— Мы действовали точно так же, когда высадились на берег, — сказала Сари. — Ты видела много ворон? Мы — всего несколько. Может, они вовсе и не связаны с Протектором.
— Одна белая все время вертелась поблизости.
— Мы ее тоже видели. Ты голодна?
— Шутишь? Я ела только стряпню твоей матери с тех пор, как мы покинули Джайкур.
Я оглянулась по сторонам. Люди, не принадлежавшие к Черному Отряду, стояли поодаль, наблюдая. Может, они тоже беглецы. Энтузиазм, с которым меня приветствовали, наверняка вызовет в их среде разговоры.
Сари засмеялась. Это был скорее смех облегчения, чем хорошего настроения.
— Как мама?
— Мне кажется, с ней что-то не так, Сари. Она больше не та занудная, вечно всем недовольная старая Кы Гота. Большую часть времени она погружена в себя. А когда просыпается, ведет себя почти прилично.
— Сюда. — Сари приподняла клапан палатки. Самой большой в лагере. — А дядюшка Дой?
— Ходит уже не так быстро, но в целом все тот же прежний дядюшка Дой. Хочет обратить меня в нюень бао и сделать своей ученицей. Якобы ему некому больше передать свои обязанности. Какие, мне неизвестно. Видимо, он полагает, что я должна сначала дать согласие, а уж потом последуют объяснения, в чем они состоят.
— Ключ у тебя?
— Да. Он в вещах дядюшки Доя. Но Сингха пришлось отпустить, как и предполагалось. Его нет тут? По дороге до нас доходили разные слухи, и у меня сложилось впечатление, что, может быть, он обогнал нас. Девчонка у тебя?
Сари кивнула.
— Но с ней одни неприятности. Мне кажется, чем ближе к югу, тем теснее ее связь с Киной. Здравый смысл подсказывает, что нам следовало бы нарушить свое обещание и убить ее. — Она опустилась на подушку. — Я рада, что ты здесь. Знаешь, как трудно держать всех этих людей в узде, когда им почти нечем заняться. Чудо еще, что до сих пор никаких серьезных неприятностей не произошло… Я купила ферму.
— Ты… что?
— Я купила ферму. Неподалеку от Врат Теней. Земля там, правда, не слишком хороша, но зато многие наши люди будут поблизости и в то же время не на виду. Заодно и делом займутся — строить дом, работать на земле. В результате мы, может быть, сможем даже сами себя содержать. Большинство этих парней и сейчас были бы там, если бы Мурген не предупредил, что ты сегодня появишься. Правда, мы думали, что это произойдет чуть позже.
— Надо понимать, ты в курсе всего, что творится в мире?
— Мой муж обладает, конечно, необычными талантами, но вовсе не все мне рассказывает. И я тоже делюсь с ним не всем, что мне известно. И, наверно, оба мы не совсем правы. Нам с тобой нужно тысячу вещей обсудить, Дрема. Не знаю прямо, с чего начать. Может, с того, чтобы просто спросить — как ты?
60
С нашим приходом все пришло в движение.
В палатку без приглашения ворвался Гоблин и, задыхаясь, сообщил следующее. Наше триумфальное прибытие не ускользнуло от взглядов местных информаторов и вызвало подозрение у властей. До того чиновники не интересовались лагерем беженцев по причине полного отсутствия честолюбивых устремлений. Я послала Кендо с дюжиной парней охранять с юга перевал через Данда Прэш, преследуя две цели: встречать наших, которые шли позади, и не пропускать никого на север, чтобы новости о нашем пребывании здесь не просочились туда. Еще я послала несколько небольших отрядов, чтобы захватить местных офицеров и чиновников рангом повыше, прежде чем они раскачаются и сумеют как-то организоваться. Реально действующих, четко очерченных, жестких правительственных структур не существовало, поскольку Протектор предпочитала править в условиях ограниченной анархии.
Было совершенно ясно, что эти земли, в прошлом называемые Страной Теней, несмотря на их близость к Сияющей равнине, меньше всего интересовали власти в Таглиосе. Великий Генерал может быть только один, это ясно. Ни одного мало-мальски достойного чиновника тут не обнаружилось, а из воинских формирований было всего лишь несколько небольших отрядов. Зачем? Безопасная удаленная провинция, самое подходящее место для тех, кого не обязательно уничтожать, а можно просто держать подальше.
Но даже несмотря на все это, с учетом обширности региона, их было гораздо больше, чем нас, да мы и сами не хотели ввязываться ни в какие сражения. Ум, скорость и ярость — вот что должно быть нашим оружием до тех пор, пока мы не соберем все силы в единый кулак и не будем готовы отправиться дальше на юг.
— Ну вот, теперь, когда ты сделала все первоочередные дела и можешь, наконец, поговорить, расскажи, черт возьми, как ты, Дрема? — спросил Гоблин.
Он выглядел измученным.
— Кости целы, но характер ничуть не изменился. Приятно поговорить с человеком, когда не нужно задирать голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Вот дерьмо! Выставлю за дверь, если будешь так разговаривать. Недаром я не слишком скучал по тебе.
— Приятно слышать. Как там Одноглазый?
— Чуток получше. Теперь, когда Гота здесь, дело пойдет еще быстрее. Но полностью он уже никогда не оправится. Будет нетвердо стоять на ногах, все делать медленно и с перерывами. Если, конечно, ему взбредет в голову чем-то заняться. И с общением у него тоже всегда будут трудности, в особенности, если разволнуется.
Я кивнула, набрала в грудь побольше воздуха и спросила:
— Это может повториться?
— Может. Так часто бывает. Хотя, по-моему, не должно бы. — Он потер лоб. — Голова болит. Мне нужно поспать.
— Если ты хочешь выспаться, лучше ложись прямо сейчас. Дело сдвинулось с мертвой точки, сам видишь. Когда мы расшевелимся как следует, ты будешь нужен нам свеженький, как огурчик.
— Есть и еще одна причина, по которой я не скучал по тебе. Пока ты тут не появилась, все было тихо и спокойно. А сейчас, пожалуйста, и люди, и вещи — все кувырком, все готовы вцепиться друг другу в глотку.
— Да, со мной не соскучишься. Как думаешь, стоит мне пойти проведать Одноглазого?
— Решай сама. Но ты разобьешь ему сердце, если не сделаешь этого. Он и так уже, наверно, весь испереживался — как это ты явилась и не пришла к нему первому.
Я спросила, как найти Одноглазого, и ушла. По дороге мне бросилось в глаза, что беженцы, не связанные с Отрядом, потихоньку покидали лагерь. В Новом Городе тоже явно было неспокойно.
Гота, Дой и Лебедь расположились неподалеку от лагеря на склоне холма. Тобо, точно щенок, бегал и прыгал вокруг них. Интересно, какую позицию займет Лебедь теперь, когда дело по-настоящему пошло. Скорее всего, постарается оставаться нейтральным, пока сможет.
— Ты выглядишь лучше, чем я ожидала, — сказала я Одноглазому, который и впрямь был занят каким-то делом, когда я заглянула к нему в палатку. — Это копье? Я думала, ты давным-давно потерял его.
Оружие, о котором шла речь, было покрыто сложной резьбой и богато украшено. Вещь огромной магической силы, над которой Одноглазый начал работать еще во время осады Джайкура. Тогда он изготовлял это копье со вполне определенной целью — чтобы добраться до Хозяина Теней Тенелова. Позднее Одноглазый усовершенствовал его, собираясь использовать против Длиннотени. Копье отличалось такой мрачной, но впечатляющей красотой, что казалось грехом использовать его просто как орудие убийства.
Одноглазому потребовалось некоторое время, чтобы взять себя в руки. Он поднял на меня взгляд. Когда я видела его в последний раз, это были лишь жалкие остатки того Одноглазого, каким он был во времена моей молодости. Но сейчас от него осталось еще меньше.
— Нет.
Вот и все, что он сказал. Одно слово. Никакой обычной для него изобретательной брани, или выпадов, или оскорблений. Он не хотел, чтобы я заметила его беспомощность. Удар повредил ему скорее эмоционально, чем физически. Он был хозяином своего положения более двухсот лет — столько, сколько многим и не снилось, — а теперь утратил даже способность выражать свои мысли полно и внятно.
— Вот я и здесь. Ключ у меня. И дело близится к завершению.
Одноглазый медленно кивнул. Надеюсь, он меня понял. В Джайкуре была женщина, которая умерла в возрасте ста девятнадцати лет, так говорили. И лично я никогда не видела, чтобы она делала что-нибудь, кроме как сидела в кресле и несла всякую чушь. Не понимала ни слова из Того, что ей говорили. Впала в детство. Даже кормить ее приходилось как маленькую. Не хотелось бы мне, чтобы такое случилось с Одноглазым. Старый и придирчивый — в общем, сплошная «головная боль», — он был стержнем моей вселенной. Он был моим братом.
— Эта другая женщина. Которая замужем. В ней нет огня.
Тень того многословия, которым он страдал прежде. Во время этой «речи» его руки крупно вздрагивали, силясь удержать инструмент.
— Ее пугает то, что будет, если мы добьемся успеха.
— И пугает, если ничего не получится. Ты деятельная, Малышка. — Его лицо просветлело, потому что ему удалось произнести все это без особого труда. — Ты делаешь то, что должна. Но мне нужно будет непременно поговорить с тобой еще раз. Вскоре. Прежде чем это случится со мной снова. — Он произносил слова медленно и очень старательно. Наклонившись ко мне, Одноглазый пробормотал: — солдаты никогда не умирают. Хотелось бы знать, почему.
Кто-то резко откинул клапан палатки, и внутрь хлынул ослепительный свет. Даже не видя, я поняла, что это Гота. Ее выдавал запах.
— Не давай ему болтать слишком много. Он быстро устает, — сказала она спокойно, почти вежливо. Чуть более оживленная, чем во время нашего путешествия, но все еще не та язвительная, часто нелогичная Гота, которой она была на протяжении последнего года. — От меня тут будет больше толку, — Ее акцент ощущался гораздо меньше, чем всегда. — Иди убей кого-нибудь, Каменный Солдат.
— Давненько никто не называл меня так.
Гота насмешливо поклонилась, ковыляя мимо.
— Каменный Воин. Солдат Тьмы. Веди вперед Детей Смерти из Страны Неизвестных Теней. Все Зло Умирает Там Бесконечной Смертью.
Я вышла наружу, чувствуя печаль на сердце. О чем она толковала?