— Дайте сигнал химической атаки!
— Полковник?
Оттолкнув лейтенанта, Пейпер подбежал к пульту, включил сигнал тревоги и бросился к своему комплекту химзащиты.
Завывание сирены воздушной тревоги над Пелиндабой сменилось пронзительным сигналом химической атаки.
В деревянных казармах по всей территории комплекса разбуженные по тревоге солдаты, схватившие было винтовки и каски, тут же побросали их и стали натягивать противогазы и защитные костюмы. На это должно было уйти не меньше двух-трех минут, прежде чем они смогли бы включиться в кровопролитный бой, уже кипевший по всей территории комплекса.
Так полковник Франс Пейпер дал американским «рейнджерам» выигрыш во времени, который был им так необходим.
Пригнувшись за бруствером, О'Коннел наблюдал, как к траншее подтягиваются «рейнджеры» — с выпученными глазами, тяжело дыша. Большая часть штабной роты и офицеров осталась в живых — гораздо большая, чем он смел надеяться. Даже профессор Леви был цел и невредим — сидя на полу, он потирал ногу, которую растянул при приземлении.
— Вайсман!
Пробившись через нестройные ряды «рейнджеров», радист протянул подполковнику передатчик.
— «Сьерра-один-ноль», я «Бродяга-один-один». Атлас. Повторяю: Атлас.
Пилот «М-Си-141», все еще кружащего над ними, передаст сообщение, что «рейнджеры» приземлились и вступили в бой. И на стратегических картах Пентагона и Белого дома появится новый флажок.
Он вернул радисту передатчик и вслушался в шум сражения. Теперь повсюду в грохоте автоматной и пулеметной стрельбы все отчетливее слышалось, как подает голос оружие «рейнджеров». Десантники вступили в бой.
Испуганный сиреной газовой атаки, единственный капрал, оставшийся у зашкалившего и уже совершенно бесполезного радара управления огнем батареи «кактусов», стащил наушники и вскочил со своего сиденья. Его комплект химзащиты остался в казарме! Он кинулся к заднему люку.
Но не успел капрал добраться до него, как люк открылся и южноафриканец с удивлением обнаружил на фоне ночного неба какой-то силуэт. Странно, но он, похоже, никогда прежде не видел такой формы…
Три выстрела из «М-16» отбросили оператора радара обратно в машину; из простреленной груди брызнула кровь.
Сержант «рейнджеров» опустил винтовку, сорвал кольцо с осколочной гранаты, бросил ее внутрь и быстро захлопнул люк.
Ба-бах! Командная машина батареи «кактусов» немного качнулась и замерла — вся ее электроника разлетелась в пух и прах, хотя тарелка локатора на крыше все еще продолжала вращаться.
Низко пригнувшись, сержант быстро побежал по открытой лужайке перед главной лабораторией Пелиндабы. Над его головой свистели пули — стреляли издалека, из бункера на северной оконечности комплекса. Он упал на землю, прячась за рядами тощих деревьев. Шальные пули срывали с них листья, которые медленно опускались на головы пятерых десантников, поджидавших своего командира. Двое держали 84-миллиметровое безоткатное орудие «Карл Густав М-3»[18].
— Сделал их?
— Ага. — Стрелок любовно похлопал своего «Карла Густава» по стволу. — Задал им перцу.
Сержант чуть приподнял голову: три ракетные установки зенитной батареи «кактусов» были охвачены дымом и огнем. Пока он смотрел, одна из горящих установок взорвалась, полыхнув ослепительно-оранжевым пламенем. Должно быть, ракета, подумал сержант.
Пора докладывать обстановку. Он обернулся в поисках радиста.
— «Бродяга-один-один», говорит «Браво-два-четыре». «Диабло» один, два, три, четыре и тарелка приказали долго жить.
Противовоздушная оборона Пелиндабы была уничтожена.
Красные, мерцающие отблески от пылающих зданий и боевых машин неярко освещали внутренние помещения казарм, где царили хаос и неразбериха. Полуодетые солдаты метались по комнате, поспешно натягивая защитные костюмы, выданные им только вчера. Те, что были пошустрее или лучше подготовлены, уже собрались и теперь проверяли оружие непослушными руками, одетыми в перчатки. Среди сгрудившихся солдат шныряли младшие командиры, пытаясь навести хоть какой-то порядок, прежде чем повести свои отделения и взводы в бой.
Начальник отдела личного состава капитан ван Даален ощущал себя в противохимическом защитном костюме скорее космонавтом, нежели солдатом. В костюме было жарко, он сковывал движения, а противогаз мешал видеть и слышать. Он нахмурился. Это полное безумие — вступать в бой практически глухим и слепым, но мысль о нервно-паралитическом газе заставила его сбавить пыл.
Пригнувшись, он выглянул в окно, пытаясь определить кратчайшее расстояние до штабного бункера. Его ждала не очень-то радостная перспектива. Бункер находился в двухстах пятидесяти метрах, и путь к нему лежал через абсолютно открытое пространство. Может, разумнее осуществлять свои функции, не покидая казармы, подумал ван Даален. Попытка прорваться через пулеметный огонь была равносильна самоубийству, и его совсем не привлекало подобное донкихотство.
Вдруг его внимание привлекло какое-то движение. Солдаты, ярко выделявшиеся на фоне горящих ракетных установок, вытягивались в длинную цепь меньше чем в пятидесяти метрах от него. Заняв позиции, они залегли лицом к казармам.
Ван Даален поднялся. Все это чертовски странно. Похоже, они готовятся к атаке…
— Пусть эти ублюдки получат свое! Огонь! — Громко отданный приказ наложился на грохот канонады и гром разрывов, слышавшийся по всей Пелиндабе.
У ван Даалена мороз прошел по коже. Кричали по-английски, а не на африкаанс. Но только он начал отворачиваться от окна…
Полдюжины выпущенных противником ракет легко прошили тонкую деревянную стену и взорвались внутри здания, осыпав градом осколков и щепок сбившихся в кучу южноафриканских солдат. Затем настала очередь пулеметного огня, который так и гулял по небольшому помещению из конца в конец. Всюду валялись убитые и раненые — на залитых кровью койках или прямо на полу, образуя корчащиеся в судорогах груды тел.
Капитан Эдуард ван Даален схватился за зазубренные края оконной рамы в тщетной попытке удержаться на ногах. Но тут колени его подогнулись, и он медленно сполз на пол, проведя слабеющей рукой по ряду рваных влажных дыр на своем противохимическом защитном костюме.
А американцы все продолжали вести огонь.
Подполковник Роберт О'Коннел с растущим чувством удовлетворения выслушивал донесения от частей, окруживших территорию ядерного центра. Зенитная батарея противника выведена из строя. Казармы, одна за другой, подожжены или взорваны легкими противотанковыми ракетами, осколочными снарядами из безоткатных орудий или массированным огнем из стрелкового оружия. Позиции 120-миллиметровых минометов были уничтожены 1-м взводом роты «Браво». Наконец-то операция «Счастливый жребий» начинала развиваться по плану.
Но батальон понес и продолжал нести тяжелые потери. Полковника Геллера не было видно с тех пор, как они совершили прыжок. Трое из восьми взводных командиров были убиты. Он боялся подумать, сколько сержантов и простых «рейнджеров» нашли свою смерть на колючей проволоке или остались лежать в садах камней, возле зданий или просто в открытом поле.
Совсем рядом взорвалась граната, и он пригнулся, чтобы укрыться от комьев земли и осколков, посыпавшихся в траншею. Стоявший рядом солдат вскрикнул и опрокинулся навзничь, отчаянно взмахнув руками. Лицо О'Коннела забрызгала кровь. Остальные «рейнджеры» продолжали отстреливаться, посылая пули и снаряды в освещенную отблесками пожаров темноту.
— Врача!
Раненого оттащили в глубину траншеи, где врач батальона оборудовал импровизированный пункт первой помощи для штабной роты. Туда уже вовсю поступали тяжело раненные солдаты.
О'Коннел сплюнул — во рту он ощутил солоноватый привкус меди — и выхватил из рук радиста переговорное устройство. Надо продвигаться вперед. Пора начинать первый этап операции «Счастливый жребий».
— «Браво-два-один», «Чарли-два-один», говорит «Бродяга-один-один»! Приступить к выполнению планов «Тор» и «Эректор»!
Небольшая электростанция Пелиндабы, работающая на угле, не отличалась архитектурными излишествами — строители явно отдавали предпочтение ее рабочим качествам, нежели внешнему виду. А задача станции заключалась в том, чтобы превращать нагретую при помощи угля воду в пар, который, проходя под большим давлением через турбины, вырабатывал электричество. В свою очередь, электричество питало завод по обогащению урана, научные лаборатории и другие здания на территории, обнесенной оградой из колючей проволоки.
В какой-нибудь сотне ярдов от электростанции прямо в открытом поле, прижавшись к земле, залегли два «рейнджера». Изрешеченное пулями тело сержанта лежало рядом.
Капрал Митч Войцик смотрел в инфракрасный прицел безоткатного орудия. Тыльная часть здания была сплошь опутана трубами разной толщины, по которым вода попадала в бойлер, пар доставлялся к турбинам, а затем охлаждался, превращаясь в воду, и вновь поступал в нагревательный котел. Из высокой кирпичной трубы шел дым.
Войцик повернул дуло «Карла Густава» чуть вправо, наводя на цель. Отлично. Не зря он провел столько времени, изучая все фотографии электростанции, какие только можно было раздобыть.
— Противотанковым заряжай!
Заряжающий сунул семифунтовый противотанковый кумулятивный снаряд в казенную часть и легонько хлопнул Войцика по каске.
— Готово!
Войцик привел в действие спусковой механизм.