Дион Кассий. Римская история 79. 6].
Мы не знаем, зачем они приезжали и приезжали ли они по инициативе племён, или их приглашал Каракалла. Содержание переговоров держалось в секрете от сенаторов, по крайней мере, круга Диона Кассия. Мало того, по словам Диона, переводчики были убиты, чтобы сохранить эту тайну. Однако, по словам Диона, сами варвары позже рассказали римлянам, что Каракалла приказал им вторгнуться в Италию и разрушить Рим, если с ним что-нибудь случится. Проверить это обвинение невозможно, хотя нам кажется маловероятным. Каракалла был римлянином и вряд ли настолько ненавидел свою родину, чтобы призывать к нападению на неё варваров. Возможно, сгоряча и в ярости от осознания возможного заговора сенаторов он и мог что-то такое сказать, но очень сомнительно, чтобы это обсуждалось и, тем более, стало предметом договорённостей. Однако, это характеризует его доверие к варварам и дружеские отношения с ними. Согласно Диону (79.27.5), даки действительно вторглись в Римскую Дакию после смерти Каракаллы, но затем отступили, когда им вернули отданных Каракалле заложников. Правда, это ничего не доказывает.
Во всей этой истории с варварскими послами и привилегиями варварских частей принять можно только то, что фаворитизм «германских и скифских» телохранителей разозлил часть преторианцев и что некоторые члены высшего командования начали опасаться за свою жизнь, хотя для этого, возможно, были реальные причины.
Тем не менее, и этого оказалось достаточно. Ссоры императоров Рима с преторианцами всегда заканчивались плохо именно для императоров. Вполне очевидно, что Каракалла слишком заигрался со своими новыми фаворитами. Преторианская гвардия ощутила снижение своего статуса и почувствовала угрозу. Перед ней вырисовывались две перспективные возможности: вместо первых стать одними из многих или же вообще быть распущенными. Кстати, старые друзья Александра Великого тоже часто бунтовали против возвышения новых, иноземных. Да и умер он с подозрением на отравление. Странно, что Каракалла не принял этого во внимание. Так что, именно ослабление влияния преторианской гвардии и верхушки элитных частей вызвало заговор, ставивший целью убийство императора.
Никакие меры безопасности не помогли Каракалле, потому что люди, организовавшие против него заговор, принадлежали к его же аппарату безопасности. Он-то ждал заговора в рядах элиты. Несмотря на то, что Дион конкретно не упоминает о существовании заговора против Каракаллы, главным двигателем которого был префект претория Марк Опеллий Макрин, на основании его рассказа становится ясно, что таковой заговор существовал. Сивенне характеризует Макрина, лидера заговора, как женоподобного мавра низкого происхождения с проколотым ухом. Что женоподобного финский историк нашёл в усатом и бородатом бербере, нам непонятно. Но ладно. На первый взгляд казалось невозможным даже подумать, что он будет стремиться к власти. Ведь он был всего лишь всадником. Как это обычно бывает в случае с заговорами, мы не знаем всех подробностей, потому что они были скрыты от историков того периода, но нам известно достаточно, чтобы понять основные моменты.
Среди главных участников заговора наши источники называют префекта легиона II Parthica и командира equites extraordinarii Элия Деция Трикциана, а также префекта флота (вероятно, Мизенского) Марция Клавдия Агриппу, преторианских трибунов братьев Аврелия Немезиана и Аврелия Аполлинариса; преторианского эвоката Юлия Марциалия, а также «большинство начальствующих лиц», которых вовлек в заговор Марциалий. Кроме того, среди заговорщиков были представители дворцовой стражи и чиновничества: это Юлиан Нестор, начальник отряда иностранцев, и Ульпий Юлиан из Антиохии; Макрин впоследствии обоих вознаградил за их услуги [Дион Кассий. Римская история LXXVIII, 13; 15,1; Геродиан. V, 4,3; АЖА, Макрин. X, 1–2; Диадумениан. I, 1; Каракалла. VI, 7].
Кем же был узурпатор Макрин? Мы уже писали о ранней карьере Макрина и спасении его Цилоном в 205 году. После нескольких всаднических назначений он стал прокуратором, заведующим res privata (частным имуществом) императора. Его назначение префектом претория произошло не ранее 212 года. (Дион сообщает, что он имел несколько коротких прокураторских назначений при Каракалле Дион, LXXVIII, 11; АЖА, Макрин, 11, 1). Вообще, и Дион Кассий, и Юлий Капитолин относятся к Макрину весьма отрицательно, что, по-видимому, отражает сенаторское предубеждение против всаднического императора. С этим, очевидно, связано появление столь большого количества версий его происхождения и карьеры, носящих весьма оскорбительный характер; ходили слухи, что он вольноотпущенник, человек из дома терпимости, исполнял рабские обязанности в императорском доме, вел при Коммоде грязную жизнь, был отстранен Севером даже от самых жалких должностей, занялся чтением, вел мелкие судебные дела, выступал с речами, преподавал в школе, а, получив золотое кольцо (т. е. знак всаднического достоинства), он, благодаря покровительству своего вольноотпущенника Феста (секретаря и любимца Каракаллы), стал адвокатом императорского казначейства (т. е. государственным адвокатам, получающим жалование из казны); другие говорили, что он выступал на гладиаторских боях и, получив освобождение, отправился в Африку, где сначала был охотником, потом нотариусом, а затем адвокатом императорского казначейства (см. АЖА, Макрин, IV, 2–6).
Марк Опеллий Макрин
Почему Макрин предал Каракаллу? Геродиан пишет, что Макрин был чрезвычайно опытным в судебных делах и особенно сведущим в законах. Но Антонин то и дело насмехался над ним публично, говоря, что он не воин и ни на что не годен. Дошло до совершенного глумления: прослышав, что Макрин ведет свободный образ жизни, брезгует дурной и негодной пищей и питьем, которыми Антонин как истинный воин, конечно же, наслаждается, видя его одетым в короткий плащ или в другую сколько-нибудь изящную одежду, Антонин стал злословить, что тот не мужествен и страдает женской слабостью; при этом он всегда грозился убить его. Макрин тяжело переносил это и очень негодовал [Геродиан. История императорской власти после Марка IV 12].
Понятно, что, не имея массовой поддержки среди преторианцев, Макрин не рискнул бы на такое дело. Однако, мы уже писали о проблемах и опасениях преторианцев и, видимо, они готовы были поддержать Макрина. Отношения к этому второго префекта претория Марка Оклатиния Адвента мы не знаем, но, во-первых, он был уже пожилым человеком, мало интересовавшимся делами и, во-вторых, кажется, он тоже был не против, ведь он остался на службе после убийства Каракаллы и стал консулом вместе с Макрином.
Из числа других заговорщиков, Марций Агриппа первоначально был рабом, служившим косметологом. Позже он стал вольноотпущенником каким-то неизвестным образом, а затем (незаконно) начал посягать на звание всадника, служа advocatus fisci (важным чиновником императорской казны) во время правления Септимия Севера. Вскоре после этого было обнаружено, что он выдавал себя за человека более высокого ранга и император сослал его на один из островов. Обратно в Рим он был вызван императором Каракаллой, вероятно, получив ingenuitas (то есть официальное заявление о том, что он имеет права и правовой статус человека, родившегося свободным). Будучи a cognitionibus и ab epistulis Каракаллы, Марций стал сенатором inter pretorios за то, что «принимал в армию неоперившихся юнцов». Получается, что Каракалла возвёл его в ранг сенатора пропретора без прохождения необходимых должностей. Может быть в награду за удачный набор в армию. [Дион Кассий, LXXVIII, 13, 3–4.] Вскоре мы, кажется, видим Марция Агриппу в должности префекта флота. Должность была всадническая, однако Каракалла назначил на неё сенатора, кстати, единственный случай в имперской истории. Тем не менее, Марций предал своего благодетеля. Причины нам неизвестны. В этом смысле интересно вспомнить гибель корабля Каракаллы в Мраморном море. Неужели заговор Макрина существовал уже тогда, в 214 году?
Элий Трикциан командовал легионом II Parthica уже 2 срока и, возможно, был недоволен отсутствием продвижения по служебной лестнице, да и положение его части тоже пошатнулось от возвышения варваров.
Преторианские трибуны Немезиан и Аполлинарис, очевидно, были командирами equites singulares [АЖА, Каракалла, VI, 7; Дион, LXXVIII, 5,5, слл]. Это тоже было старое подразделение, воины которого, видимо, опасались за своё положение.
Юлий Марциалий был всего лишь эвокатом (солдатом, отслужившим свой срок, но вновь призванным в добровольном порядке, сверхсрочником), положение которого было аналогично офицерскому и который находился при префекте претория для особых поручений (Дион LXXVIII, 52, слл.). Он имел личную неприязнь к Каракалле, потому что ему было отказано в должности центуриона. И над самим Марциалием Антонин издевался, говоря, что он не мужчина, что он трус и дружок Макрина. И возможно, именно с этим связана казнь брата Марциалия, о которой упоминает Геродиан. Ясно, что Марциалий не простил эту казнь императору.
Мы не знаем, насколько далеко зашёл заговор к апрелю 217 года, однако, похоже, что Каракалла начал что-то подозревать. За несколько дней до описываемых событий ряд сторонников Макрина были лишены своего положения, близкого к Каракалле (Дион, LXXVIII, 5,1).
Формально всё началось с расследования Каракаллы. Видимо, что-то заподозрив, император начал опрос оракулов, магов, звездочетов, гадателей по внутренностям животных. Очевидно, что жречество хорошо знало настроения в обществе, а то и многие секреты людей. Не получив внятных ответов, Каракалла не успокоился. Геродиан уточняет, что, подозревая, что жрецы из угодничества не говорят ему правды, Каракалла написал префекту Рима Флавию Матерниану, который слыл вернейшим его другом и единственным, кто был посвящен в его тайны. Он велел Матерниану разыскать лучших магов, чтобы вызвать духи умерших и разузнать о конце его жизни, а также не покушается ли кто на его власть. Матерниан выполнил повеление государя и сообщил, что на власть покушается Макрин и что необходимо убрать его — неизвестно, действительно ли так вещали духи или он вообще подкапывался под Макрина [Геродиан. История императорской власти после Марка IV 12].