— Я так не думаю, — сказала Джесси.
И подумала, что, конечно, считает именно так. В ее представлении самые главные в жизни события могут произойти только до тридцати лет. А потом начинается рутина, в которой нет места ни любви, ни романтике, ни приключениям. О каких приключениях можно мечтать, когда на твоих плечах лежит забота о семье, о доме, о детях? Нет, именно до тридцати лет нужно успеть взять от жизни все, испытать все ее радости. А потом только вспоминать о них в перерывах между домашними заботами.
— Думаешь, думаешь, — усмехнулся Роджер. — Сам таким был. Молодым, полным сил и мечтаний. Каких только планов не строил, каких высот не хотел достичь. Увы! Не все юношеские мечты сбываются.
— Папа, ты достиг многого, — серьезно сказала Джесси. — Тебе ли сожалеть о прожитых годах?
— Да, дочь, положение в обществе я заслужил, дело процветает и развивается. Меня можно назвать успешным человеком. Но я не об этом, Джесси.
— А о чем?
— Понимаешь, наступает время, когда начинаешь осмысливать прожитое, подсчитывать плюсы и минусы. Иногда последних оказывается больше.
Джесси уже оторвала взгляд от своих рук и смотрела на отца. Сейчас она видела его совсем другим, не строгим, занятым, сильным, озабоченным, каким всегда привыкла видеть. Перед ней сидел уставший мужчина, уже не очень молодой, проживший большую половину жизни. Сердце Джесси сжалось от жалости и любви к отцу. Он всю свою жизнь положил на развитие компании, доставшейся в наследство от деда. Работал, тратил силы и здоровье, чтобы семья ни в чем не нуждалась.
Раньше Джесси казалось, что так и должно быть. И только теперь она подумала: а что он получил взамен? У матери своя жизнь. Джесси и не помнила, чтобы мать когда-нибудь была ласкова с отцом. Так, дежурные разговоры за столом во время обеда. Даже во время путешествий каждый из них жил собственной жизнью. Общительная Луиза сразу же находила приятелей и проводила время с ними. А Роджер большую часть времени проводил один, за закрытыми дверями номера. Он не любил шумных сборищ и незнакомых людей.
— Ты о маме? — осторожно спросила Джесси.
— Семейная жизнь, — помолчав несколько секунд, сказал Роджер, — не всегда такая, какой мы ее представляем до свадьбы. Ты уже взрослая, Джесси, и должна понимать, что страсть между мужчиной и женщиной со временем притупляется, переходит на другой уровень. Не она является основной составляющей семейного счастья. Главное — уважение и понимание между супругами.
— Да, папа, ты прав, — согласилась Джесси.
Именно этими словами она пыталась оправдать свой брак с Дэниелом. Что страсть? Страсть проходит, а уважение к человеку остается. Дэниел как раз тот человек, которого следует уважать.
— Я очень хочу, доченька, чтобы ты была счастлива, — продолжил Роджер. — Завтра ты станешь женой Дэниела Виллари. Я думаю, он сможет тебя сделать счастливой. Я уважаю Дэниела, уважаю его отца и деда. Стать миссис Виллари большая честь. Но…
Роджер закрыл лицо ладонями, посидел в молчании несколько минут. Джесси не произнесла ни слова, она ждала продолжения.
— Но, — выговорил он наконец, — я вижу, Джесси, с тобой что-то происходит.
— Папа, все нормально.
— Не перебивай меня, мне и так трудно говорить. Да, с тобой что-то происходит. Ты стала другая. Когда только началась подготовка к свадьбе, ты прямо на крыльях летала. Радовалась каждой купленной вещи, делилась своими идеями по организации торжества. Сейчас же ходишь как в воду опущенная. Стала раздражительная, замкнутая, словно тебя что-то мучает, грызет изнутри. И это твое исчезновение… Оно ведь как-то связано с твоим настроением? Да, Джесси?
Джесси вздохнула. Как бы она хотела поделиться с отцом своими печалями, рассказать о Питере, о том безумном счастье, что она испытала рядом с ним! Но она не могла этого сделать. Зачем загружать отца своими проблемами? Да уже и нет их, этих проблем. Сегодня она сказала «прощай» человеку, который занимал ее мысли в последние дни и воспоминания о котором заставляли сладостно петь каждую клеточку ее тела. Все закончилось, все разорвано. Завтра начнется ее новая жизнь.
— Это, как говорит Мадлен, всего лишь предсвадебный синдром. Все пройдет, папа, — уверенным, насколько ей это удалось, голосом сказала Джесси.
— Так ли это?
— Так, так… Я пойду отдыхать, завтра у меня трудный день.
— Конечно, прости, что задержал тебя, — виновато промолвил Роджер. — Спокойной ночи, девочка! Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Поэтому… Поэтому обдумай все хорошо, у тебя есть еще время. А я верю в тебя и знаю, что ты выберешь правильное решение. От этого решения зависит вся твоя дальнейшая жизнь.
Он обеспокоенно смотрел на свою взрослую дочь и не отвел взгляда, пока Джесси не вышла из кабинета.
«У тебя есть еще время», — сказал отец. Нет, у меня нет уже времени, подумала Джесси, закрыв за собой дверь. Она взглянула на старинные напольные часы, стоящие в холле. Почти одиннадцать часов. Осталось всего лишь полсуток, и она станет миссис Виллари.
«Стать миссис Виллари большая честь», — сказал отец. Да и Дэниел — отличный по всем параметрам супруг. Она будет уважать и понимать его. Ведь это самое главное в браке. У них будет прекрасный дом, который как раз доделают к их возвращению из Парижа, и Джесси в нем будет отличной хозяйкой. Станет принимать у себя таких же, как она, замужних дам. Они будут нести обстоятельные разговоры о семейной жизни, обсуждать новые покупки и планы путешествий. Потом, как положено, появятся маленькие Виллари, и Джесси, заботливая мать, будет растить их и лелеять, мечтая в будущем выдать их замуж или женить (это как повезет), подобрав для них подходящую партию. Два соединенные вместе состояния Виллари и Корнов станут еще больше, и Джессика Виллари, а значит, и ее будущие дети не будут знать никаких лишений. Все знакомые будут восхищаться их дружной семьей и завидовать их счастью.
А страсть? А страсть со временем притупляется. Да она и не главная составляющая семейной жизни.
Джесси помотала головой, отгоняя мелькавшие перед глазами картинки будущей семейной жизни, и, тяжело вздохнув, пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.
Наступила последняя ночь, которую Джесси проведет в своей комнате. Завтра она станет миссис Виллари.
21
Ночью Джесси приснилась змея. Длинная, жирная, блестяще-серая в зеленых разводах. Как ни старалась Джесси ее обойти, та все время попадалась на ее пути. То из-под камня выползет, то с ветки дерева свесится, то из травы покажется.
Во сне Джесси не боялась змею, да и та не делала ей ничего плохого, просто появлялась в неожиданных местах, смотрела ей в глаза и шипела — протяжно, с присвистом. Но от этого пристального внимания становилось неуютно и тревожно.
За ночь Джесси несколько раз просыпалась, даже вставала попить воды. Но только вновь закрывала глаза, серо-зеленая змея выползала снова и снова шипела, словно старалась ей что-то сказать.
Джесси никогда не была любительницей разгадывать сны, да и не верила в них. Но сегодняшняя змея не давала ей покоя. Навязчивый сон держал ее, не отпускал. Джесси хотела проснуться и не могла. Она находилась в пограничном состоянии между сном и явью, когда разум понимает, что ты спишь, но сон не выпускает из своих объятий.
Из тисков сна ее вырвал громкий вопль Кристи: «Они пришли!» и топот бегущих ног. Это Кристи пронеслась мимо комнаты Джесси к спальне матери. Пришли визажист и парикмахер.
Вчера они договорились, что стилисты вначале приведут в порядок Луизу, а Джесси займутся потом, когда она уже будет в свадебном платье. Так что по идее Джесси еще могла поваляться в постели, но страх, что змея появится снова, заставил ее встать.
Первое, на что упал взгляд Джесси, поднявшейся с постели, была вешалка со свадебным платьем. Джесси вздрогнула от неожиданности, приняв платье за живого человека.
— Да, дорогая, нервы у тебя совсем расшатались, — сказала сама себе Джесси и направилась в сторону ванной.
Но не прошла и половины пути, как раздался телефонный звонок. Звонила Бетти.
— Ну как ты? Уже проснулась? — И, не дождавшись ответа, продолжила: — А я, представляешь, всю ночь не спала. Ворочалась, нервничала, еле утра дождалась. Выглядеть буду сегодня, наверное, ужасно.
— А тебе-то чего нервничать?
— Ты что! — заорала Бетти на том конце провода. — Сегодня же такое событие, а ты еще спрашиваешь! Я же волнуюсь!
— Ну, событие, как я понимаю, у меня, а не у тебя.
Бетти посопела в трубку.
— Ты, Джессика, иногда бываешь грубой, обидеть человека тебе ничего не стоит.
— Ты обиделась? — В голосе Джесси прозвучало удивление.
— Конечно, — буркнула Бетти. — Не каждый день все-таки лучшая подруга замуж выходит.
— Да ладно, Бетти, не обижайся, — успокаивающе сказала Джесси. — Я не хотела тебя обидеть. Просто у меня на душе как-то неспокойно.
— Конечно, неспокойно. — От обиды в голосе Бетти уже ничего не осталось. — Такое событие! Ты хотя бы выспалась сегодня?
— Выспалась, — уверила подругу Джесси. — Вот только целую ночь во сне змею видела.
— Змею?! — Бетти так громко вскрикнула, что Джесси испугалась за свои барабанные перепонки и отвела телефонную трубку подальше от уха. — Она тебя укусила?
— Что? — не поняла Джесси.
— Она тебя укусила? Ну змея во сне тебя укусила?
— Нет. Она только на меня смотрела и шипела.
— Фу! — с облегчением выдохнула Бетти. — Хорошо, что не укусила. Это многое меняет.
— Почему? Нет, конечно, это хорошо, что она меня не укусила. Но почему тебя это так взволновало?
— Понимаешь, если во сне человека кусает змея, то это может иметь очень плохие последствия для человека.
В отличие от Джесси Бетти верила в сны. У нее на книжной полке стояли три издания сонников, которые она тщательно изучала. Джесси подсмеивалась над увлечением подруги, но та, хотя и обижалась, от своих убеждений не отказывалась. Она говорила, что сон при правильной его расшифровке очень многое может рассказать.