Увидев мотыгу, Фишер тихонько заскулил и лег на траву, как будто его свирепый настрой был шуткой, а сам он – просто милый и добрый песик.
– Что вы делаете? – Дин Мэймэй удивленно смотрела на него. – Он всего лишь хотел с вами поиграть.
– Нет. Пес собирался напасть на меня. Он боится незнакомцев и из-за страха готов был напасть. Все в порядке, Фишер, – Чэн Ю отложил мотыгу.
Пес оскалил зубы, как будто низкий голос человека вызывал у него тревогу, неуверенность и, как следствие, враждебность.
Чэн Ю понимал, что эти чувства так быстро не исчезнут.
Мэймэй свистнула, и Фишер тут же вскочил с земли, подбежал к ней и стал ластиться у ее ног. Чэн Ю задумчиво наблюдал за ними. В какой момент некогда покладистая собака нападет на своего хозяина?
Затем он осмотрел конуру. Аляповатая и безвкусная: доски обклеены стикерами в виде кристальных сердечек и бантиками из ленточек, крыша – из блестящей черепицы. Но повсюду виднелись отпечатки зубов и когтей. Несколько порванных лиловых ленточек развевались на ветру. Психотерапевт закрыл глаза и попытался представить образ жизни пса. Чистокровный лабрадор перебирается из клетки в клетку, пока его кто-то не купит. У него нет права выбора собственной судьбы. Вот в этом доме хозяйка в нем души не чает. Но по какой-то причине Чэн Ю чувствовал, что это обожание – напускное, оно похоже на те потрепанные блестяшки на конуре.
– Нельзя ли пока привязать пса? Иначе мы не сможем сосредоточиться на беседе, – мягко произнес он.
– Да, конечно! – ответила Дин Мэймэй и позвала: – Дядя Ван!
– Я здесь! – Из глубины сада показался невысокий коренастый мужчина. Он раскраснелся от работы и на ходу вытирал пот со лба, но был полон сил и широко улыбался.
Садовник взял из конуры цепь и позвал Фишера. Пес дернул мордой, затем послушно подошел к нему, и дядя Ван закрепил цепь на ошейнике.
Глядя на эту картину, любой бы подумал, что Фишер – сама невинность. Но Чэн Ю уже понимал, что животное на самом деле достаточно агрессивно.
Дин Мэймэй пригласила его на чай. Выбрав среди множества угощений на трехъярусном блюде розовый макарун, она откусила кусочек, и заговорила:
– Конечно, Фишер – собака, но он всегда рядом со мной, поэтому можно сказать, что он мой лучший друг. Правильно говорят: собака – друг человека. Они самые верные существа, которые не будут держать на вас зла, даже если вы совершите ошибку. Не то что люди.
Чэн Ю смотрел на Мэймэй и ее розовый загородный дом. Настоящая мечта принцессы. Внутри все было таким же, как снаружи, – мебель всех оттенков розового, словно в комнате Марии-Антуанетты. Отец Дин Мэймэй, должно быть, очень любит свою дочь, раз позволил обставить дом подобным образом.
Сделав глоток черного чая, Чэн Ю спросил:
– Когда тебе больше всего нравится проводить время с Фишером?
– Когда возвращаюсь домой. Он с нетерпением ждет меня в саду и всегда сразу бежит навстречу. Я знаю, что Фишер никогда меня не оставит, – она улыбнулась. – Мне нравится чувствовать себя нужной кому-то. Этот дом просторный, но слишком пустой… Фишер заполняет эту пустоту, – в глазах Мэймэй проскользнуло одиночество.
Чэн Ю молча пил остывший чай, который стал отдавать горечью.
– Отдай его, Мэймэй, – сказал Чэн Ю, опуская чашку.
– Вы шутите? Неужели вы не можете ничего сделать? – удивилась она. – Я так много о вас слышала!
Было заметно, что Дин Мэймэй очень напряжена. Давлением она неоднократно добивалась своего от отца и теперь пыталась использовать тот же метод с Чэн Ю.
– Ты думаешь, Фишера можно просто попросить не кусаться? Или мне влезть в его конуру и провести там с ним сеанс психоанализа? – усмехнулся он.
– Но вы же обещали мне! Обещали! Как вы могли меня обмануть? – и вдруг девушка в гневе опрокинула со стола чайный поднос.
Чэн Ю молча наблюдал за Мэймэй. Лабрадор и его хозяйка были чем-то похожи. И у обоих взгляд горел не только гневом, но и страхом.
Поставив чашку, он спокойно произнес:
– Учитывая твое нынешнее состояние, предлагаю временно приостановить психоаналитику Фишера.
Он встал, взял куртку и собирался было уйти. Но тут Дин Мэймэй расплакалась. Девушка упала на колени, обхватила ногу Чэн Ю и принялась кричать:
– Не уходите, пожалуйста, не уходите! Спасите Фишера, спасите его!
Чэн Ю был изумлен. Эмоции Мэймэй сменялись очень быстро. Все это было похоже на спектакль.
Чэн Ю почувствовал вину, хотя и понимал, что не должен так себя чувствовать. Чжан Ян неплохо обучил Дин Мэймэй искусству манипуляций. Неудивительно, что он так торопился отослать ее к нему.
Зазвонил телефон.
– Наставник? – раздался в трубке голос Лин. – Я систематизировала все материалы за прошлый семестр. Вам прислать их в электронном виде?
– Лин, хочешь помочь мне кое с чем? – спросил Чэн Ю с улыбкой. Он понимал: без ассистентки ему не обойтись. Вскоре Лин примчалась к нему в кабинет с огромной стопкой документов. Ее щеки слегка раскраснелись, а на лбу выступили капельки пота.
– Инциденты с нападением собак на своих владельцев можно разделить на несколько категорий: защитная агрессия, агрессия доминирования, агрессия из-за страха или других факторов, таких как психологическое воздействие, вызванное погодными явлениями или защитой пищи. В течение последних нескольких лет было зафиксировано несколько случаев нападения собак на своих хозяев. Об этом много рассказывали в новостях…
Она передала документ Чэн Ю и продолжила:
– Будь то золотистый ретривер, лабрадор, терьер или питбуль – есть подтвержденные случаи нападения на хозяев. Тем не менее отношение хозяев к питомцам от этого не менялось. Все они считали, что если любить животное, то оно будет любить тебя в ответ. Это проекция: приписывание кому-либо собственных чувств. Таким образом хозяева принимают желаемое за действительное.
Чэн Ю кивнул. Он пролистал документы. Внезапно слова Лин подали ему идею.
Помощница заметила изменения во взгляде наставника. Его глаза заблестели. Он отложил документы и улыбнулся Лин:
– Ты абсолютно права. Причины агрессии у питомцев зачастую кроются не только в психологическом состоянии самого животного, но и в состоянии хозяина. Давай вместе поедем к Дин Мэймэй. Только лучше надень джинсы, а не платье.
Притаившись за железной оградой дома Дин Мэймэй, Чэн Ю и Лин наблюдали за происходящим. Плющ, оплетавший ограду, едва скрывал их от посторонних глаз.
– Господин Чэн, мы собираемся вторгнуться на чужую собственность? – обеспокоенно спросила Лин.
– Чего не сделаешь ради спасения людей и собак, – тихо ответил Чэн Ю. В руках у него был небольшой бинокль. Они долго простояли под палящим солнцем и видели, как ушла Мэймэй. Ее отец так и не появился. Фишер сидел в своей конуре: они слышали лязг цепи.
– Кто же будет счастлив, сидя целый день на цепи, – пробормотала Лин.
– Эй, дохлятина! Пора есть! – раздался чей-то голос.
Если бы Чэн Ю не слышал его раньше, никогда бы не догадался, кому он принадлежит. Они увидели, как старый садовник швырнул Фишеру миску с собачьим кормом.
– Эй, дохлятина! Оглох, что ли? Или тебе встать лень? – садовник Ван уселся на стул у будки и уставился на пса.
– Это ты мне вчера все клумбы потоптал? Правильно мой отец говорил: если собаку не наказывать, она вообще от рук отобьется. – И, взяв мотыгу, медленно наклонился к Фишеру.
Сердце Лин сжалось. Оглянувшись на Чэн Ю, она увидела, что наставник помрачнел.
– Фишер! Ну что за кличка! Придумают же! – И с этими словами садовник принялся бить плоской стороной металлической мотыги по лбу пса. – Фишер, Фишер!
Он бил, словно по деревянному колу, который вколачивают в землю.
Лин видела страх в глазах животного. Судя по всему, садовник издевался над псом не впервые. Забившись поглубже в конуру, Фишер лег на землю. Но Лин успела заметить ненависть, которая таилась в его полных страха глазах. Она была подобна закипающей магме, которая вот-вот вырвется наружу.
– Довольно! – вмешался Чэн Ю.
– О, это вы! – садовник Ван сразу же заулыбался и подошел к ним. – А я тут с собакой решил поиграть.
– Прекратите! Вы взращиваете в нем ненависть к людям, – воскликнул Чэн Ю. – Это опасно.
– Да что собаки понимают? Это же просто звери! В моем родном городе зимой варят суп из собачьего мяса, и всем нравится! Не понимаю, почему здесь все пылинки с них сдувают? Все никак не могу к этому привыкнуть… Неужели к животным отношение должно быть лучше, чем к людям? – недоумевал садовник.
Чэн Ю пристально смотрел на него. Перед ним стоял старик, который многое повидал в жизни. Но это не давало ему права отыгрываться на более слабом существе. Психотерапевт понимал, что садовник недоволен своей жизнью, что он одинок – ведь в родном городе у него, скорее всего, остались жена и дети, а он вынужден быть здесь и следить за псом.
Их разделяла железная ограда, увитая плющом. Казалось, лишь она сдерживает две противоборствующие стороны. Чэн Ю отметил, какое загорелое лицо у мужчины – оно выдавало, какие тяготы судьбы приходилось постоянно преодолевать старику.
– Прекратите так делать! Этот пес опасен, – предупредил Чэн Ю в последний раз и, позвав Лин, пошел прочь.
– Господин Чэн, я впервые вижу вас таким угнетенным, – прошептала его помощница.
– Я чувствую, что мы с вами очень похожи! Надеюсь, хоть вы меня понимаете! – раздался ему вслед голос старого садовника.
Чэн Ю шел не оглядываясь. Лин едва поспевала за ним. Его шаги были тяжелыми и стремительными, а душу переполняли гнев и печаль.
Мог ли гнев Фишера передаться ему?
В тот день они видели старого садовника в последний раз.
– Мой телефон разрядился, – сказал Чэн Ю. В руке он держал шоколадный батончик.
– Возьмите, – Лин протянула ему свой мобильный. – У меня два телефона. Можете пока пользоваться моим, а потом вернете.