– Да все это движение. Рифтерский шик, или как там они его называют. Это такая стратегия размножения. Вот и все. Разве не дикость?
– Да? А что они распространяют-то?
– Бетагемот, – прошептал Дежарден.
– Нет. – У нее аж руки упали. – Как?
– Там есть носитель. Рифтерша. Лени Кларк. И это движение – лишь дымовая завеса, чтобы ее не поймали.
– Да зачем, черт побери? Зачем кому-то…
– Все начали гели. В смысле, они не должны были, им поручили сдерживать Бетагемот, но…
– Они передали управление гелям?!
– А что еще оставалось делать? – Дежарден еле подавил нервный смешок. – Никто никому не верил. Все понимали, что будут жертвы, что придется, скорее всего, стерилизовать… немалые территории. Но предположим, Меркозавр [29] скажет: «Эй, мы тут подсчитали, и Орегон придется пустить в расход для общего блага». Думаешь, Северная Америка просто ляжет кверху брюхом и поверит им на слово? Всем нужен был кто-то, кто способен решать и действовать без всяких предпочтений…
– Твою мать… – прошептала Джовелланос.
– Они так усердно следили друг за другом, что даже не подумали о том, какие собственные правила могла изобрести сеть, которая всю свою жизнь защищала маленькое и простое от большого и сложного. А потом взяли и приказали гелям защитить огромный комплекс из пяти миллионов видов от одного жалкого наноба и теперь не поймут, с чего это система развернулась и укусила их за задницу.
Джовелланос промолчала.
– В общем, сейчас это к делу не относится. Гели потом выскоблили до последнего нейрона, но толку никакого. Там по-прежнему что-то есть. Я запалил урода четыре раза за последние сутки, а он все равно сбежал, просочился, как песок сквозь пальцы. Сейчас можно заменить каждый гель в Водовороте, и уже через неделю все новички подхватят заразу.
– Но если это не гели, то что?
– Не знаю. Наверное, специально выведенная штука, какая-нибудь корпорация нашла лекарство и теперь распространяет Бетагемот, набивая себе цену. Но как им это удалось…
– Может, Тьюринг-софт?
– Или берсеркеры. Я думал об этом. Но эти парни оставляют отпечатки – операционные сигнатуры на «железе», им нужна куча памяти. К тому же к настолько сложной штуке должна сбежаться куча местной живности.
– А ты ничего такого не видишь?
– Живности хватает, но больше ничего.
– А может, оно себя автоматически стирает, как только видит тебя?
– В логах сервера должны оставаться следы.
– Нет, если подправить лог перед удалением.
– Тогда удаление будет в файле. Я говорю тебе, Элис, это что-то совсем другое.
– А что, если местная фауна отрастила себе мозги? – предположила Джовелланос.
Ахилл моргнул:
– Что?
– А почему нет? Она же эволюционирует. Может, взяла и поумнела.
Он покачал головой:
– Сети есть сети. Не важно, закодировал их кто-то или они сами эволюционировали, но если они достаточно разумны для мыслительного процесса, то у них должна появиться определенная сигнатура. Я ее не вижу, и никто не видит. И к тому же я… полностью вымотался.
Ахилл наклонился вперед, опершись руками о пульт. Его голова словно весила тонну.
– Вставай, – спустя пару секунд скомандовала Джовелланос.
– Что?
– Мы отправляемся в «Реактор Пикеринга». Куплю тебе дерму. А то и десять.
Он снова покачал головой:
– Спасибо, Элис, но я не могу.
– Я проверила логи, Кайфолом. Ты не выходил из здания уже сорок часов. Недосыпание снижает уровень интеллекта, ты в курсе? У тебя сейчас ай-кью на уровне комнатной температуры. Пора отдохнуть.
Дежарден взглянул на нее:
– Я не могу. Если уйду…
«Не беспокойся об этом», – сказал напоследок Лабин.
– …то могу уже не вернуться.
Элис нахмурилась:
– С чего бы?
«Я сорвался с поводка, – подумал он. – Я свободен».
– Лабин… Тот тип сделал со мной что-то, и если «ищейки»…
Она твердо взяла его за руку:
– Пошли.
– Элис, ты не знаешь, о чем…
– Может, я знаю больше, чем ты думаешь, Кайфолом. Если подозреваешь, что не пройдешь анализ крови, это может стать проблемой, а может, и нет, но решение-то все равно придется принимать, раньше или позже. Или ты планируешь остаток жизни провести в этих четырех стенах?
– Наверное, еще пять дней… – Ахилл так устал.
– Я знаю, что делаю, Кайфолом. Доверься мне.
Дежарден выдавил из себя слабый смешок:
– Люди постоянно меня об этом просят.
– Может и так, но я-то серьезно. – Она поставила его на ноги. – К тому же мне надо тебе кое о чем рассказать.
Ахилл так и не смог собраться с духом и войти в «Реактор»: слишком много вокруг ушей, а осмотрительность не отпускала его даже теперь, без Трипа Вины. Поэтому и под открытым небом он чувствовал себя неуютно. У небес тоже были глаза.
Они шли наугад, не выбирая дороги. На пути время от времени попадались клумбы с кудзу4; волокнистые крылья ветряков медленно вращались на крышах зданий, вдоль пешеходных дорожек – везде, где их сумели вживить в местный архитектурный ландшафт. Элис все выслушала без единого слова: Лабин, Роуэн, Трип Вины. Автономия, о которой не просили.
– Ты уверен? – спросила она наконец. Сверху мерцал уличный фонарь. – Он тебе не мог солгать? Насчет Роуэн-то соврал.
– Нет, тут он сказал правду. Поверь мне, Элис. Он держал меня за горло, и я просто запел, выложил все то, чего Трип никогда бы не позволил сказать.
– Я не о том. Я верю, что ты слез с Трипа, это не обсуждается. Не верю просто, что Лабин к этому причастен.
– Почему?
– Я думаю, он это выяснил уже задним числом, по факту, – продолжила Джовелланос, – и воспользовался открытием в своих целях. Не знаю, что было в дермах, которые он тебе дал, но спорю на годовой запас корма для Мандельброт, что ты прямо сейчас можешь пройти мимо ищеек, а они даже не дернутся.
– Да ну? А ты бы с таким же оптимизмом говорила, если бы была на моем месте?
– Гарантированно.
– Блин, Элис, я не шучу.
– Знаю, Кайфолом. Я тоже.
– Но если не Лабин снял меня с Трипа, то кто…
Лицо Элис растворялось в сумерках, словно улыбка Чеширского кота.
– Элис?
– Эй, – пожала она плечами, – ты же всегда знал, что у меня немного радикальные взгляды.
– Элис, твою мать! – Дежарден обхватил голову руками. – Как ты могла?
– Это было легче, чем ты думаешь. Всего-то создать аналог Трипа с дополнительной боковой группой…
– Да я не о том. Ты знаешь, что я имею в виду.
Она встала перед ним, загородив путь.
– Послушай, Кайфолом. У тебя мозгов в десять раз больше, чем у всех этих дебилов, а ты им позволил превратить себя в куклу.
– Я не кукла.
– Теперь точно нет.
– И никогда не был.
– Был-был. Прямо как Лабин.
– Я не имею с ним ничего…
– Они превратили тебя в рефлекторную дугу, друг мой. Взяли твое серое вещество и подсадили туда чистейший безусловный рефлекс.
– Да пошла ты. Ты же прекрасно знаешь, что это неправда.
Джовелланос положила руку на плечо Ахилла:
– Послушай, я не виню тебя за то, что ты не желаешь признавать факты…
Он стряхнул ее ладонь.
– Да какие еще факты! Ты думаешь, инстинкты и рефлексы могут справиться с решениями, которые я принимаю на работе каждый божий час? Ты думаешь, влет просчитать сотни переменных можно вот так просто, без всякой автономии? Боже, я…
«…может, и раб, но не робот». Он с трудом удержал себя, слова так и рвались изо рта: нет смысла давать Элис новые козыри.
– Мы вернули тебе жизнь, – спокойно ответила Джовелланос.
– Мы?
– Нас таких немало. Мы вроде как политические, правда, с организацией беда.
– О Боже, – Дежарден покачал головой. – А ты не могла спросить, нужна ли мне твоя помощь?
– Ты бы сказал «нет». Трип не дал бы тебе другого выхода. В этом и смысл.
– А если бы я в любом случае отказался? Тебе такая мысль в голову не приходила? Я еще до обеда могу убить полмиллиона человек; ты не подумала, что предохранители в таком деле не помешают? Про афоризмы насчет абсолютной власти не забыла?
– О них я помню всегда, – ответила Джовелланос. – Каждый раз, когда вижу Лерцмана или Роуэн.
– Да мне плевать на Лерцмана и на эту долбаную Роуэн! Ты это со мной сделала!
– Не с тобой, а ради тебя, Ахилл.
Он с удивлением взглянул на нее:
– Как ты меня назвала?
– Ахилл.
– Господи!
– Послушай, ты в полной безопасности. «Ищейки» не найдут ничего подозрительного. В этом прелесть замысла. Спартак не трогает Трип. Он просто блокирует рецепторы.
– Спартак? Так вы его называете?
Элис кивнула.
– И что это значит?
– Смотри, смысл в том…
– И почему сейчас? – Дежарден всплеснул руками. – Хуже времени ты выбрать просто не могла.
Она покачала головой:
– Кайфолом, ты стоишь у руля, а весь мир висит на волоске. Именно сейчас тебе нужна предельно ясная голова. Ты не можешь позволить себе действовать в интересах корпов. Никто не может.
Ахилл уставился на нее:
– Элис, какая же ты все-таки лицемерка. Ты меня заразила. Не спросила, даже не сказала, а просто подсадила какой-то вирус, из-за которого я мог вылететь с работы или того хуже…
Джовелланос подняла руки, словно защищаясь от его слов:
– Ахилл, я…
– Да, да, ты все сделала для меня. Какая альтруистка! Запихнула мне в глотку вашего Спартака, хотел я того или нет, патентованную автономию по-домашнему. Я твой друг, Элис! Зачем ты так со мной?
Она какое-то время не сводила с него глаз, стоя в лучах умирающего света, а потом ответила холодным, злым голосом:
– Ух ты, а наш чертов вундеркинд и не в курсе? Почему бы тебе не провести пат-анализ или еще что-нибудь в том же духе?
А потом Элис развернулась и ушла.
Спартак
«Ахилл, ты иногда такой кретин, что поверить невозможно.