— Есть тут какие-нибудь заклинания или ловушки? — спросила я.
— Малышка у нас гений, — проворчал Одноглазый. Его речь стала немного неразборчивой, он явно нуждался в отдыхе. — Птица пролезла туда, и ничего с ней не случилось. Правильно? Это тебе о чем-нибудь говорит?
— Никаких заклинаний, — сказал Гоблин. — Не обращайте на него внимания. Он просто слегка раздражен, потому что уже неделю они с Готой не оставались наедине.
— Я тебе устрою уединение, коротышка! На пару ближайших веков! Вот как врежу сейчас, старый осел…
— Хватит! Давайте посмотрим, нельзя ли расширить эту щель.
Птица на другой стороне нетерпеливо шумела. Какое-то отношение к Плененным она, безусловно, имела. Даже если это был не Мурген из другого времени.
Я ворчала и рявкала на всех, шагая туда и обратно, как заведенная, пока полдюжины молодцов расширяли дыру, жалуясь, что им мало света. От меня, как от человека-свечи, толку было не слишком много. Может быть, этим шариком в моих волосах Гоблин и Одноглазый хотели подчеркнуть, какая я способная и яркая девушка? Хотя вряд ли. Прожив на свете всего две сотни лет, невозможно развить у себя такую тонкость и сообразительность.
Все больше и больше народу толпилось у меня за спиной.
— Речник! — окликнула я. — Тебе было сказано занять людей каким-нибудь полезным делом. Тобо, отойди оттуда! Хочешь, чтобы камень упал тебе на голову?
Голос позади меня произнес:
— Прибавь света и посмотри, не нужно ли тут установить подпорку.
Я повернулась.
— Слинк?
— У меня в семье были горняки.
Одноглазый пихнул Гоблина кулаком.
— У этого карлика есть саперный опыт. Он помогал минировать стены в Тембере. — Его физиономию расколола отвратительная ухмылка.
Гоблин что-то недовольно проскрипел; наверняка этот «Тембер» был для него не самым приятным воспоминанием. В Анналах никаких упоминаний о Тембере не было, насколько мне помнится. Скорее всего, связанное с ним событие произошло задолго до того, как Ворчун стал Летописцем, а ведь он занимался этим еще с юных лет.
Два непосредственных предшественника Ворчуна, Миллер Ладора и Канвас Скар, настолько пренебрегали своими обязанностями, что об их времени известно крайне мало — главным образом то, что реконструировали их преемники, опираясь на воспоминания тех, кто был еще жив. Это происходило на протяжении всего периода времени, когда Ворчун, Масло и Ведьмак присоединились к Отряду. Сам Ворчун мало что рассказывает о тех днях.
— Я правильно понимаю — на инженерные навыки Гоблина особенно рассчитывать не приходится?
Одноглазый прокаркал, точно ворона:
— Как инженер наш шибко одаренный приятель способен лишь крушить и ломать. Стоит ему появиться и все летит вверх тормашками. — Гоблин предостерегающе зарычал, точно мастиф. — Суди сама. Наш гениальный замухрышка поймал Старика на удочку, предложив проникнуть в город Тембер, прорыв туннель под его стенами. Дескать, зароемся поглубже, это будет нетрудно, земля мягкая. — Одноглазый фыркнул, с трудом сдерживая смех. — Это и вправду оказалось нетрудно. Когда туннель прорыли, стены провалились. Те из наших, кто смог, выкарабкались и разобрались с этим чертовым Тембером.
Гоблин проворчал:
— Прошло целых пять дней, пока кое-кто вспомнил о тех, кого засыпало.
— Кое-кому просто чертовски повезло, что у него был такой друг, как я, который не поленился выкопать его. Старик совсем было уже собрался устанавливать на этом месте надгробный камень.
— Все не так было, — проворчал Гоблин. — Туннель в жизни не обрушился бы, если бы один двуногий, зажившийся на свете пес не вздумал затеять там свою очередную дурацкую игру. Знаешь, я почти забыл эту историю. Ни разу не вспоминал за столько лет. Никогда не прощу тебе, что ты разворошил ее. Не следовало тебе это делать, недоносок. Проклятие! Одной ногой стоит в могиле, того и гляди сдохнет, не расплатившись со мной за все свои безобразия, и туда же! Главное дело, ты ведь не просто так все это вспомнил, а с какой-то подлой целью, верно?
— А как же, простофиля! При малейшей возможности я стараюсь поставить тебя на место, чтобы ты не цеплялся ко мне. Тебе ведь нравится делать это, а? Я спас твою задницу, а тебе нравится делать это? Нет хуже дурака, чем старый дурак. Так и заруби у себя на носу, ты, лысый жабеныш, — тебе меня не обскакать. Я, может, хожу сейчас помедленнее, чем раньше, и все равно на три шага впереди и на десять факелов ярче, чем какой-то белокожий…
— Мальчики! — не выдержала я. — Детки вы мои ненаглядные! У нас тут дел по горло. — Представляю, как они сводили всех в Отряде с ума во времена своей молодости, когда энергия у обоих била через край. — На данный момент мне плевать на все эти события, имевшие место еще до моего рождения. Забудьте о них и просто откройте эту дыру, чтобы я смогла увидеть, что там дальше.
Ворча, угрожая и мешая друг другу по мелочам, оба колдуна, тем не менее, используя весь свой огромный опыт, сделали то, что от них требовалось.
82
Как только дыра была распечатана и расширена в той мере, чтобы в нее оказалось возможно пролезть, возникли краткие дебаты по поводу того, кто пойдет первым. Последовало универсальное:
— Не я!
Но когда я опустилась на корточки, собираясь пролезть внутрь и хотя бы успеть разглядеть то, что собиралось закусить мной, прежде чем оно сомкнет свои челюсти, в некоторых истинных джентльменах проснулись благородство и рыцарские чувства. По-моему, весьма показательно, что двое из них, Суврин и Лебедь, даже не были отрядными братьями.
Гоблин проворчал:
— Сильна, сильна. Теперь ты заставляешь нас чувствовать, какие мы гадкие. Ну-ка, вы все, прочь с дороги. — Он протолкался вперед.
Он не должен был этого делать!
А я — должна и поэтому тут же полезла следом.
Я не нуждаюсь в том, чтобы кое-кто демонстрировал свое рыцарское благородство, прокладывая мне путь.
— Нет Бога кроме Бога, — пробормотала я. — Велики и Таинственны Дела Его. — Пройдя едва ли пять шагов, я налетела на Гоблина, который тоже внезапно остановился. — По-моему, это демон Шиветай.
— Или его мерзкий младший братец.
Мур ген ни словом не обмолвился о том, в каком состоянии находится демон. Мне было известно лишь, что он висит над бездной, возникшей в результате подземного толчка, и прибит серебряными кинжалами к огромному деревянному трону.
— Похоже, равнина здесь тоже исцеляет сама себя, — заметила я.
Бездна была столь глубока, что вызывала головокружение. Заглянув в нее, я вынуждена была на мгновение закрыть глаза. Шиветай по-прежнему висел над ней, но расселина явно стала уже по сравнению с тем, как ее описывал Мурген. Стягиваясь, поверхность выталкивала деревянный трон вверх. Шиветаю больше не угрожала опасность в любой момент упасть в бездну. Складывалось впечатление, что еще несколько десятилетий, и он будет лежать здесь, уткнувшись носом в исцеленный камень, а трон навалится на него сверху.
Рядом со мной возник Лозан Лебедь.
— Он примерно в том же состоянии, что и в прошлый раз, — сказал он.
— Ты же, вроде бы, ничего не помнишь.
— Не знаю, что там эти умники со мной делали, но оно, похоже, сработало. Глядя на вещи, я вспоминаю то, что связано с ними.
— Учитывая, что мог бы натворить Шиветай, если бы имел возможность скакать тут повсюду, меня вполне устраивает, что он пребывает в том же состоянии, — сказал Гоблин Лебедю. — Что скажешь по этому поводу?
— Мог бы ты не шелохнуться на протяжении пятнадцати лет?
— Он находится в таком состоянии гораздо дольше, Лебедь, — сказала я. — Его распяли на этом троне сотни лет назад. А может, и тысячи. Это произошло перед тем, как Обманники, убегавшие от Райдрейнака, прошли здесь и спрятали Книги Мертвых. — Это сообщение заставило некоторых удивленно взглянуть на меня. В особенности, господина Сантаракситу. За неимением времени, я пока не успела никому рассказать о том, что узнала от Мургена. — Иначе из-за него им пришлось бы тут задержаться. Он как страж и должен был бороться с такими, как они.
— Кто распял его? — спросил Гоблин.
— Не знаю.
— Неплохо бы выяснить. Лучше приглядывать за парнем, который способен сделать такое.
— Это уж точно, — согласился Лебедь, заметно нервничая.
— Он нас слышит, — сказала я.
Сделав несколько шагов вдоль края бездны, я присела на корточки. Из этого положения мне были видны глаза демона — чуть приоткрытые, как щелочки. И у него было не два, а три глаза! Третий — прямо в центре лба, над и между двумя другими. Мне никогда не приходилось видеть такого, хотя вообще-то от демона в духе Гунни можно было ожидать чего-нибудь в этом роде.
Эта оплошность была тут же исправлена, как только демон заметил мой испытующий взгляд. Третий глаз закрылся и исчез.
— Этот трон, наверно, весит немало? — спросила я Лебедя.
— Да. Ну и что?
— Просто подумала, не могли бы мы его передвинуть, не уронив в расселину.
— Я не инженер, но на мой взгляд, для этого нужно его опрокинуть. Наверно, можно. Правда, одно неосторожное движение… Это чертовски глубокая трещина. Но…
Позади нас столпились любопытствующие, их неумолчная болтовня раздражала. Даже шепот отдавался гоготом эха, от чего создавалось впечатление, будто это помещение обитаемо. Что, конечно, не соответствовало действительности.
— Помолчите. Вы мешаете мне думать. — Это прозвучало резче, чем я хотела. Люди смолкли, продолжая таращить глаза. — Кто-нибудь видит способ повернуть эту штуку правой стороной вверх и оттащить от расселины?
— Что за идея? — спросил Одноглазый. — Не толкайся, сосунок.
Суврин спросил:
— Используя то снаряжение, которое у нас есть?
— Да. И это нужно сделать сегодня. Я хочу, чтобы большинство людей завтра с первыми лучами солнца продолжили путь на юг.
— Это можно сделать, используя грубую физическую силу. Часть людей должна перейти на ту сторону излома и наклонить трон настолько, чтобы те, кто на этой стороне, смогли перетащить его к себе. С помощью веревок и, возможно, животных.