— Капитан Хастингс выпустил ситуацию на стадионе «Грин-Пойнт» из-под контроля. Там зреет еще один коммунистический заговор, в этом нет сомнения.
Не утруждая себя дальнейшими объяснениями, африканер широкими шагами направился к двери, на ходу хватаясь за кобуру и сдергивая с крючка фуражку. Тейлор машинально следовал за ним.
В приемной Рейц резко остановился, чтобы пролаять указания толстому капралу, испуганно оторвавшемуся от своей машинки.
— Найдите капитана Клуфа и велите ему немедленно прибыть со своей ротой на стадион. Когда явится, пусть доложит мне.
— Есть, господин полковник! — Адъютант торопливо схватил телефонную трубку. В присутствии полковника Рейца надлежало демонстрировать служебное рвение.
Рейц обратился к Тейлору:
— Значит, еще один мой офицер выкинул фортель. Вы поедете со мной, майор!
Личный «лендровер» полковника стоял у главных ворот замка. На длинной, тонкой антенне развевался командирский флаг. Рейц быстро сел за руль, а Тейлор запрыгнул на соседнее сиденье, зная, что африканер не станет его дожидаться. Внутри у него все кипело.
Рейц продолжил свою лекцию.
— Я хочу, чтобы вы посмотрели, как я расправлюсь с этим бунтом. Я уже две недели пытаюсь втолковать вам и другим офицерам батальона, как надо действовать. Если вы не можете или не хотите этого понять, то здесь не моя вина, тем не менее я буду продолжать свои усилия, пока не найду того, кто имеет представление о воинской дисциплине и долге. Если бы мои приказы исполнялись более энергично и без лишних рассуждений, в этом городе уже давно воцарился бы мир.
Тейлор вежливо кивнул, презирая себя за это.
Замок Доброй Надежды стоял наискосок от центрального вокзала, недалеко от самого центра города, и на улицах уже было полно машин и пешеходов, спешащих на обед или по магазинам. Рейц нахмурился, включил сирену и мигалку и начал отчаянно пробиваться сквозь поток автомобилей.
В считанные минуты они уже были на бульваре Вестерн, на большой скорости двигаясь в сторону Грин-Пойнта — так назывался покатый холм, спускающийся своей северной оконечностью прямо к Атлантическому океану. Над спортивными площадками, гольф-клубом, пляжами и футбольным полем Грин-Пойнта возвышалась тысячефутовой громадой скала под названием Сигнал-Хилл.
В обычное время этот район был бы заполнен людьми, наслаждающимися весенним теплом, но сейчас все дороги и тропинки были перегорожены баррикадами, полицейскими автомашинами и бронетранспортерами южноафриканской армии. Большинство кейптаунцев, поднаторевших в таких делах, обходили это место стороной.
«Лендровер» проехал два госпиталя, построенных с восточного края Грин-Пойнта, затем здания с обеих сторон расступились, открыв взору большое зеленое поле. Рейц резко повернул на перекрестке с круговым движением и вырулил на маленькую подъездную дорожку. От крутого виража Тейлору пришлось ухватиться за приборный щиток. Отсюда прямо перед ними был виден футбольный стадион, а вокруг него — сотни маленьких фигурок, машины и клочья чего-то белого — возможно, слезоточивого газа.
В воздухе стоял неимоверный шум. Со стороны стадиона доносился чей-то усиленный репродуктором, неразборчивый голос. Какой-нибудь агитатор-идеалист с горящими глазами, подумал Тейлор. Идиот, который все еще полагает, что правительству Форстера есть хоть какое-то дело до общественного мнения в Капской провинции. Крики и звон разбитого стекла, вперемежку с глухими взрывами гранат со слезоточивым газом, пронзительные сирены прибывающих карет «скорой помощи» — все смешалось в невообразимый гул.
Рейц затормозил возле дорожного заграждения, охраняемого отделением автоматчиков. Ему пришлось кричать, чтобы перекрыть общий шум.
— Сержант, где ваш капитан?
Сержант вытянулся при виде двух высших чинов батальона и указал на ротный командный пункт, оборудованный на открытом участке северо-восточнее стадиона.
Капитан Джон Хастингс стоял в тени бронетранспортера «бэффель»[16]в окружении нескольких лейтенантов и сержантов. Они склонились над картой города. Вид у всех был усталый, у одного сержанта рука была на перевязи. Их измятые, пропотевшие гимнастерки были пропитаны тошнотворным, едким запахом слезоточивого газа.
Рейц выпрыгнул из «лендровера» и направился к группе военных.
— Что, черт побери, тут происходит? — проорал он. Хастингс и его офицеры в изумлении повернулись на крик. Вытянувшись по стойке «смирно», они отдали честь.
— Совещание командиров роты, сэр. — Сняв с головы синий берет, Хастингс нервно взъерошил волосы. — Мы пытаемся разработать план очистки стадиона от демонстрантов.
Подъехал еще один «бэффель». Его башенное орудие нависло над собравшимися. Андрис Клуф, худощавый темноволосый офицер, выкарабкался из люка и подбежал к Рейну. Следом за машиной Клуфа подъехали еще несколько БTP, они остановились, не заглушая моторов, рев которых только усугубил висящий над стадионом шум.
— Третья рота под командованием капитана Клуфа по вашему приказанию прибыла, господин полковник.
Тейлор хмыкнул себе под нос. Все это происходило далеко не на строевом смотре, но Рейц четко и молодцевато ответил на приветствие молодого офицера-африканера — как если бы они были именно на плацу.
— Рад, что вы здесь, Клуф. Постойте минуту.
Придвинувшись ближе, молодой офицер принялся вместе со всеми изучать карту.
Рейц в нетерпении опять повернулся к Хастингсу.
— Итак, капитан? Что тут у вас?
Курносое лицо Хастингса побледнело под легким налетом веснушек, и Тейлор заметил, как у него на скулах заходили желваки.
— По нашим расчетам, сэр, на стадионе и вокруг него находятся от двух до трех тысяч человек. В основном это белые студенты университета, но черных и цветных тоже много. — Он сделал жест в сторону карты. — Мы перекрыли все входы и выходы…
Тейлор напряженно слушал. Хастингс со своей ротой действовал в соответствии с тактикой, призванной свести до минимума жертвы среди гражданского населения и в то же время защитить личный состав. Для рассеивания организованных групп демонстрантов за пределами стадиона они применяли слезоточивый газ. Когда демонстранты стали разбегаться от газа, один взвод, вооруженный плексигласовыми щитами и дубинками, выдвинулся вперед, чтобы затащить зачинщиков в стоящие наготове грузовики.
К несчастью, это было утомительным и нескорым делом. На солдатах было тяжелое снаряжение, и поэтому за каждую вылазку им удавалось задержать лишь небольшую горстку людей. Большая же часть демонстрантов сумела отойти и перегруппироваться — правда, получив затем новую порцию слезоточивого газа. Это был заколдованный крут, и конца ему было не видно.
— А что сам стадион? — спросил Рейц. Хастингс покачал головой.
— Я не хотел применять слезоточивый газ внутри стадиона, потому что это создало бы панику и многих бы передавили. Мы использовали громкоговорители, чтобы убедить их разойтись — в противном случае они будут арестованы.
— Значит, вы ждете, когда они соизволят разойтись? — Голос Рейца был полон сарказма. — Ваша забота об этих хулиганах трогательна, но неуместна. Эти люди нарушают закон и должны получить по заслугам. Теперь слушайте меня внимательно, капитан! Я не позволю ни вам, — Рейц повысил голос, — ни кому-то еще нянчиться с бунтовщиками. — Он ткнул в карту. — Прикажите своим гранатометчикам немедленно открыть огонь по стадиону. Остальных людей поставьте в оцепление. Когда газ будет пущен, начнете очищать стадион с этой стороны. Арестуйте каждого, кто находится на стадионе, а если побегут — стреляйте!
Хастингс, потрясенный, уставился на Рейца, но поспешил скрыть свои эмоции. Тейлор заметил, как капитан украдкой взглянул на него. Сам Тейлор тоже старался не выдать своих чувств, скрывая их под маской бесстрастия.
Рейц в первый раз улыбнулся.
— Вы сами увидите, господа, какими сговорчивыми станут эти хулиганы всего после нескольких пуль.
На мгновение Тейлор подумал, не отменить ли этот кровожадный приказ — стрелять без предупреждения. Но тут же отмел эту мысль. Даже в лучшие времена поддержание порядка в ЮАР осуществлялось жестокими методами. И Рейц пока что является их командиром.
Это не означало, что все происходящее Тейлору нравилось. Он помнил, что полковник Фергюсон никогда не считал необходимым стрелять в безоружных людей. Он напрягся.
Улыбка с лица Рейца исчезла, и он оглядел группу офицеров.
— Ну?
Побуждаемые этим взглядом к действию, лейтенанты и сержанты первой роты побежали выполнять приказания, которые поспешно отдавал капитан Хастингс.
Полковник повернулся к командиру третьей роты, с готовностью ожидавшему дальнейших распоряжений командира.
— Клуф, отправляйтесь со своими людьми в дальнюю часть стадиона и вычистите оттуда этот коммунистический сброд. Тех, кто останется на месте, арестуйте, а кто побежит — стреляйте.
Отдав честь, молодой офицер повернулся и побежал к своему БТР. До Тейлора донесся его пронзительный голос, отдающий команды.
Рейц приблизился к Тейлору. Его голос смягчился, в нем слышалось удовлетворение.
— Ну вот, майор, это я и называю энергичным исполнением приказа. — Он посмотрел на часы. — Думаю, через час с небольшим, этот небольшой банкет будет завершен. — Его голос стал жестче. — Когда вернемся в штаб, подготовьте бумаги на Хастингса для передачи дела в трибунал. Мало того, что он недостаточно компетентен, он еще и явно симпатизирует этим бунтовщикам.
Тейлор остолбенел. При виде выражения его лица Рейц нахмурился.
— Я не потерплю под своим началом никого, кто питает нежность к этим людям. Наш президент совершенно ясно дал понять, что для поддержания законности и порядка мы должны прибегать к самым жестким мерам.
Тейлор мягко возразил:
— Президент также признал, что захватил власть незаконным путем.
— Хватит, майор! — заорал Рейц, снова выходя из себя. — Я не намерен выслушивать ваши личные соображения о законности наших властей, равно как и моих приказов. Я взял вас сюда, чтобы научить вас делать свою работу. Так что ведите себя поскромнее. Ничего, под трибуналом вы быстро присмиреете.