Возможно, что боевые действия в Европе начались вообще в Нижней Паннонии. Считается, что там отличился легат Гай Юлий Септимий Кастин. В результате его победоносной кампании в Паннонии несколько частей получили почетное звание «Антониниана».
Сивенне предполагает, что причиной вторжения варваров в Нижнюю Паннонию было то, что Каракалла ещё в 212 году начал сосредоточивать свои силы в Верхней Германии и Реции, для чего перебросил туда часть войск из Паннонии, Дакии и Мёзии. Результатом было то, что оборона была ослаблена, чем воспользовались вандалы и карпы, которые атаковали Нижнюю Паннонию и Дакию Поролисскую в 212 году. Сивенне пишет, что Кастин разбил нападавших в конце 212 или начале 213 года. В 213 году атаку повторили сарматы или вандалы. Сивенне считает, что квады пропустили налётчиков через свои земли, чтобы избежать боевых действий, или они, возможно, встали на сторону врагов (точка зрения, например, Фитца). В отличие от квадов, маркоманны, похоже, встали на сторону римлян, потому что они не были наказаны позже.
Об этих военных действиях мы ничего не знаем. Однако же, императору пришлось лично отправиться на Средний Дунай прямо перед началом своей главной кампании в Германии. По мнению Сивенне, именно тогда Каракалла продемонстрировал свою отмеченную современниками быстроту, проезжая около 150 км в день (Dio 78.11.3), чтобы достичь границы Паннонии за шесть-семь дней. Только зачем ему было так спешить, если Кастин справлялся, а армия самого Каракаллы с такой скоростью за ним всё равно не поспела бы? Сам же Сивенне пишет, что, если бы Каракалла взял с собой регулярную кавалерию и пехоту, кавалерии потребовалось бы от тринадцати до четырнадцати дней, чтобы доскакать из Могонциака к месту боевых действий в условиях, когда каждый всадник имел по крайней мере одну запасную лошадь. Пехоте же форсированными маршами потребовалось бы двадцать пять — тридцать дней. Скорее всего, Каракалла спешил принять участие в победных мероприятиях или подписании мира. Тогда армия ему была не нужна, и он мог мчаться с любой скоростью.
Вероятно, именно в результате этой операции Каракалла получил свой титул Germanicus Maximus в начале 213 года, что было записано Арвальскими братьями в Риме 20 мая 213 года. На этом, видимо, вся эта версия и строится.
Но тут есть ещё один вопрос — при чём здесь Кастин? Ведь он был легатом Нижней Паннонии в 208–210 годах. Уже в 211 году он стал консулом-суффектом. Получается, что Кастин вёл боевые действия в Паннонии ещё при жизни Септимия Севера, и Сивенне напрасно считает его командующим в кампании 212 года. К тому времени его сменил на этом посту будущий император 238 года Марк Клодий Пупиен Максим. Нам очень плохо известен жизненный путь Пупиена, хотя римляне относились к нему с уважением. В 212 году ему было уже 48 лет. Кажется, именно он был легатом Нижней Паннонии (211–213 гг.). Но тогда именно он довёл кампанию против вандалов и карпов до победного конца, а позже разбил сарматов языгов, за что получил назначение легатом Верхней Германии (214–216 гг.). Деятельность Пупиена в Германии неизвестна, но, кажется, он успешно воевал и там, кроме того, заслужил также уважение германцев своей честностью и справедливостью.
Аламаннский воин III века
Так была ли вообще война в Паннонии в 212 — начале 213 года? Точного ответа на сегодня не существует. Если воевал Кастин, то, может быть, это было ещё в 208–210 годах? А если воевал Пупиен, то да — это было в 212–213 годах. Зато известно, что всю первую половину года Каракалла находился в Риме. А раз так, то вряд ли у Рима тогда были проблемы на Дунае. Остаётся объявление Каракаллы Germanicus Maximus Арвальскими братьями 20 мая 213 года. По этому поводу сказать что-либо сложно. Аргумент это сильный, но никаких данный о причине его появления у нас нет.
Судя по императорским конституциям, изученным немецким историком Андреасом Хенсеном, с конца февраля по 30 июля Каракалла находился в Риме и только 31 июля выехал в Рецию. Маршрут Каракаллы неизвестен, но Хенсен предполагает самый короткий и удобный маршрут по Фламиниевой дороге с продолжением через Равенну и перевал Бреннер в Августу Винделикорум. Этот маршрут во II веке был полностью отработан. Он был короче и удобнее, чем via Claudia. В современной дорожной сети, маршруты которой в горах во многом соответствуют римским дорогам, расстояние от Рима до Аугсбурга через Бреннер и Зеефельдскую седловину составляет около 1010 км.
Маршрут по Фламиниевой дороге, через Равенну и Бреннер также имел то преимущество, что он был отмечен на Tabula Peutingeriana (участки IV и V) как кратчайший непрерывный маршрут с промежуточными станциями на большей части пути.
Хенсен считает средний дневной переход по этому маршруту в 60 км, таким образом Каракалле понадобилось бы 17–18 дней, чтобы достичь Реции. Мы же, опираясь на сообщение Диона о скорости передвижения Каракаллы в 150 км в день, можем предположить, что он прибыл в Августу Винделиков через 9–10 дней и не случайно в протоколе Арвальских братьев от 11 августа сказано: «Господин наш и Святейший Император, благочестивый Марк Аврелий Антонин Август, Первосвященник Рима, скоро пересечет границу Рэтии и проникнет в страну варваров, чтобы истребить врагов…».
Армия уже ждала императора в Реции близ лимеса. Вероятно, Каракалла пересек лимес Реции у знаменитых ворот Далкинген, фасад которых был специально перестроен в роскошную триумфальную арку. Даже если там границу переходила только часть армии вторжения, встречавшие её аламанны должны были ощутить некое беспокойство. Такие огромные, высоко организованные и прекрасно вооружённые войска, сами по себе внушали страх своей мощью, а тут они беспрепятственно входили на земли аламаннов. Захотят ли они уйти? Однако, аламанны отгоняли от себя плохие мысли, ведь был заключён договор, а договоры они, как все народы первобытной демократии, соблюдали свято. Да и римляне, вроде бы, много лет вели себя на Рейнско-Дунайском лимесе честно. Неужели они посмеют нарушить слово и документ? К тому же, германцы давным-давно уяснили, что римляне не собираются наступать в Германии. Такова была их политика уже 200 лет. Почему она должна смениться?
Римляне же шли на север. Первоначальный успех был полностью использован путем быстрого продвижения вглубь Аламаннии. Армейский корпус, продвигавшийся на север под командованием Каракаллы, вероятно, двинулся либо вдоль Таубера. Хенсен считает, что путь, ведущий на север от Ретийского лимеса, следует искать на одной из возвышенностей, которые, как водоразделы, разделяют долины рек Кохера, Ягста, Верница, Зульцаха, Альтмюля и Франконского Резата. Принято считать, что естественные пути как раз предпочитают гребни и сухие возвышенности. Сам Хенсен думает, что Каракалла прошёл очень небольшой путь от Далкингена до Остербуркена на Фордерен-лимесе (115 км), показанный на его карте красным цветом. Однако, ради такого незначительного проникновения не стоило собирать стотысячную армию. Сивенне предполагает возможность разделения армии Каракаллы на маршевые колонны, чтобы три колонны шли по трем рекам — Майн, Таубер и Регниц, а потом объединились близ истока Майна, чтобы сокрушить остатки аламаннов, которые к тому времени, по-видимому, поняли, что их обманули и сумели собрать свои силы. Мы считаем это маловероятным потому, что аламанны вряд ли разрешили бы это, ведь с их точки зрения, это разделение не имело никакого смысла. Также неверна, по нашему мнению, гипотеза немецкого историка Вернера Робля, который вообще считает, что вся армия Каракаллы шла другим путём — восточным и пересекла лимес у Бёминга на реке Алкмона. С этим согласиться, конечно, невозможно. Этот маршрут уводил римлян слишком далеко на восток. Да и ворота Далкинген куда девать? Предположение Робля основано на вотивной надписи IBR 00290, оставленной воинами когорты I Breucorum civium Romanorum Antoniniana Valeria Victrix bis torquata ob virtutem appellata equitata в Бёминге после возвращения из похода: ] Fo[r][tuna]e Red(uci)[coh(ors) I Br(eucorum)] Anto(niniana) v(otum) [s(olvit) l(ibens)] l(aetus) m(erito) Laeto II co(n)[s(ule)].
Воины пожертвовали вотивный камень богине Фортуне Редукс в знак благодарности за то, что они благополучно вернулись из похода. Вот только было это лишь в 215 году, когда войска давно вернулись на свои базы.
На наш взгляд, Каракалла мог от Далкингена по водоразделу Ягста и Вёрница пройти мимо современного Мариекаппеля, откуда выйти к истокам Таубера, а оттуда к Охсенфурту на Майне или к месту слияния Майна и Регница дальше на восток. Он Далкингена до Мариекаппеля путь мог занять всего три дня или меньше. Ещё около недели мог занять путь до Майна у Оксенфурта, где в древности был брод. Там же был крупнейший район расселения аламаннов.
Территория аламаннского похода Каракаллы
Как пишет Дион Кассий (78.13), «во время похода против аламаннов Антонин, встречая на своем пути пригодную для заселения местность, давал такие указания: „Здесь должен быть возведен сторожевой пост, а здесь должен быть основан город“. Некоторые селения он назвал на свой лад, но местные названия не вышли из употребления, ибо одни их обитатели находились в неведении, а другие думали, что император шутит». Здесь мы действительно убеждаемся, что аламанны считали Каракаллу союзником, потому и удивлялись, что он распоряжается их землёй, как своей. А он, действительно, делил их земли, назначая уже римскую администрацию и названия. Вероятно, рейнский флот шёл по Майну на соединение с армией, чтобы помочь перевозке войск, снабжении и переправе через реку, построив понтонный мост.
На южном берегу Майна сбылись самые мрачные предчувствия не веривших римлянам аламаннов. Что случилось дальше, тоже рассказывает Дион: «проникшись презрением к этим людям, он и их не пощадил и, словно со злейшими врагами, поступил с теми, к кому, как он утверждал, пришел на помощь. Он созвал всех мужчин этого племени, способных носить оружие, будто бы для того, чтобы нанять их на службу, и по сигналу, который он дал, подняв щит, все они были окружены и уничтожены, а посланные им всадники объехали округу и взяли под стражу остальных». Кажется, это и было то самое сражение у берега Майна, которое имеется в виду всеми нашими авторами. Тогда получается, что Каракалла сначала оккупировал Аламаннию римскими войсками, обманывая варваров мифическим союзом, а потом, где-то у Майна, напал на заподозривших неладное аламаннов и устроил их страшную резню, хотя вооружённые части аламаннов, конечно, сопротивлялись. Сражение закончилось крупной победой римлян, обеспечившей им контроль над землями аламаннов на ближайшее время. Понятно, что победить такую огромную армию, аламаннам было совершенно не под силу.