ПАЛЬМИРСКОЕ ЦАРСТВО
В следующих двух главах мы вернемся несколько назад.
В правление Галлиена Римская империя фактически распалась на три части. В отличие от Галльской империи, образовавшейся на западе государства, Пальмира официально долго признавала верховную власть римского императора, хотя реально была независимым государством. Пальмира (Тадмор) была одним из древнейших городов Сирии. Она упоминается уже в клинописных текстах II тысячелетия до н. э. И уже тогда она была важным центром караванной торговли между Месопотамией и побережьем Средиземного моря’. Эту роль Пальмира сохраняла и под властью Рима1141. Она и тогда была типичным городом-оазисом1142, столь важным для осуществления торговли в этом пустынном и полупустынном регионе. Пальмирские купцы торговали с парфянами и римлянами, доставляя в римские владения купленные у персов индийские и аравийские товары (Арр. Bel. civ. V, 9). На этой торговле основывается богатство города, который уже в 70-е гг. I в. Плиний (V, 88) называл знаменитым и богатым. Эта роль Пальмиры еще более возросла после крушения
Хатры. Пальмира становится фактически главным пунктом торговых связей на границе с Персией, ее торговые связи доходили до побережья Персидского залива1143. Богатый город, важнейший центр транзитной торговли, он привлекал самое разнообразное население. Здесь жили греки, арамеи, арабы и другие представители Востока1144. Ядро населения, по-видимому, составляли коренные пальмирцы, ставившие после своего имени определение tdmry’ (пальмирец), которые и занимали наиболее престижное место в пальмирском обществе1145. Официальным языком Пальмиры был имперский арамейский1146, но пальмирцы прекрасно знали и греческий язык, о чем свидетельствуют многочисленные надписи1147. В середине III в. население Пальмиры достигало 150, а может быть, и 200 тысяч человек, что включало ее в число самых значительных городов Империи1148. Проблема статуса Пальмиры в рамках Римской империи еще не окончательно решена. Скорее всего, она была аннексирована римлянами и включена в состав провинции Сирии1149. Однако ее очень важное экономическое и стратегическое положение между Римской империей и Ираном заставило римлян оставить ей «тень независимости»1150. Ульпиан среди городов Сирии и Палестины, которым Септимий Север и Каракалла «за верность государству и Римской империи» дали италийское право (Dig. 50.15, рг.), называет и Пальмиру (Dig. 50.15.1.5). С этим, несомненно, связано то, что именами пальмирцев с этого времени становятся Аврелий и Септимий, а также, как и в других
городах Сирии, Юлий1151. Ульпианом специально указывается, что в отличие от других городов этого региона, получивших ius Italicum, Пальмира расположена вблизи варварских племен и наций. Видимо, это расположение сыграло какую-то (точнее мы не знаем) роль в предоставлении городу италийского права.
Политическое устройство города было оформлено по принципу эллинистического полиса. Когда это произошло, неизвестно1152. Может быть, некоторый ориентир дает датировочная формула Пальмир-ского пошлинного тарифа, в которой 137 г. (консульство Адриана (второе) и П. Целия Бальбина) соответствует 448 г. местной эры. Следовательно, начало городской эры Пальмиры падает на 310-309 гг. до н. э.1153, на время ожесточенной борьбы диадохов. Не исключено, что полисный статус город получил от одного из соперников1154. Римляне сохранили этот статус за Пальмирой. Недаром Ульпиан говорит нс просто о Пальмире, а о Palmyrena civitas, в то время как другие города Сирии и Палестины, получившие италийское право, он называет колониями1155. В качестве властных инстанций города называются совет, возглавляемый проедром, народ и два архонта. Встречается упоминание и других должностных лиц, например грамматея (CIS II, 3959)1156. Ряд надписей из Пальмиры начинается обычной для полисов
формулой «совет и народ»1157. Реальная власть, однако, принадлежала совету. Должностные лица Пальмиры явно принадлежали к богатой верхушке граждан; недаром они порой появляются в надписях еще и в качестве благодетелей, снабжающих деньгами и продуктами город и горожан. Даже относительно незначительный чиновник — грам-матей Малес, сын Ярхаи, раздавал гражданам масло во время посещения города Адрианом (CIS II, 3959). Это ясно говорит об олигархическом характере пальмирского полиса.
В III в. политический строй Пальмиры изменился. В качестве высшего должностного лица появляется экзарх (в греческих надписях) или «глава Пальмиры» (rs tdmwr— в арамейских)1158. Хотя законодательных актов, подобных пошлинному тарифу, пока не обнаружено, формула «совет и народ» ('г| ßovkf| ка1 'о ôfjpoç, bwl’ wdms) продолжает применяться (Inv. Ill, 7; 13-15). В одной надписи упоминается булевт (pouÀ£u[Tf|ç]) Вород1159. По-видимому, прежние органы городской власти сохранились, но были поставлены под контроль экзарха. Надписи с упоминанием экзарха (главы) ставят ряд проблем. Прежде всего неясен сам титул. В Поздней империи так назывался командир кавалерийской воинской части, но в более раннее время — командир какого-либо отряда, находившегося вне регулярной римской армии. В любом случае признается военный характер должности экзарха1160. Однако в данной ситуации это совсем не обязательно. В принципе ëgapxoç означает «глава», «руководитель», и в этом смысле этот термин используется также в гражданской и религиозной сферах. Так, экзархом жрецов может называться верховный понтифик1161. Как «глава» экзарх полностью соответствует пальмирскому rs, которое тоже означает «глава»1162. В ряде надписей упоминаются стратеги Пальмиры (Inv. Ill, 5; 6; SEG VII, 139). Стратег облекался властью, по-видимому, полицейской, для
установления мира, т. е. внутреннего порядка, нарушенного какими-то внутренними волнениями1163. Позже главнокомандующий пальмирской армией называется péyaç orpaTiXarrig1164. Следовательно, для руководителей «силовых структур» Пальмиры в греческих надписях употребляются вполне соответствующие греческие термины — «стратег» и «стратилат». Поэтому, как кажется, нет необходимости обязательно связывать экзарха с армией или какой-то ее частью.
Другая проблема — время появления экзарха во главе Пальмиры. Впервые этот титул в датированной надписи появляется в октябре 251 г.1165 Речь шла о Септимии Хайране, сыне Одената, который к тому же был светлейшим сенатором1166. Несколько позже, в апреле 252 г., экзархом пальмирцев и соответственно главой Пальмиры был Септимий Оденат, сын Хайрана1167. Долгое время принималось, что Оденат был сыном экзарха Хайрана, который в свою очередь был сыном Одената. Таким образом, выстраивалась целая династия, идущая по крайней мере от сенатора Одената Старшего до его внука Одената Младшего (и сына Одената Младшего Вахбаллата)1168. Этот вывод подтверждался западно-семитским обычаем, согласно которому внук часто (хотя и не всегда) назывался по имени умершего к тому времени деда или какого-либо другого ближайшего родственника. Однако открытая позже надпись эту стройную и весьма обоснованную теорию опрокинула. В то время как экзарх Хайран был сыном Одената, дедом экзарха Одената был Вахбаллат. Конечно, вполне возможно, что Хайран, сын Одената Старшего, и Хайран, отец Одената Младшего, принадлежали к одному роду, но и в таком случае — к раз-
ным его ветвям. Обе эти ветви получили сенаторское достоинство, как это видно из тех же самых надписей. Учитывая гентилиций, можно предположить, что в сенаторское сословие члены этих семей были включены Септимием Севером1169. Обе семьи, несомненно, принадлежали к местной знати. Зосим (I, 39, 1) говорит о предках Одената Младшего как о причине дарования ему власти в Пальмире. В этой же фразе историк подчеркивает, что назначение его главой Пальмиры было произведено императорами, т. е. Валерианом и Галлиеном, которые сочли Одената достойным. Едва ли иначе обстояло дело с его предшественником. Из этого видно, что назначение на пост экзарха Пальмиры производил непосредственно сам император. Это делало главу Тадмора независимым и от местных римских властей, и от тех органов власти в Пальмире, которые еще оставались в городе.
Итак, можно говорить, что в какое-то время, но не позже 251 г. в Пальмире произошли события, в результате которых власть сосредоточилась в руках экзарха пальмирцев, или главы Тадмора. В период между октябрем 251 и апрелем 252 г. власть перешла от Хайрана, сына Одената, к Оденату, сыну Хайрана и внуку Вахбаллата. Как и почему это произошло, также неизвестно. Хайран явно умер, ибо больше ничего о нем не слышно, но умер ли он естественной смертью или стал жертвой переворота, мы не знаем. Надо отметить, что в более поздних надписях, относящихся к 257-258 гг., Оденат не называется экзархом, но только светлейшим консуляром1170. Это посвятительные надписи, составленные ремесленными объединениями в честь Одената, который являлся их патроном. Из пяти надписей четыре — только на греческом языке, а одна — двуязычная. В этой последней кроме светлейшего консуляра адресат называется еще и господином или нашим господином (ÔEanôqç, mm). С чем связано исчезновение титула экзарха, точно сказать трудно. Полагают, что Валериан назначил Одената наместником Финикийской Сирии и дал ему титул «господин», а тот в обмен на это отказался от узурпированного им звания экзарха1171. Однако нет никаких доказательств наместничества Одената1172. В свое время (в главе о сенаторской реакции) приводились сведения о консуляре М. Гн. Лицинии Руфине, который, вероятнее всего, никогда не был консулом; он, правда, был наместником Норика, но пост консула до этого не занимал. Поэтому
было бы совсем не удивительно, если бы Оденат стал консуляром, не будучи ни консулом, ни легатом провинции. Присвоение этого высокого ранга человеку, уже принадлежавшему к сенаторскому сословию, могло быть наградой, хотя о причине этой награды тоже ничего не известно1173. Надо обратить внимание на то, что эти надписи ремесленники сделали своему патрону, и для них эта ипостась Одената была, может быть, важнее его положения в Пальмире вообще. А тот факт, что одна из корпораций называет его не патроном, а господином, может говорить о более тесной связи серебряных дел мастеров с Оденатом1174.
Как бы то ни было, власть в Пальмире явно перешла от аристократического совета к единоличному «главе». Известно, что Филипп Араб после заключения мира с персами уделил внимание урегулированию положения в восточных провинциях. И можно предположить, что в рамках этого урегулирования он произвел изменения в политическом устройстве Пальмиры, вручив высшую власть одному доверенному лицу1175. Возможно, эта новая должность не была наследственной и после смерти (или устранения каким-либо другим образом) Хайрана, сына Одената, ее занял Оденат, сын Вахбаллата. С другой стороны, не исключено, что Хайран умер, не оставив мужского наследника, в связи с чем экзархат и перешел в руки другого сенатора, может быть, даже родственника. В любом случае назначающей инстанцией, как говорилось выше, был сам император. По отношению к центральной власти и Хайран, и Оденат явно проявляли полную лояльность. Да иначе и быть не могло. Уже говорилось, что Требониан Галл, в правление которого появилась надпись в честь Хайрана, готовился к войне с персами, в связи с чем, конечно, уделял определенное внимание положению на восточной границе. Еще большим было внимание к этому району Валериана, который не один год сам находился в Сирии. И в этих условиях никакой акт нелояльности не был возможен. Ситуация радикально изменилась после разгрома и пленения Валериана.
Азиатские владения Рима фактически были отданы «на поток и разорение» персам. Это не могло не задеть Пальмиру. Недаром Уль-пиан отмечал расположение Пальмиры вблизи варварских племен и наций. Такое расположение города заставляло пальмирскую «верхушку» довольно часто обращаться к дипломатии1176, так что дипломатическое умение было в крови у местной знати. В пальмирской элите, вероятно, существовали не только лояльные Риму, но и проперсидские группировки. И это требовало от Одената определенной политической ловкости. Анонимный греческий историк рассказывает, что Руфин убил Одената за то, что тот попытался произвести переворот (FHG IV. Anon. fr. 7). Что это за vEcoTÉpa лрауцата, автор не сообщает. Не исключено, что основаниями могли быть какие-либо сношения Одената с персами. Позже, когда армия императора Аврелиана осаждала Пальмиру, на помощь Зенобии пытались прийти персидские отряды, да и сама она попыталась бежать к персам (SHA Aur. 28,2-3). Конечно, это было вызвано чрезвычайными обстоятельствами, и персидский царь просто воспользовался ситуацией, чтобы вмешаться в дела Империи. Зенобия могла беседовать с манихейскими миссионерами, прибывшими из Персии. Все это показывает, что какие-то сношения с персидским царем у правителей Пальмиры были. Однако в тот момент, когда римской армии на Востоке уже почти не существовало, Одепат счел более выгодным для себя выступить на стороне не победителя, а побежденного. Игра Одената была рискованной. При подчинении персидскому царю он, видимо, сохранил бы свою власть, но в условиях гораздо более жесткого контроля со стороны верховного владыки. К тому же при включении в состав Персии, независимо от формы и степени этого включения, Пальмира могла потерять обширный средиземноморский рынок, и эта потеря никак не компенсировалась приобретениями на Востоке, ибо тамошние торговые пути в это время начали перемещаться так, что обходили Пальмиру стороной1177. Если же Оденат сумел бы помочь римлянам, то выступил бы как спаситель римской власти на Востоке, что в условиях тогдашней слабости имперского центра делало его фактически почти независимым. Сначала Оденат, как кажется, все же пытался вступить в какие-то сношения с Шапуром (FHG IV. Petr. Patr. Fr. IO)1178, но, по-видимому, убедился в невыгодности для себя этих переговоров. И он рискнул.
Как уже говорилось в соответствующей главе, Оденат со своими войсками соединился с остатками римской армии, которыми командовал Макриан. Объединившись, они сумели нанести поражение персам, отступающим с добычей после грабежей (Sync. Р. 716). Но в дальнейшем пути Макриана и Одената разошлись. Макриан, убедившись, с одной стороны, во враждебном отношении Галлиена, а с другой — в том, что тот никак не может ему помочь в войне с персами, поднял мятеж против Галлиена и провозгласил императорами своих двух сыновей. Оденат же продолжил войну с персами. О военной мощи Пальмиры до этого источники не упоминают. Но город-оазис находился в окружении кочевников, а отношения кочевников и оседлого населения всегда были довольно напряженными, и это явно заставляло пальмирцев иметь значительные военные силы1179. В армии Одената, как пишет Орозий (VII, 22, 12), большую роль играли сельчане (rusticani). Это не случайно, ибо именно земледельцы являлись первой жертвой набегов кочевников, а потому и приобретали в стычках с ними воинские навыки. Едва ли речь идет об ополчении. Скорее всего, Оденат призвал в свое войско значительную часть сельского населения Пальмирского оазиса. Учитывая, что Орозий в данном случае говорит о сирийцах вообще, не исключено, что к Оденату примкнули сельские слои других районов Сирии, терпящие всяческие несчастья в результате грабежей персидского войска1180. С ними он и разгромил персов, дойдя даже до Ктесифона (Zos. I, 39, 1-2; Eutrop. IX, 10; SHA Trig. tyr. 15, 3-4; Gal. 10. 1-3). Биограф даже приписывает Оденату захват не только добычи, но и наложниц персидского царя. Однако изменение ситуации в восточных провинциях Империи и особенно в Сирии заставило Одената прекратить поход.
События в восточных провинциях развивались быстро. Пока Оденат со своей армией вел победоносную кампанию против персов, Макриан, как уже говорилось, оставил своего младшего сына Квиета, провозглашенного им императором, на Востоке, а сам с другим сыном двинулся в Европу, но был разгромлен полководцем Галлиена Авре-олом и погиб вместе с сыном. До сих пор Оденат фактически придерживался нейтралитета в римской гражданской войне. Разгром и гибель Макриана показали, что у Галлиена еще есть достаточно сил, чтобы удержать свою власть. А с другой стороны, оставшийся на Востоке Квиет был явно слишком слаб, чтобы противостоять войскам Галлиена. И Оденат решил нанести узурпатору последний удар. В сло-
жившейся ситуации это было единственно разумным решением. С одной стороны, Оденат этим доказывал свою верность правящему в Риме императору, что могло дать ему хорошие политические дивиденды. С другой — он предотвращал появление в Сирии победоносной римской армии. С третьей — он возвращался в Сирию в ореоле победителя до того непобедимого персидского царя, что в огромной степени укрепляло его позиции. В результате Квиет и находившийся с ним в качестве опекуна префект Баллиста были осаждены Оденатом. Баллиста, вероятнее всего, предал юного узурпатора. Квиет был захвачен Оденатом и убит. Зосим (I, 39, 2) говорит и о втором походе Одената на Ктесифон, но не приводит никаких деталей, которые могли бы датировать этот поход. Явно об этой кампании говорит Синкелл (р. 716). Он связывает ее прерывание со вторжением готов («скифов») в Азию, которое произошло в 267 г. Так что можно полагать, что вторая персидская кампания Одената имела место в этом году, хотя начаться могла и несколько раньше.
Оденат использовал свои победы на сто процентов. Теперь он провозгласил себя и своего старшего сына царями. Это, судя по одной надписи, произошло около Оронта в районе Антиохии1181. Вероятно, этот акт надо связать с победой над Квиетом, после чего Оденат мог почувствовать себя владыкой римского Востока1182. Более того, он принял гордый титул царя царей (paoiÀEÛç ßaoiXewv, mlk iTilk’)1183. Этот старинный титул, известный со времени Ахеменидов, носили парфянские цари; его принял и основатель Сасанидской династии Арташир1184. Сасанидский титул в значительной степени был оправдан, поскольку правители крупных областей (шахров) тоже назывались царями40 и наименование верховного правителя царем
царей подчеркивало его власть над подчиненными царями. В случае пальмирского царя подобное обоснование силы не имело, ибо никаких подчиненных царей под его властью не существовало. В этом плане ничего, кроме противопоставления побежденному персидскому царю и явной претензии на наследство Аршакидов1185, новый титул Одената не выражал1186. Но, противопоставляя себя Шапуру, Оденат, видимо, претендовал и на его наследство. Найденная в Антиохии тессера показывает сына Одената носящим корону, подобную короне Аршакидов. Такую же корону явно носил и сам Оденат1187. И этой короной, и принятием титула, какой носили парфянские цари, Оденат показывал, что он не признает переворота, произведенного Арташи-ром, и предъявляет свои претензии на наследство царей Парфии. Во всяком случае перед подчиненным населением Оденат представлял себя наследником древних восточных царей, по крайней мерс равноправным с царем царей Ирана1188.
Наряду с решениями внутренних проблем необходимо было решить вопрос об отношении к Риму и его императору. Хотя армия Галлиена разгромила узурпаторов, сил для реального восстановления власти императора на Востоке в ее полном объеме у него не было. Он явно счел (и это, пожалуй, в наибольшей степени отвечало реальной ситуации) положение на Западе и у рубежей Италии более грозным и требующим большего внимания. С другой стороны, позиции Одената были очень твердыми. Он не только нанес окончательный удар узурпатору, но и одержал победу над персами. И в этих условиях Галлиен предпочел пойти на компромисс с Оденатом. По словам «Требеллия Поллиона», Оденат и его сын Ирод (Герод) после победоносного возвращения из Персии были провозглашены императорами (SHA Trig. tyr. 15, 3). Этот же биограф помещает жизнеописание Одената среди биографий «тиранов». Под «тиранами» независимо от их личных качеств (качества некоторых из них оцениваются очень высоко) подразумеваются люди, чья власть не была признана законными органами в Риме. Поэтому можно полагать, что императорский титул, присвоенный Оденату, не был признан ни самим Галлиеном,
ни, естественно, сенатом4. Вместо этого Галлиен официально назначил Одената корректором Востока (mtqnn’ dy mdinh’ klh)1189 и, может быть, полководцем римлян или Востока (dux Romanorum, arpaTqyôç Tfjç ‘eœiaç) (Sync. P. 716; Zon. XII, 23)1190. Возможно, такой компромисс стал результатом договоренности между Оденатом и Галлиеном, которая была письменно зафиксирована1191. Это вполне устраивало Одената. В Пальмире он представал и царем царей, и корректором всего Востока. Некоторые подданные могли его даже именовать августом (ZcpaoTÔç)1192. Но едва ли он официально принял этот титул, ибо это означало бы полный разрыв с Империей, на что, судя по всей политике Одената, он не пошел1193. В одной из двуязычных надписей Оденат в греческой части предстает как август (Zeßaarog), а в пальмирской как цезарь (qsr) (Inv. Ill, 11). Подданные Одената, видимо, и сами не знали твердо, какой же римский титул носил их царь. Биограф Галлиена подчеркивает почтительность (reverentia) Одената по отношению к тому и даже специально отмечает, что пленных сатрапов он отослал к императору (SHA Gal. 10,4). Оденат явно показывал римлянам, что войну с персами он вел под ауспициями императора,
как это было принято в императорскую эпоху. Это стало основанием для Галлиена принять в 263 г. титул Persicus maximus1194.
После того как Оденат уничтожил последний очаг мятежа Макриана и убил его сына Квиета, никаких регулярных римских войск, которые могли бы ему противостоять, в Передней Азии не было. Предоставление Оденату ранга правителя (корректора) всего Востока официально подчинило ему и те римские войска, которые могли еще оставаться в этом регионе1195. Это не означает, что власть паль-мирского царя все местные города и общины признали безоговорочно. Имеются, хотя и скудные, сведения об оппозиции некоторых городов. Так, пальмирцы силой захватили Бостру и разрушили местный храм Юпитера Хаммона1196. Сопротивление Бостры пальмирцам вполне понятно. Этот город был важным пунктом на торговом пути, соединяющим Египет с Северной Сирией и далее с Месопотамией1197. В этом качестве он являлся конкурентом Пальмиры, и подчинение соперникам явно не входило в планы его жителей. В рассказах о более позднем времени мы встречаем сведения о существовании анти пальмирской группировки в Антиохии, и эта группировка была столь сильна, что после поражения пальмирской армии от войск императора Аврелиана можно было опасаться ее открытого выступления (Zos. 1,51,1-2). Этой группировкой, вероятно, руководил некий Помпеян Франк, который в качестве командира (dux) возглавил антиохийское ополчение, сражавшееся (явно уже после взятия города Аврелианом) против войск Зенобии рядом с римскими войсками (Hier. Chron., p. 222). С восторгом встретили Аврелиана жители Эмесы (SHA
Aur. 25,4-5; Zos. 1,54,2). Можно думать, что эти города, хотя, может быть, и мирно, но все же не добровольно подчинились Пальмире.
Под властью Одената оказались Сирия, Палестина и римская часть Месопотамии1198. В принципе для римлян это не было новым явлением. Сравнительно недавно восточными провинциями управлял Юлий Приск, носивший очень похожий титул — rector Orientis. Правда, Приск был родным братом императора, но главным было то, что тот полностью доверял своему брату. И в данном случае речь шла о доверенном лице императора. С чисто формальной точки зрения между положениями Приска и Одената разницы не было. Совершенно иначе это представлялось восточным подданным нового царя. И следует вернуться к титулу Одената.
Отныне Оденат уже не был ни экзархом пальмирцев, ни главой Тадмора. И греческий, и арамейский титулы представляли экзарха — главу как высшее должностное лицо Пальмиры. И совсем не исключено, что эта должность даже не была наследственной. Царь же стоял над всеми другими административными институтами (хотя даже неизвестно, сохранились ли они вообще). Царь — не должностное лицо, хотя бы и высшее, а монарх. Биограф противопоставляет положение Одената до принятия им царского титула и после. До этого он был princeps Palmyrenorum, а затем принял имя царя (adsumpto nomine ... regali) (SHA Trig. tyr. 15, 1). Princeps и rex для автора — два совершенно разных понятия. Власть царя, несомненно, была наследственной. Тот же биограф пишет, что сын Одената Герод (Хайран1199) был провозглашен императором одновременно с отцом после победоносного возвращения из Персии (SHA Trig. tyr. 15,5). Как уже
говорилось, этот титул, вероятно, Римом официально признан не был. Но одновременная аккламация отца и сына может говорить о том, что и царями они были объявлены одновременно (хотя это и не обязательно). В другом месте прямо говорится, что Герод принял власть вместе с отцом (SHA Trig. tyr. 16, 1). Герод, или Геродиан, или Хайран, так же, как и его отец, носил титул царя царей1200. Видимо, речь шла о его официальном объявлении соправителем. Фактическая власть, однако, находилась исключительно в руках самого Одената.
Существует еще один очень важный момент в новом титуле Одената. В нем отсутствует какое-либо упоминание о территории или городе, над которыми царь царей властвует. Оденат теперь не связан конкретно с Пальмирой. Этот город — только резиденция царя и его семьи, столица его государства, метрополия. Более того, то, что церемония провозглашения царем царей самого Одената и Хайрана происходила около Антиохии, показывает, что этот традиционный центр Сирии является закже и одним из центров власти Одената1201. Таким образом, это государство является не объединением под властью Пальмиры, а неким территориальным единством, над которым властвует именно Оденат в качестве царя. Быть может, принятие титула царя царей, а не просто царя означало и то, что царь должен был быть связан с конкретной политической единицей, в данном случае с Пальмирой, а царь царей стоял выше такой единицы. Такая территориальная неопределенность подразумевала возможность дальнейшего расширения пределов государства как в восточном направлении за счет Персии, так и в западном за счет римских провинций. Все решалось в зависимости от соогношения сил и конкретной политической ситуации. Пока Одена г считал для себя более выгодным всячески подчеркивать свою полную лояльность Галлиену. Хотя Антиохия уже тогда принадлежала Оденазу1202, все-таки ее монетный двор выпускал монеты с упоминанием только римского императора и без всякого намека на Одената1203. Надо заметить, чзо Оденат вообще не выпускал собственных монет.
Может быть, в связи с провозглашением Одената и его сына царями были произведены какие-то изменения и в управлении самой
Пальмирой. До нас дошли надписи в честь Септимия Борода, входившего в ближайшее окружение Одената, и среди должностей Борода упоминаются дикеодот и аргапет (Inv. Ill, 6; 7). Считается, что оба термина (один греческий, другой иранский) обозначают одну и ту же должность, причем в Парфии аргапет был градоначальником1204. Если одна из надписей (Inv. Ill, 7), как предполагают, дает cursus honorum Борода1205, то дикео дотом, или аргапетом, он стал уже после исполнения таких важных обязанностей, как агораном и стратег. И занял он столь важный пост в 265 г.1206 Греческий вариант титула показывает, что главной задачей его носителя было отправление правосудия1207. Надо, однако, иметь в виду, что в римском Египте дикеодот (или юридик) являлся вторым по значимости чиновником после префекта, занимающимся гражданскими делами и административными спорами1208, и присвоение этого титула Бороду говорит о важной роли этого человека в пальмирской иерархии. Использование же более многозначного иранского термина подразумевает более широкие, нежели только юридические, его функции1209. Можно с большой долей вероятности предполагать, что в 265 г. или, может быть, несколько раньше был создан пост градоначальника Пальмиры, которому были подчинены остальные институты городского самоуправления. Возможно, это стало необходимым после того как Оденат перестал быть экзархом Пальмиры, а стал царем царей. Тогда и возникла нужда в создании должности чиновника, который бы взял на себя функции, ранее исполняемые экзархом, в самой столице1210.
А то, что этим чиновником был назначен один из наиболее приближенных к царю людей и уже сделавший значительную управленческую карьеру, вполне естественно.
Подчеркнутая лояльность Одената по отношению к императору не спасла его от подозрений. В период между 28 августа 266 и 28 августа 267 г. он был убит1211. О его смерти существуют две на первый взгляд совершенно противоположные версии. Согласно одной версии, жена Одената Зенобия, недовольная выдвижением своего пасынка Герода, составила заговор. Этот заговор активно поддержал двоюродный брат Одената Меоний (вероятно, Манай)1212, который и убил царя и его старшего сына (SHA Trig. tyr. 15,5; 16,1 ; 17,1-2). По другой версии, убийцей (скорее, инициатором убийства) был римлянин Руфин, действовавший с согласия (может быть, молчаливого) Галлиена (FHG IV. Ioann. Ant. Fr. 152,2; Anon. fr. 7; Zon. XII, 24). В принципе, эти две версии можно согласовать, хотя остается много противоречащих друг другу деталей.
Чрезмерно выросшая власть Одената не могла не вызвать подозрений и даже страхов императора. Под господством Одената находилась значительная часть азиатских провинций Империи1213. Успех нового похода против персов должен был еще больше усилить власть новоявленного царя царей. Этот поход, однако, как и первый, тоже был прерван. По Синкеллу (р. 716), причиной было нападение «скифов», т. е. готов и их союзников: услышав о нем, Оденат отошел от Ктесифона и двинулся к Понту. Может быть, этим актом он хотел еще раз продемонстрировать свою верность Галлиену и желание поддержать императора в трудную минуту. Но тот мог расценить такой поворот дел иначе. Появление мощной и победоносной армии практически независимого Одената в Малой Азии и на Балканах угрожало власти Галлиена. К тому же неожиданное прекращение войны с персами позволяло подозревать Одената в каких-то связях или по крайне мере переговорах с Шапуром. Недаром Руфин обвинял пальмирца
в veorcépa лрауцата. И, как говорилось выше, ими могли быть именно сношения с персидским царем. С другой стороны, росло недовольство внутри семьи самого Одената. Герод (Хайран) был сыном первой жены Одената, имя которой неизвестно (SHA Trig. tyr. 16,1). Вторая же (или какая?) жена Зенобия стремилась проложить путь к власти своему сыну Вахбаллату. Двоюродный брат царя Меоний (Манай) сам стремился к трону: «Требеллий Поллион» пишет, что Меоний был подвигнут на убийство царя «постыдной завистью» (damnabili invidia). Стремления всех троих сошлись в заговоре с целью убийства Одената и его старшего сына1214. Синкелл пишет, что убийство произошло в Гераклее Понтийской, а это значит, что Оденат со своей армией уже прибыл в Малую Азию для войны со «скифами». Зосим (I, 39, 2) говорит, что это событие произошло в Эмесе во время игр, которые устроил Оденат. Как бы то ни было, Оденат и Герод были убиты. Власть захватил Меоний, но скоро (brevi) он сам был убит воинами (SHA Trig. tyr. 17,3). Можно смело говорить, что и это убийство произошло не без инициативы Зенобии. Теперь царем был объявлен Вахбаллат, а регентшей при нем стала Зенобия (SHA Trig. tyr. 30, 3). Эти два переворота не могли пройти без следа и для пальмирской придворной знати. Признаком изменения в составе правящей группы является исчезновение из надписей видного соратника Одената Во-рода1215. На первый план выдвигается, по-видимому, Забда, ставший главнокомандующим пальмирской армией (péyaç отратйат^д)1216.
Зенобия сделала все, чтобы избежать обвинений в убийстве мужа. Оденату и Хайрану были возданы все полагающиеся почести, в том числе воздвигнуты почетные статуи1217. Вахбаллат, явно по инициативе матери, обратился к Галл иену с жалобой на Руфина, обвиняя его в убийстве отца (FHG IV. Anon. fr. 7)1218. Этот ход Зенобии был
совершенно безошибочным. Если Галлиен удовлетворил бы жалобу и покарал Руфина, всем стало бы ясно, что Оденат и Хайран пали от рук римлян, что снимало с Зенобии всякие подозрения. Если же император отверг бы жалобу, его самого можно было бы обвинить в причастности к убийству и развернуть соответствующую пропаганду. Галлиен попал в ловушку, выпутаться из которой не мог. Он полностью оправдал Руфина, и это дало Зенобии повод для занятия более жесткой позиции по отношению к центральному правительству.
Если Галлиен рассчитывал, что смена власти в Пальмире приведет к восстановлению реального римского контроля над азиатскими провинциями, то он ошибся. Зенобия, фактически правившая государством от имени Вахбаллата, взяла курс на укрепление и расширение своей власти. В ответ Галлиен начал подготавливать войну с Пальмирой1219. Официально это должна была быть война с Персией как акт отмщения за поражение и пленение Валериана. Армия, которую подготовил и возглавил префект претория Гераклиан (Геркулиан), двинулась на Восток. Зенобия прекрасно поняла истинную цель этого похода и открыто выступила против римлян. Гераклиан был разбит и отступил (SHA Gal. 13,4-6). Ход событий не очень ясен. По словам биографа, именно в это время (inter haec) «скифы» вторглись в римские владения. А по другому источнику, как говорилось выше, «скифское» вторжение стало для Одената поводом (или причиной) прекращения персидского похода. Возможно, это варварское вторжение, уже начавшееся до пальмирской кампании, послужило благопристойным поводом для прекращения войны с Пальмирой. Но даже и после этих событий Зенобия еще не решилась окончательно рвать с Империей. В Антиохии продолжали выпускаться монеты от имени Галлиена1220.
На рубеже лета-осени 268 г. Галлиен был убит. Зенобия использовала, как ей казалось, благоприятный момент для дальнейших шагов по укреплению своей власти и власти своего сына. Монетный двор в Антиохии сначала начал чеканить монеты от имени нового императора (им стал Клавдий), но затем чеканка оборвалась, а когда возобновилась, то «хозяином» монеты стал уже Вахбаллат1221. Сам Вахбаллат (или, точнее, его мать) сначала предпочитает римские
титулы, в том числе «dux» (
Провозглашая себя царем царей, а не царем Пальмиры, Оденат демонстрировал свое намерение создать новую, территориальную, а не городскую и не этническую державу. Ту же политику продолжила
и Зенобия. Население Передней Азии, подчиненной Оденату и Зенобии, было разнообразным. Несмотря на то что со времени завоевания Передней Азии Александром Македонским прошло уже почти 600 лет, местные традиции в этом регионе были еще очень сильны. Эллинизация охватила преимущественно крупные города, да и то не все, причем в основном высшие слои их населения, в то время как на селе преобладали местные традиции. Хотя официальными языками были греческий и латинский, широко был распространен и арамейский, на котором стала появляться и своя литература1224. В Южной Сирии и Аравии был распространен набатейский язык, который использовался наряду с греческим. В западной части Сирии, особенно в районе Антиохии, надписи составлены только на греческом языке, причем эти надписи преимущественно надгробные, и, следовательно, они отражают реальную лингвистическую ситуацию в широких кругах местного населения. Однако сельская округа Антиохии продолжала в значительной степени говорить по-арамейски. В самой же Пальмире, хотя греческий язык тоже понимали, гораздо больше был распространен арамейский1225. Пальмира, ставшая в это время одним из красивейших городов Средиземноморья, демонстрирует в своем искусстве соединение западных (античных) и традиционных восточных элементов1226.
Перед пальмирскими правителями стояла важная задача привлечь на свою сторону различные этнические, социальные и культурные группы этого населения. И они старались эту задачу решить. Значительную роль при дворе Одената играл Вород, который занимал ряд очень важных должностей, в том числе был одним из двух стратегов Пальмиры1227. Как и сам царь и как многие знатные пальмирцы, он имел еще и имя Септимий. Поэтому в принципе не исключено, что он был потомком пальмирского аристократа, получившего гражданство от Септимия Севера. Однако собственное имя Борода — иранское, точнее парфянское1228, и он скорее всего был парфянином, перешедшим на сторону Одената, который его приблизил и дал ему имя Септимия, какое носил и сам1229. В это же время известен и Аврелий Вород, всад-
ник и советник (pouXeurfiç) пальмирцев (Inv. Ill, 12), который явно был родственником (возможно, братом) Септимия Борода1230. Среди приближенных Одената были и другие парфяне1231. Вхождение в ближайшее окружение царя таких людей должно было, по-видимому, привлечь на сторону Одената восточное, но не арамейское население Передней Азии. Это могло быть и жестом по отношению к населению Персидского царства1232. Позже, уже после завоевания Египта, Зенобия, явно стремясь привлечь к себе еврейское население страны, восстановила отмененное римлянами право убежища, какое дал одной из египетских синагог еще Птолемей III1233.
Еще важнее было привлечь эллинское и эллинизированное население региона. И здесь значительную роль должен был играть Лонгин. Лонгин был известным философом-неоплатоником, хотя сам глава неоплатоников Плотин относился к нему иронически, сказав как-то, что Лонгин — хороший филолог, но никакой философ (Porph. Vita Plot. 14). Некоторое время он возглавлял неоплатоновскую школу в Афинах, а затем переселился в Сирию (Porph. Vita Plot. 19). На это переселение его подтолкнуло то, что с материнской стороны он сам происходил из Сирии1234. Время этого переселения установить точно нельзя. Полагают, что это произошло после убийства Галлиена, когда неоплатонизм, бывший при этом императоре чуть ли не официальной идеологией, не только потерял это положение, но и стал преследоваться1235. Однако известно, что Лонгину принадлежит панегирик в честь Одената1236. Между тем Оденат погиб еще при жизни Галлиена. Если, конечно, этот панегирик не был только написан и переслан адресату, а не произнесен в его присутствии, то Лонгин должен был перебраться во владения царя царей еще до убийства императора1237. Порфирий (Vita Plot. 20) называет Лонгина «мужем славным и строгим». Эти слова ясно свидетельствуют о славе философа в среде
эллинской интеллигенции того времени. Присутствие такого человека могло привлечь эту интеллигенцию на сторону пальмирских правителей1238. В отличие от Борода Лонгин не только не потерял свое значение при дворе Зенобии, но и был ею приближен, став фактически одним из ближайших советников и даже учителей царицы1239. По словам «Флавия Вописка», именно Лонгин был автором надменного письма Зенобии, в котором она бросала вызов Аврелиану (SHA Aur. 30, 3).
В Сирии в это время уже довольно широко распространилось христианство. И оставить без внимания христианский фактор ни Оденат, ни Зенобия не могли. Они активно поддержали антиохийского епископа Павла Самосатского. На антиохийскую кафедру Павел взошел в 260 или 261 г., т. е. еще до подчинения Антиохии Оденату1240. Значение этой кафедры было весьма велико. Под властью антиохийского епископа находились и христианские общины в соседних городах и деревнях (Euseb. НЕ VII, 30, 10). Поддержка такого видного иерарха была чрезвычайно полезна Оденату. Правда, через некоторое время выяснилось, что богословские взгляды Павла противопоставили его большинству соседних епископов. Павел занимал резко антитринитар-ные позиции, считая единоличным Богом только Отца и отказывая в этом Сыну и Духу Святому. Христа он сравнивал с ветхозаветными пророками, но полагал, что на него слово Божье сошло в большей мере, чем на более ранних пророков1241. Эти положения вызвали раскол в Восточной церкви. Соседние епископы не раз собирались на соборы с целью осуждения Павла и на одном из них постановили его низложить и поставить на его место Домна, сына предшественника Павла Деметриана (Euseb. НЕ. VII, 30,17). Павел, однако, решительно отказался подчиниться и сохранил за собой епископскую власть (Euseb. НЕ. VII, 30,19). Конечно, сделать это без поддержки Одената он едва
ли мог. Такая поддержка царя была вызвана не признанием богословской правоты Павла (Оденат едва ли разбирался в этих вопросах), а влиянием, какое Павел имел в Антиохии, особенно в «низах» населения1242. Зенобия продолжила поддержку Павла, видя в нем не только теолога, но и противника римского епископа1243. Не вдаваясь в богословские споры, она назначила его еще и прокуратором в ранге дуце-нария1244. Это наделяло Павла и светской властью.
Таким образом, и Оденат, и Зенобия стремились различными средствами и через разных людей обеспечить себе поддержку большинства населения своего государства. Однако полностью добиться этого они не смогли. В Египте существовали как пропальмирская, так и проримская группировки. Имеются сведения о наличии таких группировок в Антиохии. Зосим (I, 51, 2-3) говорит, что антиохийские граждане радостно (àapévœç) встретили вступившего в Антиохию Аврелиана, но далее упоминает, что многие (tcoHoûç) покинули город, ибо считались сторонниками Зенобии. Противники Павла утверждали, что тот обманывает испытавших несправедливость, обещая им помочь (Euseb. НЕ VII 30, 7). Если оставить на совести врагов обвинение в обмане, то можно увидеть, что сторонниками Павла, а, следовательно, и Зенобии были представители «низов» городского населения1245. Конечно, представить Зенобию и Павла руководителями народного движения невозможно. Речь шла об использовании бедственного положения «низов» для нейтрализации городской верхушки, которая, как и в Бостре, в условиях конкуренции с Пальмирой была настроена антипальмирски. Аврелиана во время его сирийской кампании поддержала и Эмеса (Zos. I, 54, 2). Зосим утверждает, что Аврелиан нашел в Эмесе богатства, которые Зенобия не успела вывезти. Едва ли царица собрала бы в этом городе богатства, если бы эмссцы были столь враждебны ей. Видимо, и здесь, как и в Антиохии,
существовала пропальмирская группировка. Характерно, что, говоря о радостном приеме Аврелиана в Антиохии и Эмесе, Зосим упоминает именно граждан (âoXiîodç), а говоря о беглецах из Антиохии, их статус он никак не определяет.
Несмотря на существование в подчиненных городах антипальмир-ских группировок, власть пальмирского царя в них была столь сильна, что в обычное время ее противники не имели никаких шансов на успех в открытом выступлении. И в этом отношении характерна неудача противников Павла Самосатского при попытке сместить его с епископской кафедры в Антиохии. Но когда пальмирская армия стала терпеть поражения от римлян, выступление враждебной части граждан было вполне возможно. В той же Антиохии Забда, потерпев поражение от Аврелиана, пошел на хитрость, чтобы уверить антиохийцев в своей победе: он провел по улицам города человека, похожего на императора и в похожих же одеждах, а после этого ночью покинул с войсками город, и это было сделано из опасения нападения антиохийцев на его войска (Zos. 1,51, 1-2). Хотя власть пальмирских царей поддерживалась какими-то слоями населения, особенно низшими, главной опорой правителей являлась армия.
Зенобию иногда называют «эллинистической монархиней»1246. Действительно, государство Одената и Вахбаллата-Зенобии частично напоминало эллинистические монархии. Как и в эллинистических государствах Востока, здесь наблюдается соединение западных и восточных элементов. Это хорошо отражено в титулатуре пальмирских правителей. Титул царя царей, не имеющий территориальной привязки, вызывает в памяти титулы, например, Селевкидов1,0. В то же время он явно имеет восточное происхождение. Надо, однако, заметить, что такой титул был известен в эллинистическом Египте на последнем этапе его существования. Его получил сын Клеопатры и Цезаря Цезарион, объявленный соправителем матери, а, по словам Плутарха (Ant. 54), Антоний дал его же и другим сыновьям Клеопатры (рожденным от него) Александру и Птолемею, хотя и определил им в будущем определенные территории. В то же время и Оденат,
и Вахбаллат имели и чисто римские титулы. Оденат, правда, ограничился званием «корректора всего Востока» и, может быть, полководца римлян. Вахбаллат же присвоил себе все титулы римского императора. Таким образом, правители нового государства представали перед своими восточными подданными как преемники восточных властных традиций, а перед более романизованным населением — как главы римского народа в данном регионе. И в этом особенно нового ничего не было. Известно, что Птолемеи начиная с Птолемея Фила-дельфа кроме обычного греческого титула paoiÀeûç имели еще и египетский1247. Трудно сказать, в какой степени Птолемеи служили примером для Одената, который, вероятнее, ориентировался больше на парфянские и персидские образцы, а в римской части титула ограничиваясь рангом высшего имперского чиновника. Зенобия же сознательно строила власть по модели царей эллинистического Египта, особенно Клеопатры1248. Биограф пишет, что она заявляла о своем происхождении из рода Клеопатр и Птолемеев и даже на пирах использовала сосуды, якобы принадлежавшие Клеопатре (SHA Trig, tyr. 27, 1; 30, 2; 19). И в греческих, и в арамейских надписях Зенобия именуется «сиятельнейшей» или «сиятельнейшей благочестивой царицей», матерью царя Вахбаллата-Афинодора1249.
То, что Вахбаллат имел не только пальмирское, но и греческое имя, не случайно. В именах тоже отражается соединение восточных и западных элементов. Став римскими гражданами, пальмирцы, как говорилось выше, стали носить обычные римские имена: Септимий, Аврелий, Юлий. Но это были не личные их имена, а родовые, отражающие скорее гражданский статус их носителей. Личные же имена чаще всего оставались местными, как, например, Хайран или Оденат. Оденат, объявив себя царем царей и получив ранг корректора всего Востока, остался с тем же именем, какое носил и до этого. И никак иначе его ни нарративные источники, ни надписи не именуют. Что касается Зенобии, то се сирийским именем было Бат-Заббай1250, а известное по рассказам античных авторов было, вероятно, лишь воспроизведением, более удобным для латинского или греческого уха. Однако ее отец носил греческое имя Антиох (CIS II, 3971 = OGIS 649)'15. Хоть и редко, но подобные имена в Пальмире встречаются.
Так, известны на протяжении шести поколений две породнившиеся аристократические семьи, и в четвертом поколении мужчина носил двойное имя Герод Хайран, а его сын был Александром1251. Вероятно, в Пальмире существовала какая-то группа знати, которая была в большей степени эллинизирована, чем основная часть пальмирской аристократии, и к этой группе принадлежала семья Зенобии. Сыновья Одената уже имели не только арамейские, но и греческие имена. И это явно было знаком внимания к эллинскому и эллинизированному населению государства. Старший сын и официальный соправитель Одената Хайран в греческих надписях именуется Геродианом. А сын Зенобии, по-видимому, уже сразу получил два имени — пальмирское, Вахбаллат, и греческое, Афинодор. «Требеллий Поллион» называет сыновей Одената Гереннианом и Тимолаем (SHA Trig. tyr. 27,1 ; 28, 1). Их пальмирскими именами могли быть соответственно Хайран и Тай-маллат1252. Речь явно идет о младших сыновьях Зенобии. Само по себе такое двойное именование следует обычаю, известному на эллинистическо-римском Востоке, когда местное теофорное имя переводится на греческий язык таким образом, что имя эллинского божества заменяет имя соответствующего местного. Афина, видимо, в это время воспринималась как та же местная богиня, которую пальмирцы почтительно называли Баллат (Владычица). И если в арамейских документах царь именуется его пальмирским именем, то в греческих (в том числе в египетских папирусах) — эллинским или эллинским и пальмирским одновременно. Таким образом, сыновья Одената уже мыслились и как восточные владыки для одной части населения державы, и как эллинистическо-римские — для другой.
Даже в повседневной жизни пальмирского двора наблюдается то же явление. Зенобия носила римский императорский военный плащ, но восточную царскую диадему1253. Пиры она устраивала по обычаю персидских царей, но являлась на них опять же в одежде римских императоров. И почитали ее по персидскому обычаю, т. е. падали перед ней ниц (SHA Trig. tyr. 30, 2; 13-15).
О системе управления Пальмирским государством сведений, к сожалению, очень мало. Царь, разумеется, обладал всей полнотой
власти как в мирное, так и в военное время. Во время войн, как это было в персидских кампаниях Одената, сам царь возглавлял свою армию. Однако наряду с ним имелись и полководцы. В 224-225 гг. стратегами были Юлий Аврелий Сейба Александр и Тициан Афи-нодор (Inv. Ill, 5), а еще раньше — Абгар, сын Шалмана1254. При Оденате такими были Юлий Аврелий Септимий Вород и Юлий Аврелий (его дальнейшие имена не сохранились), которые в греческом тексте именовались стратегами1255. В надписи особо подчеркивается, что они оба стратеги (àpcpóxcpoi отратг|уо(). Юлий Аврелий... еще является и прокуратором-центенарием госпожи (iqç Seanoivriç). Речь явно идет о Зенобии1256. Вород же являлся одним из ближайших соратников Одената. Между 259 и 262 г. Оденат даровал ему свое родовое имя Септимий, что было знаком великой милости. Может быть, тогда же (не исключено, что и раньше, но, возможно, и немного позже, но до апреля 265 г.) Вород стал градоначальником Пальмиры1257. После убийства Одената Вород, как уже упоминалось, исчез из поля зрения. Не было бы удивительным, если бы он тоже был убит. Его место занял Септимий Забда, получивший звание верховного главнокомандующего (péyoç отратг|Хатг|^). Наряду с ним видную роль играл Заб дай, занимавший пост cvOàôe отратг|Хатг|д. Забдай явно командовал столичным гарнизоном (Inv. Ill, 19; 20)1258. Каково соотношение между этими двумя лицами, точно сказать трудно. Судя по надписи, в которой, кстати, Забдай стоит впереди Забды, командир столичного гарнизона был, вероятно, независим от верховного командующего. Это подтверждается и тем, что они оба имели одинаковый ранг кратштид. Трудно сказать также, изменилось ли положение этих высших офицеров по сравнению с положением Ворода и Аврелия. В принципе слова oîpaqyôç и атрат^Хап^д выражают одно и то же понятие. И все-таки изменение словесного выражения, возможно, отражало и какое-то изменение в сути должности. Lipar^yóg все же является более широким понятием, обозначая не только военного командира, но и претора, главу колонии, легата, в то время как GTpaTqXÔTiiç связан только с военной сферой1259. Может быть,
стратилат в отличие от стратега полностью сосредоточивался на чисто военных вопросах, не имея ни полицейских, ни административных функций. В любом случае речь идет о лицах, занимавших высшие ступени пальмирской служебной иерархии. И на этих ступенях (по крайней мере, насколько известно на данный момент) нет ни одного римлянина1260. Более низкие ступени, в том числе должности наместников провинций, могли занимать чиновники, назначенные римским правительством1261, но, поскольку сам пальмирский правитель официально получил свои полномочия от императора, эти чиновники подчинялись ему.
Зенобия явно играла значительную роль еще при жизни мужа, как это было и у эллинистических царей1262. В частности, она сопровождала Одената в персидском походе (SHA Trig. tyr. 15, 1). Однако царского титула Зенобия явно не имела. В уже не раз упоминавшейся надписи речь идет не о царице, а о госпоже, в то время как Хайран (Геродиан) называется царем царей1263. Но уже тогда второй стратег был одновременно прокуратором (ёлпролод) Зенобии. А это означает, что она обладала своим кругом подчиненных, через которых могла быть причастной к власти. После же убийства Одената еще в правление Галлиена она, по словам биографа, приняла царские обязанности (regale... munus) (SHA Trig. tyr. 30,3). Речь явно идет о том, что с этого времени Зенобия официально становится царицей.
Римский биограф пишет, что образцами для Зенобии были не только Клеопатра, но также Семирамида и Дидона (SHA Trig. tyr. 27, 1; 30, 2)1264. Этот выбор чрезвычайно любопытен и показателен. Разумеется, речь шла не о реальной Шаммурамат, жене ассирийского царя Шамшиадада V и фактической правительнице в период малолетства ее сына Ададнирари III (или о других дамах, которые вместе с Шаммурамат стали общим прообразом этой фигуры),1265 и не о столь же реальной Элиссе-Дидоне, основательнице и первой (и единствен-
ной) царице Карфагена1266, а о популярных персонажах античной литературы. Эти две литературные героини, как и совершенно историческая Клеопатра, выделялись в патриархальном мире древних обществ, являясь примером женщин, не только достигших самостоятельной власти, но и во многих моментах превзошедших мужчин. Интересно заявление, приписываемое Зенобии, о том, что она с удовольствием бы разделила власть над Империей с Викторией, правившей тогда Галлией, если бы не мешали этому географические условия (SHA Trig. tyr. 30, 23)1267. Легенда о Семирамиде давно была распространена у греков и продолжала пользоваться популярностью в течение всей античности. В греческой литературе Семирамида выступает как строительница Вавилона и великая завоевательница, подчинившая себе огромные территории от Египта до Индии, следовательно, и те, которые ныне подчиняются римскому императору (Diod. II, 4-20)1268. Дидону прославили многие писатели, но в особенности Вергилий. И в его поэме именно Дидоне приписывается проклятие первопредка римлян Энея и его спутников и призыв к вечной вражде с римлянами и приходу мстителя (Aen. IV, 622-630). О Клеопатре тогда вспоминали не только и не столько как о любовнице Антония, сколько как о противнице правившего в Риме будущего Августа, которой уже только поэтому приписывали разнообразнейшие пороки1269. Таким образом, очень важной стороной деятельности всех этих трех женщин было то, что они прямо или косвенно (как Семирамида) являлись противницами Рима. Зенобия явно представляла себя столь же великой завоевательницей, как Семирамида, и столь же значительной противницей правившего римлянина, как Дидона и Клеопатра, но, разумеется, без их трагического конца.
В связи с этим встает вопрос о конечной цели Зенобии. В науке было высказано мнение, что она стремилась не создать независимое царство, а захватить власть над всей Римской империей, дав ей вторую после Северов восточную династию1270. Доказательство этому видят в том, что она одевалась частично по римскому императорскому
образцу и учила своих детей латыни. Однако это облачение по примеру римских императоров являлось, как уже говорилось, частью того синкретического образа, какой правители Пальмиры и особенно Зенобия стремились создать. Это же можно сказать и об обучении сыновей латыни. Хотя этот язык в восточной части Империи нс был столь распространен, как в западной, он и там был официальным и по крайней мере известным136. Существует и противоположная точка зрения, согласно которой Зенобия намеревалась создать восточное государство в рамках Римской империи, готовя своих сыновей, прежде всего Вахбаллата, к роли правителей под верховной властью и покровительством римского императора137. В доказательстве, приводятся легенды монет и датировочные надписи папирусов, в которых наряду с Вахбаллатом называются также Клавдий, а затем Аврелиан. Все же в таком случае непонятно, почему пальмирская царица так настойчиво подчеркивала равенство своего сына с правящим императором. Было ясно, что принятие всего ряда императорских титулов, включая титул августа, противопоставляет Вахбаллата римскому императору. Последним шагом Зенобии в этом направлении стало полное опускание имени Аврелиана на монетах, так что ни о каком признании верховной власти императора речи уже нс было. А военнополитические шаги Зенобии, особенно захват Египта и продвижение к проливам из Эгейского моря в Понт Эвксинский представляли собой прямую угрозу Риму и Италии. Наконец, широко распространен взгляд, согласно которому Зенобия провозгласила независимость Пальмирского государства, и это-то и было подлинной ее целью138.
Трудно, конечно, сказать, какие планы могла строить Зенобия, тем более что эти планы могли становиться все грандиознее по мере одерживаемых успехов, но думается, что образцом для нес были все же не римские императоры или императрицы, как Юлия Домна, а эллинистические цари. Недаром, если верить ее биографу, она прекрасно знала историю Александра и историю Востока и даже сама написала (точнее, продиктовала) их изложение (SHA Trig. tyr. 30, 22). Да и завоевания Семирамиды и се супруга Нина поразительно совпадают с землями, покоренными Александром. Вероятно, Зенобия (может быть, уже и Оденат) планировала или скорее мечтала создать державу, которая, с одной стороны, включила бы по крайней мере азиатские провинции Римской империи и Египет (т. е. территории
'"Ранович А. Указ. соч. С. 159.
эллинистических государств, подчиненные Риму), а с другой — пожалуй, и Иран. Ее сын по-разному представал бы перед разными группами подчиненного населения: как царь царей перед своими восточными подданными и как император-август — перед западными. Если это гак, то непонятно, как в таком случае планировались будущие отношения с Римом. Может быть, и сама Зенобия этого себе ясно нс представляла.
Итак, представляется, что,Пальмирское царство являло собой попытку возродить в новом виде Эллинистическое государство. Это, конечно, стало возможным только в условиях резкого ослабления центральной власти в Римской империи. На протяжении некоторого времени существование такого государства было даже выгодно Риму. «Требеллий Поллиоп» приписывает Аврелиану слова, что Зенобия принесла много пользы Римскому государству, защищая Восток, и что Клавдий, занятый борьбой с готами, именно поэтому позволял ей и ее детям сохранять власть (SHA Trig. tyr. 30, 8; 11). Когда же Аврелиан счел, что императорская власть снова обрела прежнюю силу, он решительно выступил против пальмирской царицы. Неравное соотношение и сил, и внутренняя непрочность Пальмирского государства привели к закономерному итогу — Пальмирская держава была ликвидирована, и власть Римской империи в этом регионе восстановлена.