Ее спутница тоже коротко улыбнулась, блеснув зубами и ярко сверкнув глазами, словно сварка полыхнула. Интересненько, в высоком узле сложной прически смуглянки торчит рукоять кинжала, острие которого выходит снизу-слева, и блестит, словно алмазной крошкой усеяна. У брюнетки, кстати, тоже кинжал есть, на поясе, расположен горизонтально, под левую руку. Хотя, это скорее стилет.
– Мы тут наблюдали за тобой и твоими спутниками. Прости, но женщины любопытны, и за тысячи лет любопытство не проходит. – В синих глазах брюнетки будто тучи пронеслись и стылым ветром оттоль махнуло. Даже я поежился; мои русалочки явственно дернулись, но горделивых поз за моей спиной не изменили. Интересно, когда успела спрятать свой стаканчик Марина и куда?
– Я рад тому, что смог вас развлечь, дамы. Мое имя Захар-бай (меня здесь так звать начали девчонки-мусульманки, мне нравится), это мои ученицы Хилола и Марина. Позволите ли вы нам узнать ваши имена? – Я еще раз поклонился. Ничего, спина не переломится, кланяться красивым женщинам даже приятно. Интересно, золотые венцы у этих особ на головах какое-либо значение имеют, кроме украшательства?
– Когда-то давно мое имя было Таис. – Чуть грустно улыбнулась брюнетка, поправляя рукой волосы. Солнечный луч отразился от венца, рассыпавшись множеством ярких блесток.
– Я слышал про Таис, гетеру из Афин, подругу Александра Македонского, жену Птоломея, царицу Мемфиса и Александрии, если я не ошибаюсь. И про подругу ее, Ирис, принцессу какой-то африканской страны. – Не может такого быть. Надеюсь, моя челюсть не свалится на пол. Да, я сам из сказки, но это вообще за гранью реального.
Мои девчонки стояли молча и с немалым любопытством внимали. Все-таки девчонки они и есть девчонки, какими могущественными они б и не были. Более того, сплетничать будут, когда все это закончится и если я напрямую не запрещу. Ну, это я так надеюсь, что все закончится боль-мень нормально.
– Надо же. – Брюнетка удивленно переглянулась со спутницей. – Я никогда не думала, что меня запомнят так надолго.
– Ну, далеко не ради каждой девушки сжигают города, сударыня. – Тут я позволил себе ухмыльнуться, а от моих русалок прямо-таки веет жутким, запредельным интересом. Придется пару вечеров потратить на пересказ великолепного романа одного из моих любимейших писателей.
– Это было неожиданно. Но приятно, спасибо тебе. – Опять же улыбнулась брюнетка и словно «рублем одарила», как говорят. Вот ничего вроде не делает, просто стоит, чуть улыбнется, головой качнет – а даже меня пронимает. А дамочка продолжила. – Как ты понял, место это далеко не простое. Это – Храм Афродиты и Артемиды. Внутри стоят их статуи, которые делали с меня и Ирис. Мы берегли это место больше двух тысяч лет, потомок Посейдона. Теперь это будешь делать ты, осененный двумя богинями, сестрами наших покровительниц.
– Эй, дамочки, мы так не договаривались! – У меня от возмущения аж дух перехватило. Это что еще за хитромудрое действо эти представительницы древнего мира затеяли? Тут бы со своим управиться и разгрестись. И интересно, как это славянские богини являются сестрами древнегреческих?
– А не надо было дары нам дарить. – Тут брюнетка хихикнула и показала мне язык, словно девчонка. А ее спутница весело засмеялась, звонко и задорно. – Ты дарил от души, от чистого сердца. Позволил нам проснуться, набраться сил. И понять, что наше время пришло. Мы свое сделали, сберегли до вроде как «подходящих времен». Так что нам пора. Все, что есть в Храме, и сами статуи, и драгоценности, и свитки – теперь в твоей воле и власти. Решай сам, что и как с ними делать, – ты сможешь ими распорядиться правильно. И девочки, возьмите на память.
На мрамор террасы легли браслет с руки брюнетки и кинжал из прически смуглянки. Потом дамочки улыбнулся, сняли венцы и рассыпались золотыми брызгами в утренних лучах. И только легкий смех какое-то время звучал в душе.
– Вот и поговорили. – Я обвел взглядом террасу, одновременно чувствуя, как пропадает непроницаемый для меня барьер этого храма. Напротив: сейчас мне как будто передают управление охранными системами самого здания и окрестностей; я совершенно не испытывал трудностей при круговом осмотре острова и вод вокруг. И я ведь только чуял интерес, причем здесь, около храма. Впрочем, учитывая внедренную структуру следящего контура, совершенно неудивительно. Мда-с…
Несколько минут я внимательно исследовал доставшееся мне хозяйство; делать уже нечего, придется принимать без акта приема-передачи. В здании пусто, из живых только горлицы под крышей и несколько змей в самом храме. Здоровенные кобры, кстати. Я вот не помню, как древние греки относились к змеям, но эти змейки встроены в систему безопасности. Кроме того, есть обычные ловушки, причем в активном состоянии. Все это высвечивалось в моем разуме, словно интерактивную карту просматривал. Надо бы научиться так свои воды просматривать, а то вблизи ладно, а вот в отдалении приходится напрягаться. А тут все как на ладони, а затраты многократно меньше.
– Пойдемте, посмотрим. И еще: Марина, Хилола, подберите дары. Потом поделите, а пока относитесь с уважением, не каждый день вам аватары богинь подарки делают. – Впрочем, русалки даже не думали, Хилола нацепила браслет на руку, а Марина попробовала скрутить прическу, как у ушедшей смуглянки, и закрепить узел кинжалом. Самое интересное, у нее (правда при помощи Хилолы) получилось. И слава богам.
Внутри оказалось достаточно светло. Хитрая система зеркал из полированного металла освещала большой зал, где вдоль стен стояли стеллажи со свитками и шкатулками с драгоценностями. Шкатулок, кстати, было немного. Десятка полтора, плюс горка монет посреди зала. Как раз в центре ловушки. Видимо, на то и рассчитано. А вот за ней стояли сами изваяния богинь.
Сверкающая в лучах солнца Афродита и смуглая Артемида. Словно живые, словно только вот так встали.
– Какие красивые! – Восхищенно прошептала Хилола, а Марина согласно кивнула головой. Кинжал опасно качнулся, но удержался в узле белоснежных волос.
– Ага, очень. – Согласился я, наклоняясь и беря на руки проползающую мимо кобру. Обычная среднеазиатская змеюка, просто большая, я уж думал, что что-нибудь экзотичное. Погладив по голове откровенно сомлевшее пресмыкающееся, я отпустил скотинку на пол. Пусть ползает, сторожит. – Смотрите, барышни. Здесь места хватает, так что перетаскиваем сюда скелеты, аккуратно складываем и запечатываем храм. Потом решим, что нам с ним делать. Не было у бабы хлопот, так прикупила порося.
Я еще раз оглядел зал, поглядел на расписные стены и махнул рукой. Ну не специалист я по античным временам, не специалист. Но учитывая этот храм, у меня теперь на неплохой музей антиквариата хватит. Ну, если учесть тот, что я со дна Сырдарьи набрал. Но богинь куда попало не пристроишь, их надо туда, где люди будут ими восхищаться. Судя по всему, именно на это дамочки и рассчитывали. А что – в большом музее сотни посетителей, восхищения и даже поклонения для гречанок будет предостаточно. Не зря говорят про музеи – «храмы искусства». Самое место для богов прошлого – и не вредят никому, и свою долю поклонения получают. Но ведь в чем дело – эти пара веков дурными будут для той же Европы, да и Азии. Войны пройдутся страшными пожарами, снося города и страны. А в Штаты – так обойдутся. Так что пока торопиться не буду. Стояли здесь богини – и еще век-другой постоят. Не думаю, что они возражать будут, сами меня «смотрящим» назначили. А мы и присмотрим, и пристроим.
В общем, убрал я свои палеонтологические находки и заново прикрыл храм уже своей волей. Поверх старого легло как влитое, зато мои русалки стали вполне себе видеть и остров, и храм. Кстати, я хоть и позволил им носить подарки аватар, но гложет меня чувство, что не смог я все углядеть в них. Прямо-таки вопит чуйка, что это не просто браслет и клинок, но еще и артефакты с неизвестными мне свойствами, пусть сейчас и не активированными. С другой стороны – именно потому я и разрешил девчонкам носить их. Аватары богинь, пусть и древних – это серьезно. Но, судя по всему, мои девочки тоже под покровительством богинь находятся, пусть и через меня. Так что, поглядим. В любом случае, фиг сейчас у девчонок отберешь эти игрушки. Марина еще отморозила – принесла в храм свой трофейный лук и попросила у Артемиды (точнее у статуи) посвящения. И что-то точно было. Хилолка, кстати, тоже явно что-то просила у Афродиты уже. Но я не вмешиваюсь. Пусть их дервиш за это воспитывает и мораль читает. А то католичка и правоверная мусульманка просят покровительства у языческих богинь, итить. Ну и что, что девчонки – русалки?
Но это я так, просто брюзжу, настроение что-то не очень. Точнее, очень не очень: с Анной я всерьез поцапался, она даже меня послала далеко и надолго, да еще весьма экспрессивно. Вот бабы народ, ничего и никого в гневе не боятся. И да, беременна она, именно из-за моего вопроса об этом распсиховалась и разоралась. А еще дворянка. Ладно, я все это принял и отошел в сторону. Насильно мил не будешь; не хочет меня чешка в семью пускать – ее право. Правда, золотишка я ей отсыплю, пусть и не напрямую. Тут есть представительство британского банка, вот через него пудов десять и запишу на счет моего ребенка, да и Анне неплохие алименты проведу. Ей и так не сладко будет: вернуться из рабства беременной – это в тесном мирке российского дворянства то еще испытание. Правда, мужа у Анны убили, так что она вдовая особа. И насколько я знаю, именно семья мужа не имеет влияния на капиталы их семьи. Потому как муж был последним представителем рода. Бывает такое. Значит, если все будет нормально, то Анна является носительницей фамилии, а учитывая, что ее отец жив, то она находится под его властью. А по словам чешки, семья ее любит. Ну и ладушки: баба с возу – кобыле легче.
Потому через три дня, когда погода окончательно устаканилась, сильный ветер и солнце сменились моросящим дождиком и почти полным безветрием, мы выдвинулись снова в дорогу. Но не прямиком. Пусть я прикрыл остров и храм, пусть старые заклинания действуют – береженого боги берегут. И потому я выводил каюки из старицы в сильном тумане, а сейчас второй день подряд кружу в протоках, чтобы никто не вычислил по счислению место нахождения храма. Мне-то все едино, я его сейчас с любой точки учую, а свидетелей закружу-запутаю. Ибо нечего там людям делать. Когда пора придет, и так все в народ выложу.