- До цели пять минут. Приготовиться!
Выключив фары, машины аккуратно проползли лесопосадку, и мы выкатились на дорогу между аккуратных заборов, обозначавших границы садовых товариществ.
- Мы точно правильно едем? – поинтересовался у Рожкова Володя. – Здесь телефон-то с перебоями ловит, а ему для стабильной линии широкополосный интернет со статическим айпишником нужен.
- Все правильно, – не поворачивая головы, ответил ему безопасник. – Здесь часть ПВО, а затем РВСН стояла. Землю полигона нарезали на кусочки и раздали военнослужащим под дачи. От воинской части на поверхности планеты остались только проржавевшие ворота, а вот все коммуникации внизу сохранились. Поэтому, когда набралось достаточное количество желающих иметь на даче сеть, усилий потребовалось совсем немного. По нашим данным, человек двести на этих дачах вообще проживают круглогодично, поэтому и Раскевич не вызывает ни у кого подозрений. Стой!
Мы остановились, и Рожков указал рукой на угловой участок, где за высоким забором виднелись окна второго этажа дома, выстроенного из кирпича.
- Нам туда!
Он опять поднес ко рту рацию и дал команду командиру спецназовцев подойти к нашей машине. Через пару минут широкоплечий парень уже стоял возле опущенного окошка пассажирской двери и слушал наставления безопасника.
- Майор, вот эта улица, вот этот дом. Запускай дронов, разведка по периметру и так далее. Учить тебя жизни я не собираюсь! Ваша задача – нейтрализовать всех, кто находится на территории участка. В идеале, всех оставить в живых и без какого-либо шума. Если кто-то из соседей вызовет полицию, то это сильно осложнит всю нашу работу.
Командир спецназовцев кивнул, посмотрел оценивающе на объект атаки и, подумав пару минут, ответил Рожкову:
- Нам нужно минут сорок на подготовку. Все сделаем красиво.
Он развернулся и неторопливо направился в сторону второго автомобиля, где сидели его подчиненные. Со своего места я сумел увидеть лишь неясное движение возле машины, видимо, когда спецназовцы покидали чрево микроавтобуса, а дальше они как будто растворились в пространстве.
Я поначалу пытался вглядываться в темноту, пытаясь увидеть хотя бы какие-то признаки подготавливаемого штурма, но оказалось, что реальность не имеет ничего общего с тем образом, который навязывают нам многочисленные боевики с экранов телевизора.
Ничто не потревожило ночную тишину, вокруг нас не появилось ни одного лишнего огонька или вспышки. Минуты ожидания тянулись медленно, как будто течение времени приостановилось, и меня опять начало ощутимо клонить в сон…
- Всё! – боец возник возле нашей машины, как чертик из табакерки. – Командир сказал, что вы можете заходить в дом без опаски.
- Потери? – требовательно поинтересовался Рожков, расправляя плечи и неторопливо выбираясь на улицу.
- Никак нет, – доложился боец и пошел впереди нас к уже открывающейся калитке.
Перед домом дежурили еще два бойца с автоматами наперевес, а на крыльце, освещенном падающим из открытой двери светом, нас ждал командир группы спецназа.
- В доме обнаружены четыре человека, – доложил, не обращаясь ни к кому конкретно, майор. – Один из них опознан, как разыскиваемый объект.
- Остальные? – коротко бросил Рожков, все больше и больше входя в образ большого начальника.
- Говорят, что помощники профессора, – пожал плечами спецназовец. – Оружие было только у профессора, но он не успел им воспользоваться. А так…
- Что-то еще? – уловил заминку безопасник в голосе майора.
- Там это, – каким-то растерянным голосом сказал спецназовец. – Люди замороженные. Может быть, вы сами посмотрите?
Он провел нас в дом и, зайдя вслед за ним в просторную комнату, я сразу понял, что люди не заморожены. В помещении бок о бок стояло шесть точно таких же капсул виртуальной реальности, как та, из которой я вылез всего несколько часов назад.
- Вы же говорили, что их изготовлено всего десять экземпляров, – повернулся Рожков к Володе. – Пять находится в Берлоге, три в звездном городке для подготовки космонавтов и две в НИИ мозга. Эти откуда?
- Там в других комнатах еще есть, – прогудел майор. – Всего двадцать штук, и во всех находятся люди.
- Интересно, – покачал головой Володя. – Ну что ж, Александр Сергеевич, у вашего ведомства просто появилась еще одна задачка для исследования. Кто-то же собрал для Раскевича эти капсулы. А вторая задачка, кто все эти люди, находящиеся сейчас внутри.
- А вот давайте и спросим у профессора, – злым и не обещающим ничего хорошего тоном предложил Рожков. И обращаясь уже к спецназовцу, добавил:
- Помощников пакуйте и в машину, а с Львом Давыдовичем мы, наверное, чуть-чуть побеседуем.
Раскевич сидел на стуле в окружении трех спецназовцев и встретил нас внимательным и предельно серьезным взглядом. По всей видимости, помещение в котором мы сейчас находились, было рабочим кабинетом профессора. Об этом говорили массивный деревянный стол, большое и удобное офисное кресло, книжные полки, ноутбук на столе и четыре плазменных панели на стенах.
Рожков остановился перед профессором, широко расставив ноги, но не успел ничего сказать из-за вопроса Володи.
- Виталий Мельников! Помните его, Раскевич? Зачем вы его убили?
Лев Давыдович вздрогнул, как будто его стеганули плетью.
- Ага, помните, – удовлетворенно сказал Володя. – Значит тогда вы точно в курсе, почему и как он умер.
- В курсе, – глухо ответил психиатр. – Он умер от паралича дыхательной системы. Его организм не выдержал прохождения квеста.
- Какого квеста? – недоуменно спросил я. – Игра может убивать?
- Василий вспарывал ему живот, чтобы достать жемчужину, – пояснил Раскевич. – Это был квест на открытие магии. Мы искали подходы к искусственному интеллекту, и этот квест был проверкой. Но организм Мельникова не выдержал. Он умер на десятом или пятнадцатом убийстве.
Меня передернуло. Я вспомнил свои ощущения, когда не особенно острый нож медленно, сантиметр за сантиметром резал мою плоть, и меня замутило.
- Да кто такой этот Мельников? – не выдержал Рожков, поворачиваясь к Володе.
- Виталий Мельников был моим братом, – медленно, почти по слогам ответил Володя. – Именно поэтому я заинтересовался «Берлогой».
- Боже мой, – закачался на стуле Раскевич. – Как это все нелепо звучит. Ну кто мог знать, что безработный сирота окажется родственником сотрудника Системы. Все рухнуло из-за такой банальной случайности.
Володя не стал поправлять Раскевича, а лишь кивнул Рожкову и отвернулся.
- Лев Давыдович, не хотите пояснить нам, где скрывается ваш племянник? Тот самый, который всем известен в игре, как Бранимир. И, кстати, как его настоящее имя?
- Василий, – почти прошептал Раскевич. – Не трогайте Василия. У мальчика и так была тяжелая жизнь.
- Где он? – с нажимом продолжил выяснение деталей Рожков.
- В первой комнате, капсула справа, – и он мотнул головой в сторону мониторов. – Крайняя камера как раз наведена на его оборудование.
Володя подошел ближе, пытаясь рассмотреть лицо человека на экране, а Рожков, тем временем, удовлетворенно кивнул и вновь повернулся к профессору.
- Куда вы планировали вывести деньги, Раскевич? И зачем? Что вас не устраивало в «Берлоге»?
- Василию понадобилась комплексная терапия. А я не хотел возвращать его в клинику, его бы там убили! – не торопясь, отвечал Раскевич. – Александр Сергеевич, я все вам расскажу, только не возвращайте Василия в обычную психиатрическую лечебницу. Там не лечат, там убивают людей!
- То есть вы выкрали своего племянника, чтобы лечить самостоятельно? – уточнил Рожков. – А деньги вам были нужны для персональной больницы? Так?
- Да так, – с вызовом ответил Раскевич. – Я знаю, что такое судебная психиатрия. Наши предки дали ей меткое название «Карательная». Вы хотели, чтобы я оставил своего мальчика на растерзание этим вандалам?
- Я вспомнил, – перебил вдруг Раскевича Володя. – Это Стенькин!
- Какой Стенькин? – удивился я. Судя по лицу Рожкова, ему эта фамилия тоже ничего не говорила.
- Ну как же, – всплеснул руками Володя. – Маньяк серийный, он лет пять назад во время пандемии «чесотки» вспорол своей жене живот кухонным ножиком, считал, что она ему вошек во время секса подсадила. Но, судя по всему, какой-то таракан в мозгах у него сидел, он сбежал и еще год по стране колесил, вспарывая женщинам утробу…
- Он не виноват! – взвизгнул Раскевич. – Его оболгали!
- Да-да-да, – примирительно поднял руки вверх Рожков. – Мы вам верим, Лев Давыдович. А кто все остальные ваши пациенты, лежащие в капсулах?
Плечи профессора поникли вниз, он помолчал немного, а затем вздохнул и глухо ответил, не отрывая глаз от пола:
- Это тоже пациенты с клиники. Я надеялся дать им новую жизнь, вылечить через виртуальность.
- Вы что, похитили их? – не поверил я. Раскевич открывался для меня с новых сторон. Представить себе пожилого человека, врача, доктора наук и академика, таскающим на загривке усыпленных больных. Нет, может быть, конечно, он их за руку выводил, уговорив перед этим, но мне почему-то представлялась именно такая картина – ночь, улица, фонарь…
- Я дал им шанс, – с вызовом посмотрел он меня, повысив голос. – Их лечением никто не хотел заниматься, они были обречены на забвение и доживание. Разве это жизнь, когда за окнами решетки и ты не можешь выйти в открытый мир? Я подарил новую жизнь в новом мире!
- Ну да, и пару коньков в придачу, – проворчал себе под нос Володя. – Выглядит это все очень красиво и романтично, но факт остается фактом, профессор. Вы собрали такой букет статей уголовного кодекса, что я даже не знаю, какой суд согласится взяться за ваше дело.
- Это уже Система без вас разберется, – с нотками ревности добавил Рожков и приказал спецназовцу, стоявшему за спиной профессора. – В машину его! Глаз с него не спускать, лично ты, боец, несешь за него ответственность. Он должен доехать до изолятора живым и здоровым.