по этому поводу еще в конце 70-х годов прошлого века мой незабвенный учитель Владимир Васильевич Крылов: рост постоянно безработных и деклассированных — «не только экономическая проблема. Уже ныне она грозит серьезными политическими последствиями… Противоречия между сбросившими с себя всякую укладно-классовую определенность слоями и классово организованными группами общества иногда может отодвинуть на второй план все иные коллизии, что особенно заметно в перенаселенных зонах Дальнего Востока». Здесь необходимы два дополнения: 1) речь сегодня и завтра уже не только о Дальнем Востоке, но и о Ближнем, а также об Индии и Африке; 2) осторожное «иногда» 1970-х годов рискует стать «почти всегда» в 2030-2040-е годы.
Еще одна проблема — такая скученность огромного населения «Киндафрики», которую местные экосистемы между 2030 и 2050 гг. просто не выдержат. Уже сейчас около 1 млрд, людей живут в трущобах. Глобальный Трущобоград, или даже Трущобия (Slumland), расширяется. Рано или поздно этот нарыв вскроется и начнется битва за хлеб, воду и жизненное пространство, которого тоже становится меньше. При нынешней численности населения в мире на человека приходится 1,7 га земли, а использует он ее так, будто это 2,6 га, т. е. проедается будущее. Как только будут исчерпаны ресурсы бедных и проблемных зон мира, проблемы начнутся у их более богатых и благополучных соседей. Трущобные люди бросятся туда, где есть еда, вода и минимум комфорта. Сначала будут сметены анклавы в самом бедном мире, например, эмираты Персидского залива или города Марокко, ну а затем настанет очередь Севера — Западной Европы. Не позднее 2030-2050-х годов, а возможно и раньше, эта волна докатится до России. И нужно готовиться встретить ее, а потому уже сегодня думать о мире не только наших детей, но и внуков.
В частности, уже сейчас надо серьезно, а не формально ставить в школе дело начальной военной подготовки. Каждый мужчина должен уметь обращаться с оружием, как минимум — с огнестрельным. Силами только армии трудно справиться с волнами массового переселения — здесь нужен вооруженный народ. Я уже не говорю о том, что надо воспитывать оборонное (не в защитном, а в военном смысле) сознание: нужно объяснять молодежи, что мы живем в предвоенное (почти в военное) время по линии угрозы не только с Запада, но и с Юга, и нужно быть готовыми, что кто-то попытается оттяпать принадлежащую нам 1/9 часть суши со всеми ее богатствами. Как говорят американские морпехи, если ты выглядишь как еда, тебя рано или поздно сожрут. Особенно когда огромная часть мировых ресурсов будет проедена или сократится в результате катастрофы.