Да, я уже не элементаль, но даже до самого младшего бога даже мне еще топать и топать. Помогает мало, надо признать. Да и Хилола с Мариной мало в этом способствуют, им нравится поклонение парней. Для молодых индийцев мои девчонки являются аватарами Сарасвати, речной богини. С другой стороны, и ладно. Парни сильные, дружные, умелые путешественники и неплохие матросы. С оружием знают как обращаться, языком лишнего не молотят, мне не перечат. Другое дело, что в веселых домах могут на неделю зависнуть… но это ладно, дело молодое. Перс же молчит, но тоже впечатлен. И явно собрался служить мне долго и верно, благо что я ему положил жалование английского капитана военного брига. Пусть, мне нужны верные люди. Мне нужно много верных людей, но это крайне сложная штука, надо признать.
– Шкипер, вон туда правьте. – Я показал на приметное дерево, растущее на левом берегу. Скоро стемнеет, пора на ночевку становиться. За свой кораблик я не волнуюсь, а вот каюки наиба могут и вляпаться куда-либо. Не любит кого-то из них река, ой не любит. Кто бы и что бы ни говорил, но у каждой реки, даже самого крохотного ручейка есть сознание. Я их понимаю и чувствую, но даже у меня не всегда выходит ими управлять. Перечить они мне не перечат, но стоит отвернуться – и творят что хотят. Своевольны реки, как вода в них.
– Анудж, Ракеш, швартовы изготовить. Дипак, Вимал, вы на берег. – Означенные матросы шустро создали видимость работы. Первые оба-двое встали на носу с толстенными пеньковыми веревками наготове, вторые перебежали по бушприту на самый конец бруса и замерли в готовности к десантированию. Кормчий за неделю создал какое-то подобие бойцов-абордажников, надо мастера квартердека искать. Причем я даже не шучу; раз уж занялся таким занятием, то надо делать серьезно. Сам же подумываю насчет Каспия и северных морей.
Еще один встал по носу с длинным тонким шестом, нащупывая дно. Остальные почти полностью свернули парус, каюк плавно снизил скорость, практически вровень с течением.
– Шесть локтей! – Крикнул шестовой, резво перехватывая свой мерительный инструмент, и тыкая им вперед. – Пять локтей!
– Тут до самого берега глубоко, обрыв. – Я потянулся и встал. – Швартуйтесь спокойно. Вяжитесь вон за те карагачи.
Парни с бушприта точно и ловко спрыгнули на обрывистый берег, шустро обмотали лохматыми концами стволы достаточно взрослых деревьев, поймали и закрепили кормовой конец-растяжку и приняли сходню. После чего помогли пришвартовать корабли наиба.
Пока слуги Абдуссамада ставили шатры, выставляли посты и разжигали костры в привезенных с собой очагах, я отошел в сторону и собрал спиннинг. В той жизни любил порой пошвырять с берега снасточки, джиги всякие и прочие тяжелые колебалки. Мечтал освоить нахлыстовую снасть, но так и не сподобился. Потому вот и здесь решил попробовать создать что-либо подобное. Благо, что все упирается просто в деньги, ничего мудреного в спиннинге нет. Добротная бамбуковая палка; катушка, сработанная по моим чертежам; толстая шелковая белая нить в качестве лески. На разрыв весьма и весьма приличная вышла, я решил уж перебдеть чем недобдеть. Колебалка из латуни, кованый тройничок, красный хвостик-кисточка из шелковой нити – все путем. Правда, безынерционка – дело будущего, а пока простая инерционная катушка с полусотней метров лески на ней. Или, как по здешним мерам, танаб с четвертью.
Пара забросов вышли пустыми, а вот на третьем хорошо рвануло, я с трудом, под азартные вопли зрителей (тут с развлекухой сложно, а здесь новенькое захватывающее действо), вывел под берег немаленькую рыбину. Которую достаточно ловко принял в подсак Сенбад, мой шкипер.
– Хороший судак. – Вытряхивая его из подсака, я примерно взвесил его на руке. С уважением поглядел на мощные клыки и кинул его слуге наиба. А что, если повезет, натаскаю на уху и жареху. Нет, так-то рыбы я наловлю сколько угодно, но вот так, спортивный лов на спиннинг… – это увлекает. Особенно с таким клевом. За час я вытащил десять крупных и очень крупных рыбин – судаков, жерехов, щуку, приличного соменка, хорошего усача и здоровенного сазана пуда на полтора, который заглотил блесну чуть ли не до самой задницы. Я знаю, что взрослый сазан – вполне себе лютый рыбоед, но на спиннинг такого ловлю впервые. Впрочем, в этих местах и при Союзе рыбалка была просто отменная, а сейчас вообще вода рыбой кишит.
– Забавная вещица, Захар-бай. – Наиб подошел поближе и внимательно смотрел, как я промываю шелковую нить чистой водой и наматываю ее на подушечку из свернутого войлока.
– Спиннинг. Англичане придумали, вот и решил попробовать. Очень азартная штука, надо признать. – Я ласково провел рукой по пропитанному восково-масляной смесью бамбуковому удилищу. Надо же, выдержала сопротивление полуторапудового сазана. Правда, я его выводил минут пятнадцать, но все равно. Это же не углепластик. Кстати, надо попробовать создать карбоновое полотно. Наверное, не намного сложнее искусственного бриллианта выйдет.
– Не дадите адрес мастерской, где вы заказали такую красоту? Глядя на вас, захотелось попробовать. – Наиб с моего разрешения взял в руки спиннинг и внимательно осмотрел катушку и проводные кольца. Да и само удилище тоже стоило внимания. Там у меня не просто бамбуковая палка, а сложная клееная конструкция. На бамбуковый хлыст наклеены поверх бамбуковые же реечки и стянуты шелковыми нитями. Конечно, не ультра-лайт вышел, но конструкция вполне боеспособная, тот же сазан-каннибал это доказал. Да и жереха весом на пять-шесть кило тоже далеко не цыпочки, ребята дрались за свою жизнь и свободу отчаянно.
– Нечто похожее на сложное рыцарское копье, как там. Лонг, вроде бы? Те тоже из реек выклеивались. – Блеснул знаниями наиб, возвращая мне удочку. – Очень азартное зрелище, даже со стороны. Самому, наверное, вообще интересно.
– Та же охота. Возьмете, попробуете завтра. – Кивнул я головой, соглашаясь с наибом и устраиваясь по его приглашению на брошенной кошме. Вообще, здесь с этим особо не заморачиваются. Даже во дворце у эмира торжественно вкушают плов (надо сказать, роскошный, просто фантастически приготовленный), сидя на ковре, с блюда, стоящего на этом же ковре. Правда, ковер персидский, стоит как пара «мерседесов» на той земле, но это так. Даже эмир свободно садится на задницу, прямиком на землю. Стулья и скамьи очень не в ходу.
– Захар-бай, а вы расскажете продолжение историй Шахерезады? – Молодой паренек из свиты, сын какого-то из многочисленных мурз.
– Расскажу. – Усмехнулся я и поправил на поясе ремень с пистолетами. Мы за городом, надо соответствовать. У Абдуссамада и то пистолет за поясом, да и сабля сбоку прицеплена. – На этот раз про Синдбада-морехода. Да-да, шкипер, про тебя.
Вокруг все засмеялись, а я принялся вспоминать и пересказывать в лицах приключения отважного и сумасбродного моряка. Да не просто по «Тысяче и одной ночи», а приплетая сюжеты из американских фильмов и мультиков.
Сам не заметил, как повара приготовили уху и плов, как поужинали. Рассказывал и рассказывал, пока солнышко не покрасило в розовый восток. И никто лишнего не шевелился, сидели и слушали. Отходили по своим надобностям и возвращались, снова вливаясь в поток сказки. Разве слуги тихо накрывали и убирали с достархана еду и чай, но тоже слушали, пропуская сквозь себя сказку. Заворожил я их своей болтовней, надо сказать. Не слишком специально, но заворожил. Нравится мне внимание слушателей, способность управлять людьми при помощи голоса, начал я понимать артистов театра и оперных певцов. Хотя и сложно это, вот так, без применения спецсредств из своего арсенала, управлять людским сознанием.
Спать завалились на рассвете. Перовский сюда сам подойти должен, на своих шлюпах Аральской флотилии. Учитывая, что даже до телеграфа здесь еще жить людям и жить, вышли с хорошим запасом времени. В любом случае, сейчас жизнь нетороплива, пара-тройка дней на природе, с хорошей жратвой никого здесь не утомляет.
Ну, а я вытащил из каюка байдарку и решил прокатиться по реке. Тоже по моим эскизам лодочку делали, с третьей попытки вышло то, что надо. Просто прелесть получилась, надо сказать. И отмазка железная – для моего одиночного плавания. За мной здесь и сейчас просто никто угнаться не может. А мне то и надо, от лишних глаз скрылся и на чердак – учиться, учиться и учиться. Ну, почти. На свой остров хочу сгонять, да Марину с Хилолой проведать. Припахал я барышень делать списки книг, той же «Тысячи и одной ночи» (ее пишет Хилола) и «Трех мушкетеров» (ею занимается Марина). Не нравятся барышням такие занятия, но ничего, пусть не расслабляются. Тем более, мы не люди. Там, где человек пару строк напишет, мои девочки, минимум, страницу выдадут на-гора. Перья портятся со страшной силой, даже самописки с золотыми перьями. Но ничего, это того стоит. А перышек я наделал про запас, что его жалеть, золото-то. Здесь под моей рукой крупнейшие месторождения его в мире.
Впрочем, стоило мне отойти от лагеря на пару фарсангов, как из зарослей, скрывающих небольшой заливчик, раздался девичий визг и звонкие шлепки. Блин, тут у меня глаз нет, знаю только то, что стоит на якоре небольшой каюк и человек двенадцать на нем. Ладно, это значения не имеет, а вот то, что девки визжат – мне не нравится.
Но картинка, которую я увидел, пройдя сквозь камыш на байдарке, меня озадачила.
Красивая молодая женщина лупила молоденькую девицу по заднице ивовыми розгами. Задница барышни была укрыта мокрым полотенцем и тонкой выделанной кожей поверх. То есть не просечет нежную шкурку на пятой точке и не изувечит внутренние органы. Просто очень больно и обидно. А дамочка-экзекутор хороша! Сильная, разозлена до состояния холодного бешенства, черные волосы дыбом, даром что в две толстенные косы уложены, глаза горят. Фигура просто великолепна, насколько я понимаю.
Сопровождающие, что интересно, столпились на носу и отвернулись. Охрана и гребцы, что ж они расслабились то? Впрочем, мне это удобнее.
По воде скользнул туман, поднялся на каюк, и скоро люди счастливо спали, чему-то улыбаясь. И даже наказуемая перестала визжать и ослабла на скамье.