очем, уже сильно опасаются, но пока на интенсивность этого бизнеса это не влияет. Видимо, дело в том, что уж больно опасная штука похищение людей в России. Вот и смотался я до торжища, пометил борта под водой, чтоб люди заметить не смогли. Особо далеко против течения эти красавцы уйти не могли, пусть девочка самостоятельность вырабатывает. Правда, больше двух за ночь у нее не получается, но и это просто замечательно. Вот и сейчас, довольная после удачной ночной охоты, моя ученица хвастается своим подружкам. Ну да, она вполне себе подружилась с теми двумя девчонками, Полиной и Альбиной. Обе оказались купеческими дочками, племянницами священнослужителей и ученицами епархиального училища (опять попы… похоже, я им на хвост соли одним своим появлением нехило насыпал), и обеих украли не где-либо, а в Гурьеве. Нехилая сеть у людоловов, надо сказать. Я тут набросал точки, где похищали девиц и оказалось, что самая далекая от этого рабского рынка оказалась аж в Красноярске, где дамочка оказалась во время путешествия по Сибири, сопровождая отца. Именно там Анну свинтили, причем средь бела дня. И сработали русские варнаки, которые и перепродали ее этому казахскому хану. Вот этакий бизнес. Хотя, Анне полезно, знать будет, как в рабской шкуре оказаться. Сама-то симпатяшка-дворянка тоже не из бедных, около трех тысяч крепостных под ее семьей в Смоленской губернии обитают. Ничего не поделать, времена такие. Из рабского плена спасаю красавицу-рабовладелицу. М-да-с… ладно, буду считать, что занимаюсь просветительской деятельностью, валяя Анну по своему ложу.
Да, а рыжая ведьмочка, которую именуют Василисой Бельской, тоже из дворян оказалась. Ох и ревнует она меня к Анне, чуть не кипятком писает. Но даже не думает проклинать или еще каким непотребством заниматься. Понимает, что весовые категории не сопоставимы. И потому с моего разрешения днюет и ночует в моем хранилище артефактов. Видит девушка плетения, дар у нее такой. Сама плести может, как заклятия, так и проклятия, и чужие видит. И в латыни разбирается старой, переписывает какую-то книгу, одновременно для меня переводя вслух. Пусть лучше уж этим занимается, чем пытается мне мозг выносить, ибо ее Михаилу гонять плетью невместно и опасно. Бельская так же понимает, что церковь мимо ее не пропустит, и потому пишет сразу две копии. Впрочем, девчонка ничего против христианского учения не делает, ну заберут у нее попы копии, в памяти все едино много чего останется. Да и нет ничего особо чрезвычайного в этой книге. Какой-то языческий римлянин учит земледелию и способам договориться с духами земли. Увлекательно, правда некоторые способы Василиса читала красная как вареный рак. Ну да, секс в этом деле здорово рулит. Но опять же, ничего особо криминального. Более того, Михаил краем уха услышал и хмыкнул, что знакомо. Видимо, наши крестьяне и казаки подобное проделывают.
Но всему есть начало, всему есть конец. Сборы фактически закончены, завтра выходим. Ну а сейчас – самая крутая фишка этого сезона. Просмотр сериала «Война и мир» от совместной евро-российской работы.
Народ уже собрался, рассевшись на расставленных под навесом скамьями. Даже китаяночки, узбечки и уйгурки тихими мышками притулились в уголке, что уж говорить про баб и мужиков, которые негромко обсуждают прошлую, третью серию. Даже дервиш сидит, скрывая нетерпение за перебором четок и молитвой. Дворянки сидят чуть отдельно, поближе ко мне, но чуть в стороне от Хилолы в человеческой ипостаси и ее подружек.
– Ну, начнем, помолясь. – Я глянул на потемневшее небо, и пафосно взмахнув рукой, поднял водяное зеркало-экран, и образовал пару воронок, исполняющих роль акустической системы. Вот попробовал я создать движимые иллюзии, не придумав ничего лучше скопировать киношный опыт, причем успешно. Да подсадил народ на «главное из искусств». И люди замерли, вместе с героями великой сказки страдая и переживая, не обращая внимания на мелкие наводки и помехи, ибо маловато у меня опыта. Михаил хмурился при батальных сценах, сжимая рукоять сабли, хмыкнул и обозвал «слабаки и дяревня», когда капитан Ростов крестьян построил, барышни ахали и плакали, бабы платочками глаза вытирали, крестились вместе с Кутузовым. Одна из уйгурок шепотом переводит своим товаркам с русского на китайский и узбекский… да уж, подсуропил я Льву Николаичу в этом мире. Сто пудов пересказ пойдет гулять по Руси-матушке, да и не только по ней. Та же Анна или Василиса – очень умные и весьма образованные. Да и купеческие дочки тоже девицы не промах, да еще если коммерческая жилка в них проснется… Вполне могут и на бумаге изложить эту историю. Ну да и ладно, поглядим что выйдет. Для графа Толстого, который сейчас еще пехом под стол ходит, это все дела весьма далекие и туманные. С другой стороны, он в любом случае очень талантлив, напишет и что-либо другое. Историй героических и страдальческих на Руси хватает в любое время, где не копни.
Закончилась история, разбрелись по моему стану зрители. Интересно, сколько времени друг другу пересказывать будут, делясь эмоциями? Даже моя русалочка прямо сейчас на охоту не собирается, о чем-то с купеческими дочками секретничает. Дервиш с казачиной обсуждают события той войны. В общем, все нормально…
Если б не тренькнул сторожок второй русалки. А потом не заорал диким ором, указывая на рванувшую из кокона преображенную. Конкретно так рванувшую. Обдуманно и целеустремленно.
Я подорвался из кресла, и исчез из зрения людей. Фактически, я сейчас раздельные группы управляемых молекул, несущихся вслед за рвущей все мои шаблоны скоростью девицей. Где-то далеко в хвосте изо всех своих сил со скоростью в полсотни узлов режет волны Хилола. Да уж, нашел я ей сестрицу… ведь хотел я показатели для второй русалки на минимум выставить, так решил после ее второго «рождения» этим заняться, не сообразил, что у девочки боли и ярости хватит на десяток обычных девчонок. А то и на сотню. Даже для этого времени.
Перехватил я свою подопечную уже в каком-то доме в Коканде, блокировав ей возможность вырвать сердце у молодого парня. Данный тип мужского рода висел над полом, удерживаемый нежной девичьей ручкой в элегантной перламутровой чешуе. Тонкие пальчики, сжавшие довольно мускулистую шею, были увенчаны великолепными пятисантиметровыми коготочками. Это коготочки вполне себе пробивают борт каюка толщиной в пяток сантиметров не самого гнилого дерева, Хилола доказала. То бишь, само преображение, прошло вроде как штатно, разве волосы у девицы не черные, а практически белые. Седые, точнее. Впрочем, это ни разу не проблема. Поправим со временем, будет платиновой блондинкой. Мозгов-то явно не хватает, кинулась мстю творить, толком не очухавшись и без спроса.
Паренек, кстати, крепок. Злой, тычет в мою подопечную кривым ножиком, что-то хрипит злобно, ногами сучит. Со стороны страшное, но забавное для меня зрелище – обнаженная молоденькая красавица одной рукой подняла за шею здоровенного недоросля.
– Ты куда рванула, меня не спросив, непослушная девчонка? – неторопливо формирую свое тело рядом с русалочкой. Именно в том образе, в каком бродил по рабскому рынку. Одновременно считываю память девочки.
М-да-с, вот уж на самом деле, сложная судьба. Любимая дочка одного из неаполитанских купцов, являющегося одновременно «теневым хозяином», одним из боссов Коморры, кем-то вроде сицилийского мафиози. Росла девочка в любви и ласке и попалась в качестве «живого товара» во время морского путешествия. Подловили шхуну отца магрибские пираты в Средиземном море. Несмотря на все ужасы, не сломалась, сумела сбежать из ненавистного гарема, но забыла снять серьги и попалась на рынке, правда, уже на другом конце города. Завершение этого шоу я и застал.
Висящий на стене молодой человек – тот еще субчик. Балованный сукин сын, то бишь. По воспоминаниям моей подопечной – любитель поиздеваться над девчонками во время секса, несколько девчонок повесились после его развлечений. Но его гарем в численности не уменьшается, всегда пять девчонок-наложниц. Жен покамест нет, родители бай-бачи пока не рискуют. А прикупить сыночку новую игрушку – так какие проблемы? Ну-ну.
За моим плечом из воды вышла Хилола. Похоже, это проняло недоросля. Из его штанов потекло и мерзостно завоняло. Моя покамест безымянная подопечная брезгливо поморщилась, но не отпустила жертву.
– Ладно. Дави его. Но сильно не мусорь, остальных кинжалами. Хилола, присмотри за сестрой, а я тут слегка повеселюсь. Девчонок из гарема не трогать. – И я, прекрасный и ужасный, неторопливо вышел из покоев бай-бачи. Именно покоев, тут небольшой такой дворец. Батюшка нашего, на данный момент хрипящего разорванной глоткой, бай-бачи – один из высших чиновников кокандского хана. Правда, их тут сотни три, но тем не менее. Чиновничков высших, имеется в виду.
И потому народу здесь, во дворце, много. И жалеть их я особого смысла не вижу!
Встречный слуга осыпался пустой одеждой и прахом, через которые я неторопливо перешагнул. Так, здесь господская территория, покои самого помощника визиря, его жены, и их единственного сына. Жена единственная, ибо дочь одного из высших военачальников. Умная, красивая, жестокая сука. Благодаря ей этот типус и сумел пролезть на самый верх, ну и благодаря своим талантам; умный мужик, прямо скажем. Но это ненадолго. Здесь он, и потому его земной путь окончен. Просто он об этом еще не знает.
И я схватил за глотку стражника, глядя в глаза и проламывая дорогу к его сознанию. После чего отбросил мертвое тело и пошел в кабинет чиновничка. Решил тот сегодня поработать дома? Это зря, это мало того, что расслабляет, так еще вредно для жизни!
Кабинет мурзы оказался одновременно роскошен и функционален. Кстати, чиновничек-то предпочитает европейский стиль в работе, сразу видно, что по миру покатался. Добротнейшая кабинетная мебель из светлого граба, в Букингемском дворце вполне б себе смотрелась; позолоченная лепнина по потолку; сложная мозаика на стенах. Два секретаря, что-то строчащих под диктовку мурзы, какой-то офицер из ханского войска из посетителей, сидящий в кресле и похлопывающий себя по голенищу сапога камчой. Сам чиновник, мерно шагающий вдоль стены по ковровой дорожке. Ничего так мужик, крепкий, основательный. Халат на нем роскошный золотом шитый, не всяким клинком пробьешь, зеленая чалма с изумрудной заколкой, за поясом торчит кривой арабский нож с рукоятью из рога носорога. Внушительная картина, благолепная. Ох и внесу я сейчас хаоса в нее!