Так они ехали дальше, пока не прибыли, наконец, к началу прямой дороги через холмы. Наступала ночь (а тогда стоял апрель), и поэтому воины выбрали покрытое травой место близ воды, где росло три густых куста шиповника, и остановились там на ночлег. Всадники потрудились украсить ночное убежище девушки, натянув над кустами и воткнутыми в землю копьями ткань. О старушке же, как и ожидалось, никто не позаботился. Она тихо легла поближе к своей дорогой воспитаннице, чтобы услышать, если та позовёт, и бормотала, откинув назад голову: «В любом случае это скоро закончится, дайте только перебраться через горы». Все заснули. Даже девушка, несмотря на своё горе, заснула – так сильно она устала. А утром вновь тронулись в путь, правда, сперва немного перекусив. Лучшую еду всадники отдали девушке, а старушке не досталось ничего, впрочем, они не возражали, когда её воспитанница делилась с ней своим изобилием.
О том дне рассказывать нечего: ближе к закату путники сошли с гор на прекрасную зелёную равнину, где паслось множество коров и овец. Хотя на их пути часто встречались пастушьи хижины, они не зашли ни в одну из них, а приютились в небольшой рощице на берегу ручья, где поужинали тем, что у них было. Разве только двое всадников ускакали на равнину и пригнали с собой молочную корову, которую подоили для девушки.
На следующий день путники ехали через равнину, частенько встречая пастухов, но не заговаривая с ними, а лишь обмениваясь приветствиями, и пастухи, казалось, были даже рады, что воины так немногословны. Ещё прежде наступления вечера путники миновали равнину, оказавшись в землях, покрытых небольшими холмами, ручьями, зелёными лугами, занимавшими большую часть той страны, да маленькими пашнями, разбросанными то тут, то там, у пашней стояло довольно много домов, но всё это были лишь крестьянские хижины. Весь день допоздна, пока не наступила тёмная ночь, освещаемая лишь луной, они, не останавливаясь, ехали вперёд. Наконец, один всадник сказал другому:
– Давай, только не этой ночью. Отдохнём и поедем с утра, набравшись сил.
И они вновь спали под открытым небом, а на следующий день рано утром встали и поскакали вперёд.
Глава LVСиний рыцарь покупает у торговца девушку
Путники скакали меньше трёх часов и, проехав лощину между холмами, ставшими несколько выше и отвеснее, оказались в прелестной маленькой долине, покрытой густой травой. Через долину бежал прозрачный ручей. А посреди был разбит красивый белый шатёр, но без герба. Тогда один из всадников сказал старушке:
– Смотри, госпожа. Нравится тебе временное жилище нашего хозяина? Мне кажется, через час ты уже будешь в пути на тот свет.
Другой воин засмеялся, а старушка промолчала.
Путники сошли вниз, в долину, и, подойдя ближе к шатру, увидели, что перед дверным пологом стоит высокий чернобородый мужчина. Старушка с девушкой сразу же признали в нём того торговца, что так дурно обошёлся с ними, когда гостил в их доме. Девушка при виде его затряслась и побледнела. Старушка же тихо, чтобы никто не услышал, сказала ей:
– Не бойся, мы здесь не задержимся.
Торговец вышел им навстречу, но, увидев старушку, гневно закричал на своих воинов:
– Зачем вы всю дорогу тащили за собой эту проклятую ведьму? Теперь её придётся зарубить здесь, и тело её будет смердеть у самого моего дома.
Воины, не слезая с коней, молчали, лишь тупо глядя на него. Старушка же пристально посмотрела ему в глаза и снова начала что-то бормотать и водить руками. Торговец немного помолчал, а затем тихо, словно поборов свою гордость, произнёс:
– Что ж, в конце концов девице нужна какая-нибудь женщина, что ухаживала бы за ней, а пока сойдёт и эта. Эй вы! Идите сюда и помогите женщинам слезть с коней, отведите их во внутренний шатёр, дайте им еды и устройте отдыхать.
Вперёд вышли двое слуг с кроткими мечами на боках и повели старушку с девушкой через большую часть шатра в малую. Они принесли воду, чтобы омыть им руки, а потом еду и напитки, почтительно ожидая их приказаний. Старушка засмеялась:
– Посмотри, дорогая моя, я здесь почётный гость, а не смердящее тело. Смотри же, старушка ещё на что-то годна, и она всегда будет служить тебе и помогать, дорогая моя.
Девушка поцеловала старушку и приласкала её, проливая слёзы, и вскоре, уставшая с дороги и утомлённая печалью, она уложила старушку спать и уснула сама. Но старушка внимательно следила за тем, что творилось вокруг, заглядывая между тканями полога так, чтобы видеть всё происходящее в большой части шатра и кое-что из происходящего снаружи.
Следует сказать, что если торговец и в самом деле безумно возжелал девушку, когда встретил впервые в её собственном доме, теперь, когда он увидел, как она спешивается со своей кобылы у входа в шатёр, его пыл несколько поубавился. Девушка устала после путешествия, и ещё больше, чем усталость, на неё давила печаль, так что теперь она осунулась и побледнела. Торговец решил, что от всей её красоты остались только глаза. И всё же он подумал: «Пусть отдохнёт чуток, побудет одна, если хочет, хорошо и вкусно поест и попьёт, и пусть её не донимают разные тревоги. Я же пока удержу пыл моей страсти, и тогда через день-другой вся красота опять вернётся к ней». И он приказал своим пажам обращаться с ней как можно лучше и позволять девушке быть рядом с её подругой-старушкой.
Но случилось так, что после полудня неподалёку показались незнакомые всадники. Торговец и его слуги, увидев их, вооружились. Вскоре к шатру подъехали рыцарь в блестящих доспехах и двое воинов, и все в дорогих одеждах. Сам рыцарь, похоже, был отчаянным храбрецом, а на его доспехе чередовались волнистые белые и голубые полосы – его герб.
Натянув поводья перед входом в шатёр, рыцарь увидел, что близ него стоят вооружённые люди, но он, казалось, и не подумал биться с ними, а лишь поприветствовал:
– Моё вам почтение. Кто из вас хозяин шатра?
Торговец вышел вперёд и, вложив меч в ножны, произнёс:
– Я хозяин, сэр рыцарь. Чтобы избежать долгих разговоров, скажу сразу, что я не воин и не привык биться, я торговец, который ради выгоды бродит из города в город и из дома в дом. В моих тюках есть множество прелестных вещиц. Могу ли узнать, не хочет ли ваша милость приобрести у меня что-нибудь?
Рыцарь, к этому времени уже спешившийся, засмеялся и сказал:
– Что ж, сперва нам втроём лучше бы перекусить и выпить, да и кони наши отдохнут, ибо мы много проскакали этим утром. А затем, раз уж ты предложил, я был бы не прочь улучшить пищеварение, забавляясь милыми твоему сердцу товарами из далёких земель, даже если мне придётся заплатить тебе за просмотр.
Никто не смог при этих словах сдержать смех, кроме разве что торговца, который любезно пригласил рыцаря в свой шатёр, приказав слугам накрыть на стол, чтобы славно пообедать. Войдя внутрь, рыцарь снял свой шлем. Приятное лицо юноши с прекрасными серыми проницательными глазами обрамляли тёмные, коротко подстриженные, вьющиеся волосы. В его облике никто не заметил бы чего-то, что указывало бы на дурной характер или жестокий нрав, разве только рыцарь был суров, как и подобает воину. Разговор во время обеда вертелся вокруг владельца Лонгшоу, сэра Годрика: говорили о его восстании и о том, какие у него шансы одолеть своих противников, которые, по словам торговца, были многочисленны и сильны, причём даже сильнее, чем мог предполагать сам сэр Годрик. Торговец говорил:
– И я буду рад, если его сокрушат. Что же должен сделать рыцарь, чтобы восстановить против себя достойных и благородных мужей? Он блюдёт интересы кучки поселян да ремесленников и пользуется поддержкой разного рода сброда!
И он взглянул на своего гостя, будто ожидая, что ему понравятся такие слова, но рыцарь, покачав головой, сказал:
– В таком случае я не обрадуюсь, ибо сэр Годрик бесстрашен и опытен в бою и всегда оказывает помощь тем, кто в ней нуждается. И я позволю себе усомниться в том, что его сокрушат собранные сейчас против него силы. На самом деле, если он сможет найти ещё двух или трёх подобных себе воинов, да, впрочем, достаточно было бы и одного, он выстоит. Только где ему взять такого, хотя бы и одного?
Торговец ответил:
– Если ты считаешь, что этот человек заслуживает такой любви и почести, то почему бы тебе самому не перейти к нему, став тем одним, о котором ты говоришь?
Рыцарь рассмеялся.
– Торговец, – сказал он, – таких головорубов, как я, он найдёт достаточно и среди своих воинов, и, должен сказать тебе, они не похожи на всякий сброд, а, скорее, на храбрых и порядочных людей. Тот, кто ему нужен, должен обладать опытом ведения войны, да и мирных переговоров тоже, чтобы знал, когда следует усиливать нажим на врага, а когда перебрасывать ему золотой мост. Я же всего этого совершенно не знаю, да и вообще не учён ничему, разве только что драться, не поддаваясь врагу, да не поворачиваться спиной к противнику. И скажу больше: я желаю сэру Годрику удачи, да только как желают тому, кто сражается не на твоей стороне. Ведь я, должен признаться, служу Лиге баронов, что выступают против него. И всё же я знаю, что если он когда-нибудь в конце концов падёт, то не раньше, чем поставит нас самих раз или два в более чем затруднительное положение.
Затем их разговор перешёл на другие темы, но эти слова старушка слышала и сохранила в своём сердце, решив, что следовало бы позже подробнее разузнать о сэре Годрике и, возможно, соединять одну ниточку новостей с другой, пока не получится что-нибудь полезное.
Когда ужин окончился, торговец открыл перед рыцарем (которого мы будем называть Синим рыцарем) некоторые из своих тюков, и рыцарь тут купил брошь, там кольцо и золотую цепочку, да отрез сарацинового шёлка, да много, много ещё чего. За всё это он сразу же расплатился звонкой монетой, ибо имел с собой большой кошель денег. Рыцарь сказал:
– Видишь ли, я богат на разменное серебро, ибо мне только что заплатили выкуп за трёх рыцарей, которых я взял в плен в суровом бою пошлой осенью.