С другой стороны, будь я сейчас в игре, то у меня и повода не было бы задуматься о такой возможности. Я точно помню, что еще совсем недавно участвовал в драке с неизвестным мне отрядом игроков, которые пришли убить Бабу Ягу. Из памяти не успели исчезнуть картины моих героических подвигов, и я мысленно улыбнулся, вспомнив, как лихо размахивал трезубцем, а потом крушил толпы врагов водяными плетьми.
Нет, ну понятно, что я не один такой герой, но избушку от разграбления все-таки сберегли и бабушку защитили. Интересно, у моей родственницы где-то припрятан горшочек с золотом или награда за этот квест полагается совсем другая?
Я улыбнулся про себя, вспоминая лихую и бесшабашную горячку схватки. Наверняка, опытные геймеры меня пожурили бы, заявив, что умные люди так себя не ведут. Прыгать с золотой вилкой наперевес на головы толпы игроков – это, как минимум, неразумно, но я бы с ними ни за что не согласился.
А для чего тогда жить, если не ради таких моментов? Как говорил один мой приятель, в драку надо не входить, а влетать с хорошим ударом ногой! Нет, я понимаю, что очень многие из окружающих в любую заварушку влезут только твердо уверенные в положительном для себя результате, десять раз проверив, что им не прилетит по лицу, и еще пяток убедившись, что потом не наступит никаких последствий.
Но так это же скучно! Мама дорогая, эти перестраховщики и живут так уныло по жизни, а потом удивляются, что у них в жизни нет ничего прекрасного. Работа нелюбимая, но менять мы ее боимся. Ну и что ж поделать, что платят мало, но вдруг завтра все будет еще хуже. И с завистью смотрят на соседа, который не побоялся, рискнул и уже меняет вторую машину.
Эти же люди годами, если не десятилетиями, живут с нелюбимыми людьми, украдкой разглядывая фотографии тех, с кем рядом мечтают просыпаться. Но тут людей останавливает страх того, что надо признаться в собственных желаниях как минимум дважды. Во-первых, тому человеку, с кем жить уже не хочется, но мы тянем лямку по привычке. А, во-вторых, объекту мечтаний, к которому подойти уже долгое время боимся.
И получается, что мы живем, как в том старом анекдоте: «Жена стерва, работа хреновая, дети идиоты». Но ни один ангел-хранитель за нас нашу судьбу переделывать не станет. Либо мы все изменим сами, либо все так и будет идти по накатанной.
Но ведь даже в играх, где ничего страшного случиться не может, эти люди ведут себя так же – спрячутся за кустом и ждут, пока кто-то в клювике принесет им манну небесную… Еще и обижаются, что как-то долго не несут.
А я вот влетел в заварушку пузом вперед и ни капельки не жалею. Этот короткий всплеск адреналина подарил мне ни с чем не сравнимое удовольствие, да ведь и победили мы в конечном итоге. А победителей что? Правильно, судить уже некому!
Любопытно, а вот лично мне награда какая-нибудь от игры за этот бой полагается? «Победитель разбойников» или «Защитник старушек»? Да уж, может быть, дебаф «Инвалид сотого уровня» – это и есть награда?
Обидно… В игре только-только что-то получаться и налаживаться стало… С Чуем, наконец-таки, контакт наладили. До близкой дружбы еще далеко, но, по крайней мере, уже разговаривает со мной. Прогресс!
Да и загадки интересные система подкидывает. Город Бранимира, яйцо Змея Горыныча… и тут на тебе. Я явно уже не в игре. В виртуальности тело так ломать не может. Даже тогда, когда Бранимир меня вместо боксерской груши использовал, боль проходила значительно быстрее. А сейчас голова трещит, как перезрелый арбуз, который может лопнуть от легкого прикосновения.
А еще я осознал, что хороший слух — это зло. Мерное гудение лампы дневного света в моей черепушке ощущалось физически и воспринималось, как звук работающей дрели. Ощущение, что сверло вставили напрямую в мозг и методично пытаются пробурить мою голову насквозь.
- Владимир, он очнулся, – услышал я в этот момент чей-то радостный вскрик, но от громкого звука в голове что-то щелкнуло или лопнуло, и я снова провалился в забытье.
Не знаю, через сколько я вновь возвратился в реальность, но теперь у меня уже начали появляться какие-то более привычные ощущения. Я хотел пить и … Ну в общем, куда-то еще. Только вот как это сделать? До белого брата я сейчас даже на четвереньках не доползу.
- Максим, ты меня слышишь? – голос знакомый. Даже очень знакомый. Мужчина. Кто это? Еще бы глаза открыть… Тело по-прежнему упорно не желало мне подчиняться, поэтому приходилось ориентироваться на слух. Какие же они тут все громкие!
- Может быть, можно вколоть ему какой-нибудь стимулятор? – опять этот мужской голос. Где же я его слышал?
Володя! Точно! Это голос моего куратора. Того самого, которого мне хочется покусать, попинать и придушить за все пережитые мучения. Я попытался открыть рот, чтобы возмутиться и снова отключился.
В этот раз возврат в реальность проходил намного проще. Тело болело, но уже предпринимало слабые попытки мне подчиниться. Я поднатужился и с огромным усилием все-таки смог приподнять веки, чтобы сквозь образовавшиеся щелочки обозреть окружающее меня пространство. Моя тушка, хвала всем богам, целая, лежала на кровати, окутанная бесконечным количеством проводов и трубочек. Рядом с ложем стояли две капельницы и какие-то медицинские приборы, моргавшие светодиодами и периодически издавшие непонятные мне звуки.
А рядом с моей кроватью на вертящемся стуле сидела Кнопка, симпатичная девушка-врач, с которой я так и не успел познакомиться поближе.
- Максим, ты меня слышишь? – спросила она, улыбаясь счастливой улыбкой. Интересно, она улыбается тому, что я жив, или тому, что жив именно я?
Пересохший язык ворочался и с трудом вытолкнул изо рта какой-то осмысленный звук.
- Пи-ить…
Девушка поднесла к моим губам бутылку с тоненькой трубочкой на конце и виновато сказала:
- Много пить нельзя, тебе будет плохо.
Заботится… При-и-я-ятно… В этот момент я сделал глоток, и вода, сначала стремительно устремившаяся вниз по пищеводу, резко развернулась и попыталась вырваться обратно. Меня замутило, картинка перед глазами закружилась, и я снова потерял сознание.
В следующий раз, когда я сумел разлепить веки, я увидел на стуле уже не милую девушку Дашу, а необъятную фигуру своего куратора. Видимо, услышав какое-то изменение в писке медицинских приборов, он оторвал взгляд от планшетника, лежащего на пузе, и посмотрел на меня.
- Макс, ты как? Говорить можешь?
- Су-у-ука, – с чувством выдохнул я. В туалет мне больше не хотелось, но что-то заставляло усомниться в том, что мой куратор бегал вокруг меня с медицинской уткой. Хотя это сейчас не самый важный вопрос. – Ты где был?
- Болел, – улыбнулся Володя и машинально потрогал ярко-белую бинтовую повязку на голове. – Убить сразу меня не решились, а сам я сдохнуть не пожелал. Спасибо Даше, если бы не она, то мы бы с тобой и не встретились больше на этом свете.
- Су-ука, – снова выдавил я из себя.
- Максим, не ругайтесь, – в поле моего зрения возникла Кнопка. – Владимира кто-то оглушил очень тяжелым предметом, а потом, уже потерявшего сознание, обкололи снотворным. Как вы себя чувствуете? Есть хотите?
Есть я хотел, а еще где-то на краю сознания с горечью констатировал, что девушка опять перешла на вы. Хотя, может быть, это она Володю стесняется?
Кнопка напоила меня бульоном, вкус которого я смог определить только очень примерно. Во рту стояла противная горечь, как будто я натощак выкурил как минимум пачку сигарет, отчего вкус еды смазывался. Но было питательно и, хотя после каждого глотка меня начинало тошнить, процесс насыщения в целом прошел удачно.
Володя все с той же раздражавшей меня до одури улыбкой наблюдал за процессом моего кормления, но, к счастью, никак его не комментировал.
- Так ты говорить можешь? – повторил он свой вопрос, стоило девушке обтереть мне губы салфеткой и отойти в сторону.
- Ты где был? – с трудом вымолвил я, глядя на него. Потом подумал и с удовольствием добавил. – Су-ука! Вот погоди, я встану…
- Говорят же тебе, – губами мой куратор продолжал улыбаться, но взгляд его стал предельно жестким и серьезным. – Я шел по коридору в наш кабинет, когда кто-то огрел меня по голове чем-то тяжелым. Возможно, даже бейсбольной битой. Дальше я ничего не помню. В чувство меня привела уже Дарья Константиновна, причем, как оказалось, через три дня после этого досадного происшествия.
- Почему я не мог выйти из игры? – превозмогая тяжесть во рту и тошноту, произнес я вопрос, не дававший мне покоя все это время.
- Ну как не мог, – усмехнулся Володя. – Ты же вышел, все хорошо.
Он снова усмехнулся и добавил:
- Ну почти все…
- Су-ука, – теперь ругательство получилось почти ласковым. – Три дня… Почему?
- Потому что ты играл с помощью капсулы, – Володя абсолютно не реагировал на ругательства в свой адрес, то ли делая скидку на мое состояние, то ли соглашаясь с ними. – Я как-то объяснял тебе, что это новая, пусть и экспериментальная разработка. Технологию разрабатывали для космонавтов, рассчитывали, что с их помощью люди будут способны переносить длительные межпланетные и межзвездные перелеты. За большее не поручусь, но ресурс каждой такой машинки рассчитан на полгода без пробуждения тела, находящегося там.
- Владимир прав, – раздался откуда-то сбоку голос Кнопки. – Это устройство действительно способно поддерживать физиологические функции организма очень продолжительное время. Единственная нерешенная к настоящему времени проблема – это работа мозга. Вы, Максим, провели в игре чуть больше трех суток, и ваш мозг оказался измотан полностью. Еще пара дней в таком режиме, и вы могли превратиться в растение. Хотя полученные данные уникальны, думаю, что если будет возможность, то кандидатская диссертация у меня в кармане. А может быть, и сразу докторская.
- Вот видишь, – развел руками Володя. – Кто-то вырубил меня, а затем отключил у твоего персонажа функцию выхода. Программных ограничений по усталости организма у игрока, находящегося в капсуле, нет, поэтому ты и продолжал находиться в игре, пока Дарья Константиновна не подняла тревогу. Уж не знаю, какие именно чувства к тебе стали причиной ее волнения…